Анариэль потребовалось более часа, чтобы закончить утренний туалет с обязательным макияжем и выбором одежды. Она свято верила, что внешний вид напрямую связан с мыслями, которые она хочет вложить в послание Алексу.
Позавтракав, она прошлась по зимнему саду, поправив несколько кустов с буйно растущими цветами. Прошлась по аллеям, сделав замечания садовнику по поводу недостаточно опрятных дорожек. Решила заглянуть к герувинам.
– Подруга! Зубатик! Это я! – громко сказала девушка, подходя к облюбованному герувинами сараю. – Не пугайтесь! Это я!
Заглянула в широкий проём:
– Подруга!?
Никто не отозвался. Огромное гнездо с яйцекладкой, которое почти неделю мастерили ящеры из всякого хлама, пустовало.
– Ого! – удивилась Анариэль, входя вовнутрь. – И куда все делись?
В огромном сарае было совершенно пусто. Девушка, переступив небольшой бруствер гнезда, залезла во внутрь и потрогала подстилку. Она была холодной.
– Давно ушли. Ирден, когда ушли герувины?
– Шесть часов назад, – раздался голос ИскИна от телефона висевшего на шее принцессы.
– Почему?
– Нет данных.
Что-то большое и тёмное перекрыло вход в сарай, и в помещении стало сумрачно. Принцесса испуганно повернулась. В проёме горой стоял Зубатик, беззвучно оскаливая острые клыки.
– Зубатик! Напугал! – в сердцах воскликнула Анариэль. Вылезла из гнезда и направилась на выход. Герувин, утробно рыкнул. Девушка нерешительно остановилась, глядя в большие, лиловые глаза ящера.
– Ты что, зубатый? Это же я!
Конь-оборотень не двигаясь с места, выгнул шею и потянулся к Анариэль. Девушка испуганно сделала несколько шагов назад. Оскаленные клыки ящера были угрожающе огромны, конь тяжело дышал, шумно вдыхая воздух.
– Я только посмотрела… – лепетала принцесса, отступая назад. Герувин сделал несколько шагов к девушке.
Анариэль вдруг стало очень страшно. Она, как в первый раз, увидела огромную морду Зубатика, его клыки, размером в половину её руки, блеснувшие красным глаза монстра. Неожиданно для себя поняла, насколько он огромен и какая она маленькая и беззащитная. Девушка отчётливо понимала, что вздумай Зубатик напасть на неё, и ей будет нечего противопоставить. Магия на герувина не подействует, только разозлит, а говорить о физическом воздействии на монстра не приходится.
Зубатик хищно скалил зубы, медленно подходя к принцессе.
– Зубатик, это же я, – проговорила Анариэль. – Ты чего шипишь? Ну-ка прекрати! – но требования звучали всё более неуверенно. – Не трогай меня! Дай пройти! Я Алексу пожалуюсь! Он тебе задаст! – в сердцах выкрикнула девушка, уперевшись спиной в стену сарая. Отступать было некуда. Зубатик всё так же медленно подошёл, обнюхал зажмурившуюся эльфийку. Утробно рыкнул и лизнул Анариэль. Его шершавый, смрадный язык прошёлся по грудям и лицу принцессы.
– Зубатик! Сволочь вонючая! – облегчено выкрикнула она. – Подлиза.
Сторожась, девушка вышла из строения, бормоча про себя:
– Гад такой, напугал. Вот и хорошо, что убрались отсюда!
Зубатик гоголем проскакал мимо и умчался прочь из имения, в открытые ворота.
– Можете не возвращаться! – крикнула вдогонку Анариэль, и уже спокойно добавила, – никто плакать не будет.
Телефон, висящий на шнурке на шее тихонько завибрировал, издавая мелодичную трель.
– Я вас слушаю, – взяла артефакт принцесса.
– Доброе утро, доченька, – раздался голос владыки эльфов. – Ты уже встала?
– Привет, папуль. Встала. Только что. Спасибо, что интересуешься, или ты не просто так?
– Просто решил пожелать тебе доброго утра, – невинно ответил Морохир.
– И?
– Что и?
– Пожелать дорого утра, и что? Договаривай, – с усмешкой проговорила Анариэль.
– Тебя не проведёшь, – со вздохом отозвался владыка. – Чем собираешься заняться?
– Пап, говори, что случилось? – нетерпеливо спросила принцесса.
– Пока ничего, – миролюбиво ответил Морохир. – Нужно, чтобы ты пожила во дворце.
– Да? – удивилась Анариэль. – И чем вызвана такая необходимость?
– В Проклятом лесу активизировались изменённые животные, и находиться в Листопадном небезопасно.
– Моё имение самое безопасное место в Светлом лесу! Да и за его пределами. Мы это уже обсуждали!
– Однако я настаиваю, – строго проговорил владыка. – Мне нужна твоя помощь в связи с частыми выходами тварей в Светлый лес. Такая формулировка тебя заставит приехать?
– Папуль, мне очень не хочется в столицу. Алекс скоро приедет, а меня нет, – капризно возразила девушка.
– Я эту отговорку слышу не в первый раз. Оставь ему послание. У тебя же там очень умный управляющий кристалл. Вот пусть ему всё растолкует, – предложил отец дочери.
– Что, действительно нужно? – обречённо спросила Анариэль.
– Да, доченька. Не хочу говорить об этом по переговорнику. Приедешь, я всё тебе расскажу и подумаем вместе, что можно сделать. Мне действительно нужно с тобой это обсудить, – настаивал Морохир.
– Ну хорошо. Сейчас закончу свои дела и прибуду. Это же не очень срочно?
– Не затягивай. Жду тебя, – попрощался владыка эльфов.
– До встречи, – прервала связь эльфийка. Вспомнив, что ей нужно придумать послание Алексу, направилась в конюшню, решив немного прогуляться верхом на своей лошадке. Принцессе всегда лучше думалось, прогуливаясь верхом…
Глава 12
Где-то в горах. Алекс.
Либо я начал привыкать к тошноте и головокружению, либо мой организм действительно перестраивался, но периоды улучшений становились всё длиннее. Я не сомневался, что ночью смогу что-то предпринять для своего освобождения.
Время текло медленно и тягуче. Вот принесли ужин, и я нехотя поковырял липучую кашу. Есть категорически не хотелось.
– Маас Алекс, нужно кушать, – нравоучительно проговорил Саах. – Это, конечно, не разносолы, но вполне съедобно. Иначе сил не будет.
– Саах, не лезь к маасу, – одёрнул торговца Даг. Тот пожал плечами и продолжил методично работать ложкой. Кстати, Борбок тоже довольно активно уплетал кашу. А что я хотел? Чтобы он голодовку объявил? Этот вряд ли пойдёт на такое по нравственным соображениям.
Когда закончился ужин, стоянку освещали лишь три костра. «Какая тёмная ночь, безлунная, или без айранная? Пусть будет безлунная», – лениво рассуждал я. Как-то готовиться к побегу или заниматься ещё какими-то полезными делами, типа, пытаться связаться с КУЦ, ну совершенно не хотелось. Тем более, я помнил, какой острой головной болью закончился прошлый раз. Не скажу, что я боюсь боли, но есть такая, которую не хочется испытывать повторно. Я сидел, тупо рассматривая мелькающие тени в свете языков пламени. По стоянке сновали воины, невольники занимались хозяйственной работой. Стоянка жила вечерней жизнью.
