И после каждого увиденного сна-воспоминания я становлюсь чуточку сильнее. Сам по себе, просто так. Просто какие-то вещи начинают получаться на интуитивном уровне, как будто я это всегда умел. Плетение, работа с эфиром, устойчивость конструкта, работа внутри калейдоскопа. Да я уверен, что никто из моих сокурсников еще даже нормальный якорь не построил. Ну, за исключением Кая и Евы, возможно.
— Талер, расскажи мне про Потерянный Храм и Семерых? Почему ты их упомянул?
— Э, нет, мужик. Мне за это точно голову открутят.
— Окей. Что от меня нужно твоей госпоже?
— Чтобы ты сидел тихо, словно мышка и убрался отсюда поскорей. Меньше проблем — тише жизнь.
— Окей, расскажи про Храм и Семерых. И я сразу же уеду из Крауна.
— И куда ты направишься? — усмехнулся Талер, развалившийся в траве.
— Не твое дело, так-то, — усмехнулся я.
— Ну, вообще да. И нет, все равно не расскажу. Если честно, я знаю только обрывки легенд и слухов. И даже не уверен, что это все правда.
— Твоя полезность просто зашкаливает.
Я наконец задремал, разморенный на солнышке. Приятно засыпать под звуки шумящей воды, жаль, рыбку не половишь тут. Все-таки наверху город и кто его знает, что в этой реке плавает.
Из якоря сразу побрел в соседний дом, радуясь наполнению улиц. Серые коробки постепенно обретали форму и крупные детали, становясь похожими на дома. Образы из головы ложились на новенький конструкт якоря, делая его более живым.
Открыв дверь и войдя внутрь, вышел на небольшую площадь, по периметру которой стояли статуи. За ними виднелась стена бамбуковых зарослей, а еще повсюду росли странные кусты с широкими листьями. Как лапухи, только в эти можно было целиком завернуть человека. В целом напоминало что-то тропическое.
Обернулся и посмотрел на храм, из которого вышел. Каменные стены, высотой метров в десять, покатая крыша, украшенная горгульями. В целом это было похоже на двор какого-то монастыря, только древнего и давно покинутого.
Я наткнулся на это место случайно пару дней назад. И практически сразу привязал к своему якорю по одной простой причине. Этот сон был как-то связан с могучими воинами и практически всегда отсюда удавалось попасть в какой-то хороший сон.
Внутри храма, в который я никак не мог попасть, хранился древний свиток с тайным искусством, делающим его обладателя равным по силе богу. Не в буквальном смысле, разумеется, это просто такой сон. Так что не факт, что этот свиток вообще существует.
Про него мне рассказал смотритель. Высокий жилистый человек в соломенной шляпе, что обитает в этом сне. Я видел его то подметающим двор от опавших листьев, то вырезающим ложку из бамбука, то играющим на каком-то струнном инструменте.
Вот и сейчас я нашел смотрителя, сидящим на входе в монастырь, в странной позе. Он сидел на высоком деревянном столбе, настолько узком, что получалось опираться на него лишь краем одной стопы.
Но это не мешало смотрителю замереть, словно статуя, присев и закинув ногу на колено. Как он умудрялся сохранять равновесие в такой позе? Ну, это же сон, а смотритель — его сновидение. Причем весьма сильное, так как он не только разумен, но и осознает себя, как сновидение.
— Доброго денечка, — поприветствовал я его взмахом руки. — Все спокойно в датском королевстве?
— Приветствую тебя, путник, — кивнул он, касаясь пальцами краев соломенной шляпы. — Мой дом тих и спокоен. Как продвигаются твои изыскания?
— Эм, — замялся я, оглядываясь по сторонам. — Ну, знаешь, прогрессируют. Не сказать, что хорошо, но это так, мелочи. Разберемся. Присяду?
— Как тебе будет угодно, — кивнул смотритель.
Я взобрался на соседний столб, встал и выпрямился. Если сновидение может тут сидеть на одной ноге, то и я смогу.
Аккуратно встать на левую, закинуть правую сверху и медленно присесть. В реале я так точно не смог бы. А тут, почти получилось, вот так. Руки в стороны, теперь замереть.
Я медленно присел в неудобную позу и сложил руки на груди, стоя одной ногой на узком столбе. В целом, ничего сложного. Как сидел, так и завалился на спину, упав вниз. Даже позу не изменил, одна нога осталась закинутой на другую.
Полежал скрюченным пару минут и задумался, что я делаю не так. Падение не причинило никакого дискомфорта. Я даже в реале уже не могу разбиться, независимо от высоты, так что во сне чувствую себя более чем уверенно. А вот обидно было, это да.
— Размышляешь о трудностях своего пути? — спросил смотритель.
— Скорее о причинно-следственных связях и общей мотивации в целом?
Вот и чего я на этот столб полез? Кому и что хотел доказать? Что тоже могу вот так вот пафосно сидеть, скрючившись на жердочке, как шаолиньский монах?
— По твоему лицу вижу, что ответы ты ищешь не там.
— А где надо? — я наконец выпрямился и разлегся на камне.
— Ты боишься смерти? — неожиданно спросил он.
— Странный вопрос. Скорее всего нет.
— Видишь, — наставительно поднял палец монах. — Ответ тоже странный. Все боятся смерти.
— Даже бессмертные?
— Особенно они. И как бы ты ни был силен, смерть всегда сильнее. Потому что терпелива. Даже я, достигнув таких высот, не хочу умирать.
Я скептически осмотрел высоту столба, но потом быстро сообразил, что смотритель говорит метафорично. Не знаю, что он за сновидение, но когда я в первый раз попал в этот сон, он меня голыми руками отделал. Причем разница между нами настолько огромна, что я даже приблизительно не смогу сказать, сколько веков мне надо тренироваться, чтобы хотя бы ударить его.
При этом смотритель не проявлял агрессии, как это обычно делают сновидения. Все потому, что я не нарушал архитектуру его сна. В этом месте, если какой-то левый тип решит сразиться со смотрителем монастыря — то это в порядке вещей. То есть наш бой был полностью каноничен для этого места.
Разве что выпусти я свой эфир — мог бы нарушить баланс. Но так как я работаю на ближних дистанциях, для эфира требовалось хотя бы разок ударить смотрителя. А до этого так и не дошло.
А потом как-то все прекратилось, я быстро решил, что с моей гордыни хватит. Смотритель не проявлял никакого негатива ко мне и даже оказался приятным собеседником. Вот так у меня появился новый узел в якоре.
— Если честно, все равно ничего не понимаю.
— Ты слишком быстр, тороплив и суетлив. Из-за своего мельтешения, образы перед твоим взором постоянно меняются. Из-за них ты не видишь главного.
— А если чуть меньше монашеского пафоса и чуть больше конкретики? — простонал я.
— Ты не боишься смерти, что делает тебя особенным. Возможно, у этого есть причина. А как ты сам и сказал, если найти причину, то можно предположить и следствие.
