Вздохнув, не стал спорить. Так и пошел вдоль линии прибоя, разглядывая чудесный и очень правдоподобный сон. Белый песок, лазурное море, вода прозрачная, что дно видно. Солнце светит, хотя как ни пытайся, его не найти на небосклоне, но это частая особенность снов.
Очень много деталей, камешков, ракушек и даже отдельные песчинки можно разглядеть. Это не простой сон, а воспоминание. Светоч, как назвала его девушка, это что-то вроде хранилища памяти? Получается так.
Ладно, на вопросы еще будет время, а у девушки его нет. Сон Кастера хоть и прячется в моем якоре, который, кстати, снова разрушен. Но мы оба понимаем, что это ненадолго. Возможно, моему наставнику остался год или два, прежде чем он окончательно растворится в калейдоскопе.
А возможно счет идет на дни, если не минуты. Кто его знает? Скорей всего, это их последняя встреча и кто я такой, чтобы им мешать?
Пока что это еще Кастер. Он помнит события своих последних дней жизни, как и все, что в ней происходило. Но после слияния с миром снов, останется лишь образ. Любой Кастер, который мне тогда приснится, будет лишь отпечатком в моей памяти. Таким, каким я его запомню и представлю, но не настоящим.
Пляж казался бесконечным и вскоре стал однообразным. В том смысле, что надоело от одной и той же картинки, хотя вода оказалась теплой и приятной. Обернувшись, понял, что ушел уже настолько далеко, что парочки даже не было видно.
Но это иллюзия снов, уверен, я за минуту смогу к ним вернуться, если захочу. Но я не хотел, а потому пошел дальше, в надежде, что что-то изменится в бесконечной картине прибоя. Не могли же они запомнить это место настолько пустым?
Я всегда могу просто проснуться, но мало ли из-за этого и девушка вылетит. Или Кастер? Якоря-то у меня нет, чтобы привести ее туда на встречу. Да и вообще я без понятия, по каким принципам работает это странное место.
В какой-то момент я увидел небольшой коттедж, стоящий посреди поляны на берегу и пошел в ту сторону. Когда песок под ногами сменился зеленой травой, я почувствовал легкое дуновение ветерка, но не морского бриза. Этот нес запах свежескошенной травы и хвои.
Ну да, вот и густой лес за оградой, а где-то вдалеке шумит река. Во дворе домика Кастер играл с маленькой девочкой, которая качалась на качелях и громко смеялась. Матери я нигде не видел, зато услышал странный гул из сарая.
Заглянув туда, увидел странный громоздкий аппарат, покрытый листами меди. Из него выходило несколько трубок, по которым бежала мутная жидкость. А вот запах не оставлял сомнений.
Я обернулся на довольного Кастера и усмехнулся.
— Да у нас тут кто-то самогоночкой балуется в промышленных масштабах.
Ладно, чужие тайны меня не касаются, мало ли кто чем в молодости увлекался. Но вообще картина странная и немного не вяжется с тем образом, который помнил я. Интересно, что с ним случилось, что пришлось променять этот тихий домик в глуши на пост главы гильдии наемных убийц?
И стоило этому вопросу прозвучать у меня в голове, как я оказался в доме. И ощущения моментально изменились. Воспоминания наполнены эмоциями того, кто их показывает. На берегу было умиротворение, во дворе незамутненная радость. А в доме царил ужас, от которого даже у меня поджилки тряслись.
Грохот, удар, шум, все это разносилось вокруг, стены дома стали непропорционально высокими, а комнаты — огромными. Я шел на источник шума, стараясь абстрагироваться от нахлынувших эмоций.
Это не мой страх, не мой ужас. Но они настолько сильные, что им было сложно сопротивляться. А, ну конечно. Это же детское воспоминание, потому и дом изнутри кажется таким огромным.
Искаженное восприятие, тем более, если это дочь Кастера, значит, все происходило довольно давно. Вряд ли все детали будут объективны. Возможно, и самогонный аппарат в сарае на самом деле был куда меньше.
Но войдя в гостиную, я увидел то, что так напугало девушку. Существо стояло в дверях, с огромной гривой волос, которые действительно больше напоминали гриву. Клыки торчали из оскаленной пасти, в лапах у твари блестели два изогнутых меча.
Существо, что чуть ли не подпирало потолок, стояло над распластавшимся телом Кастера, прикрывающего собой маленькую черноволосую девочку. Все вокруг замерло, а я никак не мог отвести взгляд, от знакомого лица.
Это была помесь человека со львом, только вот шерсть, лапы, грива, да даже мечи. Все было знакомого цвета слоновой кости. И даже черты лица казались знакомыми, но я никак не мог понять, почему. И дело вовсе не в черных линиях татуировки, расползающихся от лба до самого подбородка, а затем уходящие ниже по шее и назад за уши.
— Кто тебе позволял? — раздался резкий голос за спиной.
Я обернулся и увидел девушку, стоящую на белоснежном пляже, сжимающую тонкое копье, обмотанное какими-то лентами. Лицо главы Шепчущих искажено яростью и злобой.
Дом пропал, а на пляже стало невероятно холодно.
— Ты не должен был это видеть, — произнесла она голосом, в котором заскрежетала сталь.
И одним неуловимым движением метнула копье мне в сердце.
Глава 3. Гостеприимство даже на три звезды не тянет, друзьям рекомендовать не буду
Ах, как здорово, что у меня есть такая полезная и невероятная способность — просыпаться в любой момент. Хотя я все же и считаю это приобретенным навыком.
Вот метают в тебя копьем в непонятном сне-воспоминании, а ты взял и проснулся. Благодать же. Так я думал, открывая глаза, сидя в кресле возле камина.
Радовался целую секунду, попутно приходя в себя. Ровно до тех пор, пока сапог со стальными набойками не расквасил мне нос. Я не то, что среагировать не успел, а еще даже толком прийти в себя. Слишком много пробуждений подряд изрядно выбили из колеи, в дополнение к не самому лучшему состоянию.
Так что вместе с опрокинувшемся креслом, улетел и я, попутно задавая планку кувырканий, которым позавидует даже опытный акробат. Девушка хоть и выглядела хрупкой, но удар с ноги был на загляденье. Один раз профилактический прописала вот так после свадьбы и ссор в семье уже не будет.
Но ей этого показалось мало. Поэтому стоило моему телу замереть у стены, как черное облако навалилось сверху, а возле горла я почувствовал что-то холодное. Опыт подсказывает, что в подобной ситуации лучше не шевелиться.
Я посмотрел в глаза девчонки, в них не осталось и следа спокойствия. Столько ярости я не видел еще ни разу. Злая женщина — горе в семье. А у меня как назло ни одной шоколадки не осталось. И чем в нее кидаться, чтоб успокоилась?
Фыркнув пару раз, фурия встала, а я даже не понял, куда делся клинок у нее из руки.
— Не выглядишь испуганным, — произнесла она, возвращаясь в кресло.
— Но впечатлен, — ответил я, пытаясь остановить хлещущую из носа кровь. — Честно, удар отменный.
