«Что же вы на меня нацепили?» – пугливой стайкой промелькнула мысль в моей голове.
Но всё же я не потерял способность хоть как-то оценивать ситуацию. Это уже плюс. Более того, к тому моменту, когда нас окликнул часовой, я хоть и с трудом, но мог более-менее адекватно реагировать на внешний мир. Наш вожак что-то крикнул охранению в ответ, и мы после короткой остановки продолжили движение.
Ясная картинка мне была недоступна, поэтому я мог только предполагать, что происходит вокруг. Больше догадываясь по обрывкам фраз и окриков.
По характерному гомону я понял, что мы пришли на стоянку. Бивак был помещён внутри какой-то пентаграммы, в лучах которой дымятся маленькие костры. Несколько раз я перешагивал через канавки, которые создавали некий рисунок. Явно рукотворных канавок. Откуда такая уверенность? На миг увидел место своего нахождения как бы со стороны. Видение промелькнуло ночной птицей, оставив уверенность и приступ тошноты.
Перешагивая через очередную канавку, посмотрел на неё в истинном зрении. Вот это и есть странность. Энергетический дымок грязно-зеленого цвета стоял по всей длине борозды. Такая же ерунда, как и от моих кандалов, только более насыщенная. С пеленой перед глазами не спутаешь.
Внутри лагерь мало чем отличался от стоянки любого каравана. По кругу телеги, внутри шатёр, который несколько воинов споро сворачивали. Два костра. Пики в пирамидах. Пленники сидят по клетям на телегах. Вот и транспортное средство. Я уж боялся, что придётся пешими идти. Ноги то я с трудом переставляю.
– Этих кормить? – поинтересовался встречающий нас воин. Беззубый и довольно отвратно пахнущий.
– Нет, – коротко бросил вожак. – Это маги, в клеть их с флюзом.
– Слушаюсь, каан, – с поклоном отозвался надсмотрщик, и уже грубо нам, – ну что стали? Диз, гони их к дальней клети.
Было видно, что Борбок не понимает ни единого слова. Но оно ему и не нужно. Всю дорогу он ругался на моё малодушие и трусость, призывая и заклиная освободиться. Несколько раз получал тычок от сопровождающих, но всё равно не унимался. А уж чего он мне только не обещал… Даже трон, который ему оказывается совсем ни к чему и вообще в тягость. И чего не скажешь в минуты слабости.
Между тем нас повели к нашему транспортному средству. Пяток телег, с клетками на них и ещё три накрыты пологами. Это я отметил на автомате. Значит, способность адекватно мыслить возвращается.
Пленных было много. Человек пятьдесят, а может и больше. Разномастный, разновозрастный народ. Не бомжи, это точно. Одежда помятая, грязная, но добротная. Сортировки по полу и возрасту не было. На первой телеге выделил трёх подростков, два парня и дивчина. На второй двух девочек лет шести, на третьей двух откровенных стариков. Остальные мужчины и женщины, от двадцати до сорока лет, смотрелись одноликой массой.
Пленники смотрели на нас с любопытством. Не было надежды или страха. Просто любопытство, как будто они не пленники, а зрители, а вот мы как раз пленники.
На последней телеге, в клетке, сидело двое мужчин. Выходит, нам с Борбоком повезло, путешествовать будем с комфортом. На предыдущих телегах для пленных едва хватало места, чтобы сидеть.
Один из наших попутчиков, пухлый, с открытой улыбкой, был одет в добротный халат. Разве что чалмы нет на голове, а так – прям бай из азиатских стран земного мира. Хотя нет, скорей, он торговец. Во всех мирах торговцы выглядят одинаково. Вот есть в них какая-то неуловимая схожесть. Лицо гладкое, явно знававшее более сытую жизнь.
Второй пленник, мужчина довольно пожилой, с жидкой бородкой. Простовато одет, я сказал бы, путник по факту рождения. То есть человек, живущий в дороге. Потёртый плащ, соломенная, подратая шляпа, сухие, жилистые руки, морщинистое лицо, бесцветные глаза.
Наша клетка отличалась не только количеством постояльцев. Во-первых, у меня при подходе к ней возникла головная боль. На фоне затуманенности сознания, боль была особенно сильной. Впрочем, она тут же прошла. Во-вторых, перекладины клетки были выполнены из металла. Это бросилось в глаза. Кинул взгляд на соседнюю телегу. Так и есть, на ней клетка связана из толстых жердей, а тут металл. И последняя странность, в центре клетки стояла столбик из камня, к которому нас и приковали на цепь. Впрочем, от обруча на шее меня не освободили.
– Хороший улов. Каан знает своё дело, – приговаривал дурно пахнущий мужик, примкнув замком цепь к центральному столбу. – От тут и посидите… хе-хе-хе. Господа маги… хе-хе, – противненько приговаривал надсмотрщик. Ещё раз все внимательно осмотрев, с чувством выполненного долга, надсмотрщик вышел из клети, закрыв за собой щеколду. Хмурые воины, сопровождавшие нас всё это время, ушли по своим делам.
Как только закрыли двери клетки, я сел, держась за металлическую решётку. Меня не по-детски штормило. Прислонился спиной к камню, стоявшему в центре телеги. Закрыл глаза, вытянул ноги.
Борбок же стоял, брезгливо осматриваясь. Пол был довольно грязным. Интересно, а по нужде выпускают или прямо тут? В углу характерный запах мочи. Значит прямо тут. Но мне на это было совершенно плевать.
– Добрый день, господа, – поздоровался с нами пухлый мужчина. – Вот и вас тоже. За что же на наши головы эти беды? Да вы не стойте, сейчас поедем, можете упасть, – обратился он к Борбоку. Последний брезгливо морщился, тихим шёпотом ругаясь отборным матом.
– Да, мой друг, тут очень грязно, но что делать… Это только до Врат. У меня там есть кое-кто знакомый. Так что вы меня держитесь. Доедем до Врат, а там… Этот каан ещё извиняться будет, – шипел толстяк, распаляя сам себя.
Лагерь очень быстро свернули. Впрягли в телеги лошадей. Нормальные лошади, это радует. А что же это за зверь, на котором вожак разъезжает? Потом разберёмся… Мне было лень. Лень шевелиться, разговаривать, дышать. Но без последнего, пожалуй, не протяну, так что приходилось заставлять себя дышать.
Толстяк, поняв, что я не намерен ему отвечать, переключил своё внимание на Борбока. Император, не понимая ни слова, все же догадался, что стоя ехать небезопасно. Морщась и ругаясь, он сел в углу клетки.
Толстяка звали Саах, он торговец из Припульты. Каан это что-то типа князь, по крайней мере, из его рассказа я понял, что наш главарь контролирует левый хребет Момлока. И вообще, названия сыпались одно за другим, и я совершенно не понимал, про что рассказывает этот торгаш.
– Уймись, – наконец сказал странник, – они тебя не понимают.
Мы тряслись по еле приметной дороге. Ясмин поднимался всё выше, начиная припекать макушки.
– Как не понимают? – удивился Саах. – Они не знают сларецкого языка? Откуда тогда они? На тысячи вёрст от западных Врат до восточных Рубежей все говорят на этом языке. Как его можно не знать?
– Уймись, – кинул путник и замолчал.
Помолчали. Но толстяк видимо был не из молчунов.
– Ты меня понимать? – спросил он на ломанном всеобщем, чем вызвал у меня сдержанную улыбку и заинтересованный взгляд притихшего Борбока. – Ты прав Даг, они с равнины. Да как же они сюда попали то? Пройти через Рубеж стоит кучу денег, да и какой смысл?
