– Не больше двух недель. Я же здесь всё время живу и могу сравнить скорость изменения фона.
– Нужно уводить людей из деревень, которые близко от леса, – предложил я.
– Это очень непросто, – возразила Жизнемира. – Сорвать людей с насиженных мест. Очень непросто. И потом, ну уйдут и что? Твари не остановятся. Будешь всё графство уводить? Я не знаю, что делать…
– Понятно. Не знаю что, но что-то делать нужно.
– Да.
– Хорошо. Поставлю ЗАКу задачу, пусть разведку проведёт, – принял я решение, – а там уже будем думать, что предпринять.
– Хорошо, – женщина встала, – постарайся раньше времени никому не говорить. Напугать людей несложно, а вот вселить веру очень тяжело.
– Я понял. Спасибо. Пойдём? – предложил я ведунье составить компанию посещения баронского дома.
– Нет, ты уж сам. Я домой. Дамир скоро со службы придёт, нужно встретить, – как-то виновато улыбнулась Жизнемира.
– Даже так? Ну отлично. Привет ему.
– Передам. Я пошла, – ведунья, закинув на плечо свою медицинскую сумку, направилась встречать со службы своего су̀женого, а я остался сидеть, обдумывая очередную проблему.
Если бы не побитые драконы, я так бы и считал Проклятый лес безобидным, несправедливо оклеветанным местом. А тут, вишь, как? Не верить Жизнемире я не мог. Женщина слишком давно живёт и слишком много видела и пережила, чтобы паниковать по пустякам.
– Бабушка? Что случилось? – вычленил мой слух голос Милёнки. Посмотрев в направлении, куда ушла друидская ведунья, я увидел, что ей навстречу спешит моя женушка.
– Ничего, – мой обострённый слух предоставлял возможность слышать женщин, как будто они стоят рядом, а не за сотню метров.
– А сумка зачем? И одета ты странно, – не унималась Милёна.
– Спешила, вот и оделась, как могла, – недовольно ответила Жизнемира, – а сумка не потребовалась.
– Что-то с Алексом? – голос Милёны стал тревожен. Ну почему она думает, что если неприятности, то обязательно со мной?
– Всё нормально. Вон твой Алекс на скамейке сидит, живой и здоровый. Некогда мне с тобой тут разговоры говорить. Дамир вот-вот с объезда придёт, – говорила Жизнемира в спину внучке, которая почти бегом направилась в мою сторону.
– Ох, молодость! – покачала головой Жизнемира и пошла своей дорогой.
Тем временем Милёнка приближалась, освещая своей улыбкой всё вокруг. И как можно не улыбнуться в ответ на столь искреннюю радость?
– Привет, красавица! – встал я навстречу девушке.
– Не такая уж и красавица, – чуть смутилась она, – толстая, неуклюжая утка!
– Неужели? – раскрыл я ей навстречу объятия, – А по мне, так очень даже миленький утёнок!
Мы обнялись.
– Чувствуешь? Забава тоже радуется, – прошептала мне на ушко Милёнка, имея в виду небольшие толчки плода.
– Забава? Уверена?
– Да! – счастливо ответила девушка.
– Красивое имя, – согласился я.
– Ты точно не ранен? – отстранилась друидка.
– Абсолютно. С чего такие мысли?
– Так просто, – ответила Милёна и, взяв меня за руку, потянула в сторону. – Идём со мной.
– Куда?
– Увидишь, – загадочно ответила девушка, увлекая меня вглубь сада.
Собственно, мне и не нужно было ничего объяснять, слишком отчётливо и однозначно от друидки шло желание близости.
«Я прикрою. Развлекайтесь», – кинул вслед Первый.
«Ага, если получится», – мысленно буркнул я в ответ.
Тем временем Милёнка тянула меня по звериной тропинке в реальные заросли баронского сада. Пригнувшись, мы проникли в едва приметный лаз в стене декоративного кустарника и оказались на небольшой полянке, надёжно спрятанной от посторонних глаз.
Девушка весьма споро расшнуровала лиф платья и очень быстро оказалась в прозрачной рубашке. Явно из запасников ХОМПа – слишком уж ажурная ткань.
– Ты уверена, что это не опасно? – на всякий случай спросил я, глазами указывая на кругленький живот.
– Для кого? – улыбаясь во весь рот, поинтересовалась девушка. – Для тебя? Очень даже о-пас-но…
Ну, мне-то раздеваться вообще быстро. Команда КЗОПу – и я стою, в чём мать родила.
– Ой! Ты так быстро! – Милёнка чуть отпрянула от удивления, потом шустро сняла полупрозрачное препятствие к своему телу. – Никак не привыкну к твоим … умениям…
Живот выпирал маленьким арбузиком, по бокам образовались небольшие растяжки. Груди тяжёлые, куполообразные, но всё ещё борются с земным притяжением. На них тоже небольшие чёрточки растяжек. Мраморная кожа белела светлым пятном на фоне темно-зеленного кустарника. Думаю, после родов Милёнка быстренько справится со всеми негативными факторами своей беременности. Чужим людям разные мази делает, уж себя любимую точно не обделит. Видимо, я слишком критично осмотрел свою женщину.
– Некрасивая стала? Да? – спросила она и как то беззащитно прикрыла груди и животик.
– Глупости! – искренне возразил я, – ты даже не представляешь, насколько ты прекрасна! – начал я подходить развязанной походкой. Второй команды друидке не нужно. Она раскрыла мне навстречу свои объятия…
Я старался быть очень осторожным. Мало того, что друидка была небольшого росточка, так ещё этот животик делал её совершенно хрупкой и уязвимой. На мой мужской взгляд. И вроде бы, всё шло нормально, ну почти нормально, но я чувствовал какой-то неудовлетворение от своей партнёрши и ожидание чего-то.
Неожиданно, она сбросила со своих боков мои руки и, разогнувшись, отошла в строну.
– Ты чего? – не понял я её манёвра.
– Ничего, – огрызнулась та и, опустившись на колени, села себе на пятки. Отвернулась и, закрыв ладонями лицо, заплакала. А я стоял, как голый дурень, и не знал, что мне делать.
– Что случилось? – присел я на корточки напротив девушки, – тебе больно?
– Да, больно! – с вызовом отозвалась Милёнка, повернув ко мне заплаканное лицо, растирая по щекам слезы, – вот здесь больно… на сердце…
– Это нервы. Перевозбудилась. Сейчас посмотрю, – озабоченно сказал я, пытаясь рассмотреть девушку в истинном зрении.
– Ты меня больше не любишь. Да? – друидка заглядывала мне в глаза, стараясь найти в них ответы на свои вопросы. – Потому что я беременная? Или из-за Младки? Я тебе стала противна?
– Ты что? С чего такие разговоры. Не смей так говорить!
– Что говорить? Ты держишь меня как толстую, скользкую жабу! Я же чувствую! – из глаз девушки опять брызнули слёзы, – противно прижаться ко мне? Да?
– Фу-ты, ну-ты! – покачал я головой и хотел притянуть Милёнку к себе. Она отстранилась, убирая мои руки со своих плеч.
