– … а вон ту бы я потискал, вон у бочки кувшин набирает. Хороша! Даже отсюда видно.
– Издали они все хороши, – голос второго воина более низкий, – а поближе подойдёшь, ничего особенного. Две ноги, две руки…
– И кое-что между ними, – хохотнул первый, – вот этим кое-чем и отличаются… ха-ха-ха.
– Эт точно, – хохотнул бас. – У тебя, вроде, есть зазноба, а ты всё на чужих баб смотришь!
– А почему не посмотреть? Зазноба – зазнобой…
– Тебе-то как раз не на баб глядеть надо, а думать, как на пятый круг сдавать будешь.
– Да сдам, куда я денусь! – легко отмахнулся молодой, – слушай, а какой круг у мастера? Девятый?
– Ну да. А чо?
– А кому он сдавал? Выше ж не бывает? Вот и думаю, а кто у него спарринг принимал?
– Зелёный ты ещё! – хмыкнул бас. – Юл самому Бате сдавал. Это же все знают.
– Да? Ну я же не знал. А у Бати какой круг? Получается, девятый не самый высокий?
– Вот ты дурень, – в очередной раз хмыкнул бас. – Батя вне круга. Он свои умения Юлу передал…
Воины заметили меня и Первого и замолчали, встав навытяжку.
– Как звать? – подходя, спросил я у более старшего.
– Нир, десяток Кава, – бодро ответил безликий.
– Охранение снять. Свободны.
– Слушаюсь! – по-военному ответил воин, изобразив удар кулаком в грудь. Молодой, молча, повторил жест за своим напарником. Оба воина скорым шагом ушли за угол портальной.
Илона, услышав мой голос, повернулась и заметила нас.
– Алекс! – вскрикнула она и быстро подошла. Закусывая нижнюю губу, она смотрела на меня, а в глазах – слёзы. Её подбородок предательски дрожал.
– Лон, ну ты чего? Всё ведь хорошо, – ласково проговорил я, беря девушку двумя руками за плечи, – ну?
Илона порывисто обняла меня, уткнувшись в моё плечо, и заревела. Вот чего не ожидал от неё, так это откровенных слёз.
– Лончик, ну перестань, – гладил я девушку по голове, как маленькую девочку, – всё обошлось. Успокойся. Всё позади.
– Я подвела тебя, – не отрываясь от плеча, проговорила Илона. Потом отстранилась и, вытерев ладошкой слёзы, неожиданно спокойно повторила, – я подвела тебя. Ты был прав, отказываясь брать меня с собой. Я никчёмный маг и обуза на таких встречах. Я… ты… мог погибнуть… – она виновато опустила голову. У меня на душе стало так горько и обидно, что я сам чуть не заревел: «Ну, вот нельзя же так сопереживать, мне эта эмпатия уже поперёк горла! Закрылся. Сразу немного полегчало. Фух ты, боже правый! Эк, её корёжит-то!»
– Подожди-ка, – я отошёл на шаг. Она всё также обречённо смотрела себе под ноги. Я старался придать своему голосу максимум уверенности: – Во-первых, это твой первый боевой опыт, и ты вела себя в высшей степени адекватно. Не перебивай, я знаю, что говорю! Во-вторых, с твоей подачи со мной пошли Генвас и Юл, и Идар, и вообще все. А теперь представь, если бы я там оказался один. И самое главное! Это был просто бесценный опыт нашей совместной работы. Понимаешь? Да, были просчёты, да, не всё гладко. Но как, скажи, как бы мы это узнали, не побывав там все вместе? Нет, Илона, это я должен виниться перед тобой, что мотал тебе нервы своим отказом, вместо того, чтобы выработать план действий. Это я возомнил себя супергероем, и в который раз вы меня спасли.
«Вот умеешь говорить, – скептический голос Первого, – если бы только эти слова, да перед тем, как, а не после того!»
«Да ладно тебе! Правду же говорю», – отмахнулся я.
«Правду-то правду, да поздно. И говорить ты это должен тем девчонкам из академии, а не ей».
«Не будь занудой. Каждый сделал своё дело».
«Одно утешает – если всё потеряешь, сможешь прокормить себя, выступая скоморохом. Все будут верить, какую бы чушь ты не нёс», – усмехнулся кот.
«Ты мне это уже говорил, – рыкнул я, – повторяешься».
«Это ты повторяешься, а не я», – кот с невозмутимым видом вылизывал себе лапу.
– Ты правда так думаешь? – голос Илоны был полон надежды.
– Я вообще никогда не вру!
«Ага. Только говоришь не ту правду и не тем», – прокомментировал арвенд. Я пропустил его замечание мимо ушей.
– Вот кнут, – я достал нагайку из-за пояса, – ты в своём праве! – я преклонил колено. Первый прыснул смехом. Впервые слышу его смех!
– Кнут, говоришь, – Илона взяла нагайку. Шмыгнула носом, вытирая остатки слёз, – давай. А вот по чьей спине она гулять будет, мы с тобой ночью решим. Обещай!
– А можно по попке? Ну, гулять будет? – я поднялся с колена.
– Посмотрим, – уже игриво отозвалась магинесса.
– Замётано. То есть, обещаю, – улыбнулся я девушке. – До ночера?
– А ты куда сейчас? – встревожилась Илона.
– Никуда. Хочу поблагодарить своих воинов за службу. Сейчас все прибудут, скажу пламенную речь, а потом пойдём в зал совещаний, потолкуем.
– Я поняла, – уже вовсю улыбалась Илона, – пойду, Весту позову, и мы придём.
– Как хочешь. В принципе, не обязательно. Лучше бы отдохнула.
– Я не устала, – девушка, привстав на носочки, чмокнула меня в щеку и, многообещающе улыбаясь, направилась в донжон.
Империя. Летняя резиденция императора Борбока.
День клонился к концу, а у императора дел не убавлялось. Скорее, наоборот – чем ближе к вечеру, тем больше возникало вопросов, требующих его внимания. Борбок уже неоднократно хотел изменить режим своего дня, но, по независящим от него причинам, этого не удавалось. Сказывались и удалённость от столицы, и неорганизованность кабинета министров, и ещё целая куча факторов.
Становилось нормой засиживаться за работой до полночи. Как следствие, император поздно вставал и его обычный распорядок, как бы сместился на три-четыре часа.
Егиш откинулся на спинку стула, посмотрел в окно. Одно радовало – пейзажи за окном были действительно прекрасны. Потянувшись, он взял колокольчик и негромко звякнул им. Высокая дверь отворилась, и вошёл лакей. Степенно поклонившись, мужчина застыл в ожидании приказов.
– Милейший, а принеси-ка мне что-нибудь поесть, – Борбок встал из-за стола, подошёл к окну и негромко сказал:
– Всё-таки красивые тут места.
– Прикажете подать обед?
– Обед? Действительно, я ещё не обедал, – немного помолчав, Борбок добавил:
– Пожалуй, обедать буду позже. В приёмной кто-нибудь есть?
– Нет, Ваше Величество.
– Хорошо, принеси чуса и что-нибудь перекусить.
– Слушаюсь, Ваше Величество, – степенно ответил лакей и с достоинством вышел.
Борбок сел за стол и пододвинул к себе папку. На ней крупными буквами было написано «Прошения о помиловании». Только он открыл папку и начал читать первый документ, в дверь постучали, и вошёл Дельвар, его верный помощник в делах сыска.
