Бальд рассказывал, что безопасным маршрутом пробирался со стороны Эрилейта. И маршрут занял у него полторы недели. Но это вроде бы обходной путь и если я правильно понимаю, то шел он гораздо северней.
Мы же наоборот сдвигались к югу по моим ощущениям, так что и пройти горы насквозь должны куда раньше. Только вот Бальду практически ничто не мешало идти по старым меткам. Старые маршруты контрабандистов давно расчищены, все-таки пиратам тоже надо куда-то девать награбленное добро.
Ирония в том, что грабя Алаварские суда, они сбывают товар обратно Алаварцам. Просто в этот раз, минуя множество государственных инстанций. Так что в каком-то смысле для конечного потребителя выходит даже выгоднее закупать те же самые специи у контрабандистов.
Без солнца и лун над головой было непривычно, так что поспать толком не получилось. Мои провожатые дежурили по двое, но меня при этом не трогали, давая возможность отдохнуть. И все равно по ощущениям поспал я пару часов без всяких снов.
А еще эти каменные стены начинали давить на психику. Всего второй день в пещерах, а у меня уже начинает развиваться клаустрофобия. Такими темпами я и до местных монстров не дойду.
Второй день пути ознаменовался первым столкновением с представителями местной фауны. Или флоры? Все время путаю, зачем такие похожие названия делать?
Судя по виду, это был тот же представитель, что напал и на Бальда. Тощая обезьяна, тем не менее ростом была выше среднестатистического человека, если бы выпрямилась. Только вся спину у нее была покрыта шипами разной длины. От пальца до ладони.
И это было больше похоже не на ежа какого-нибудь, а словно ей в спину навтыкали кривых ножей. Клыки тоже были неровными и торчали в разные стороны, мешая обезьяне нормально сомкнуть челюсти.
Помимо длинных когтей на крючковатых пальцах, имелись еще и острые наросты на локтях и предплечьях.
Появление противника мы предсказали заранее, я почувствовал ее во время транса. Так что и встречать гостя решили в пещере, заняв оборону. Обезьяна явно нас как-то чуяла, потому что рычать начала еще на подходе, но не остановилась.
Войдя в пещеру, осмотрела нас безумным взглядом и принялась рычать. Внутренним взором я разглядывал эфирные каналы и не мог понять, что происходит. У твари было два источника и, соответственно, две энергетических системы.
Они были тесно переплетены между собой, одна слабая и примитивная, похожая на те, коими обладают простые путники. То есть, если не знать, куда смотреть, то и не заметишь. Это даже источником эфира не назовешь, скорее просто естественное сосредоточение жизненной силы.
А вот другой был как раз сильным и доминирующим, взявший под контроль все естественные каналы. Никогда такого не видел, но сказал бы, что обезьяну захватили в плен инопланетяне и контролируют ее тело. Обезьяна-рептилойд.
Но даже Скверна работала иначе, влезая в структуру организма и перекраивая ее под себя. Гораздо проще изменить источник, чем попытаться взять под контроль.
Разглядывание и обмозговывание заняло у меня не больше пары секунд, которые обезьяна потратила на то же самое в отношении нас. С накинутым сном все чувства работают быстрее, включая и внутренний взор.
А следом тварь взревела, задрала лапы и вырвала у себя из спины два длинных шипа, схватив их на манер ножей. И это явно не было безболезненно, судя по хлынувшей из ран крови. Но ее это мало волновало, тварь бросилась в атаку.
В этот раз обошлось без моего участия. Долговязый принял удар на себя, оттолкнув тварь топором. Причем, несмотря на тощее тело, обезьяна явно не была лишена силы. Двое здоровенных парней атаковали с разных сторон.
Макака никак не хотела умирать, но удары были тяжелыми, а парни довольно меткими. И все равно без ран не обошлось. Когда монстр понял, что вытащил билет в последний путь, то просто метнул свои шипы-отростки-кинжалы в противников.
Одного просто поцарапало, а вот второму пришлось устраивать хирургическую операцию в полевых условиях по извлечению инородного предмета из груди. Только вот малого хирургического набора не было.
Так что ограничились бинтами и клеем. Правда ловкость, с которой орудовал долговязый, а также количество шрамов на разбойниках, говорили о том, что событие рядовое.
Я же принялся осматривать странные лезвия. Похоже на кость, но более хрупкие. Извлеченный шип буквально раскрошился у меня в руках, что навевало не самые хорошие мыли. Если осколки попали и в рану, то парень уже не жилец.
Операция заняла минут тридцать и за это время с израненным трупом происходили странные метамарфозы. Он прямо на глазах иссыхал. Я вновь «врубил» внутренний взор, пытаясь понять, что происходит.
Оказывается, доминирующий источник «отвязывался» от естественного, постепенно отслаиваясь. Что навело меня на мысль.
Действуя на чистой интуиции, я попытался применить свой дар, что не дало никакого эффекта. Тогда я опустился на колени возле туши и положил руки на густую жесткую шерсть. Чуть надавить для лучшего контакта, рассеять немного эфира через пальцы и развеять сон.
— Во дела, — произнес наш подранок.
— Чтоб меня глубина проклял, — вторил ему долговязый.
Стоило мне открыть глаза, как я увидел тушу обезьяны с множественными колотыми ранами в спине в тех местах, где раньше росли шипы. Это была обычная черная обезьяна, которые в изобилии водятся в местных джунглях. Тощая, не особо и высокая. Зубы кривоваты, но в пределах разумного, когти тоже вполне обезьяньи.
— Что это такое? — спросил долговязый.
— Не знаю, — честно ответил я. — Но это обычное животное, судя по всему, с наложенным сновидением.
— Это как ты, когда очертаниями плыть начинаешь.
— Нет, ловцы накидывают собственный сон. Мы как бы становимся сильнее, связывая свое физическое воплощение с миром снов. Это скорее, как если бы я накинул сновидение. Например, стал бы бронированным огненным демоном наяву.
— То есть обезьяна смогла призвать какое-то шипастое сновидение?
— Скорее сновидение захватило ее тело. Какой-то паразит или симбионт. Не знаю.
Я положил руки на рану прооперированного и попробовал использовать дар. Пришлось выпустить больше эфира, чтобы пройти глубже.
— Болеть стало меньше, — растерянно произнес он. — Что ты со мной сделал?
— Эти шипы или отростки — часть воплощенного сновидения. Я предположил, что они могли раскрошиться и мелкие осколки заклеили внутри. Честно, не знаю, развеял ли я их полностью или нет. Но что смог.
— Спасибо, — слегка поклонился провожатый. — Если я выживу, то не забуду этого.
Я кивнул. Кажется он только что признал долг передо мной. И что-то мне подсказывает, что это не рядовое событие для их братии.
— Ты можешь их обезоружить? — спросил долговязый.
