— Понял тебя, — кивнул я с благодарностью. — Спасибо, малой. Береги себя и батю береги.
Значит, Алаварцы торгуют на въезде в Эдо. И с ними стража, скорей всего Песчаные. Кто еще это может быть, раз их даже имперцы не трогают. Что мне делать с этой информацией, я не знаю, но пометку в голове сделал. Монет у нас хватает, как оказалось, Кай у нас хорошо зарабатывал на службе императора. Плюс мои деловые отношения с троицей ловцов принесли свои золотые плоды.
Впрочем, если я правильно понял, Эрилейта уже нет, так что и с меня вряд ли кто спросит теперь. Да и в одном голова был прав, жрать золото не получится, как бы ты ни голодал.
До города добрались лишь к вечеру, но близко к стенам подходить не стали. Хоуп пошел на разведку, взяв с собой Мэйси. Все-таки он вырос в столице, а девушка родилась в Тотене и тоже часто бывала в Эдо. Тотен, это северо-западное направление, ближе к границе с Лоремом. Тоже большой развитый город, лежащий на торговом пути.
Что-то вроде культурного центра королевства и передовой в плане технологий. Если можно так назвать разного рода поделки, закупаемые в Лореме.
Мы же тем временем разбили лагерь и принялись готовить ужин. Впервые за два дня у нас был не только чай с сухарями. Даже вино все выпили, что, учитывая присутствие Биона, считалось невозможным.
Ева что-то напевала себе под нос, пока резала грибочки и скидывала их в котелок. Кай с Талером спорили о том, как надо правильно делать яму для костра. Бион о чем-то разговаривал с попугаем, а я тихо пялился на возвышающийся над стенами кристалл.
В закатных сумерках его грани отливали алым, но не черным. Кристалл был таким, каким я его запомнил в первый раз. Практически прозрачный, несколько белесый внутри. Но точно не черный, как в моих кошмарах.
— Красивый город, правда? — спросила Ева, присаживаясь рядом на бревно. — Хотел бы здесь жить?
— Наверное, — кивнул я. — Там уютно. И как-то… волшебно что ли. Но не сейчас.
— Да, в последнее время нигде не уютно, — она замялась, сделав вид, что разглядывает свои руки. — Как думаешь, мы сможем когда-нибудь вернуться? В наш мир, я имею ввиду.
— А ты хочешь? — напрягся я. Не хотелось говорить ей, кто во всем виноват.
— Не знаю, — пожала она плечами. — Сейчас уже не знаю. Но у меня там мама осталась, она наверняка волнуется. Я бы хотела ей как-то сообщить, что со мной все хорошо.
— Будь у тебя выбор, что бы ты сделала? Вернулась сама или привела бы ее сюда?
— Как будто он есть, — горько улыбнулась она. — Наверное, ни то, ни другое. Сейчас этот мир — не то место, куда стоит путешествовать.
— А вообще? В хорошие времена, я имею ввиду. Когда мы победим и все закончится.
— Наверное, — она задумалась, прикрыв глаза. — Ее сюда. Да, точно. Я бы показала ей академию. И еще Редгард очень красивый. Немного угловатый и суровый такой, но в целом город очень грандиозный. От него прям дух захватывает, особенно если смотреть с высоты императорской башни. А ты?
— Что я?
— Ты бы хотел вернуться или кого-то привести?
— Нет, это мой мир, — усмехнулся я. — Мне здесь хорошо, здесь я на своем месте.
— Правда? — она улыбнулась и скептически осмотрела мо потрепанный дорожный плащ. — Ты вообще не очень похож на человека, у которого есть свое место.
— Это потому что ты мой якорь не видела. В моем месте стоит красивый замок с множеством залов и повсюду бегают милые пушистые кролики. Прямо по улицам бегают, сколько хочешь. Бери и тискай любого.
— Прямо по улицам? — улыбнулась она. — Чую заковырку в твоих словах. Либо замок в ипотеке, либо с кроликами что-то не так.
— Да ты меня насквозь видишь, — не сдержал улыбки я. — С кроликами вообще все не так. Кто вообще их придумал? Бог такой сидит и думает, дай-ка я изобрету милых и пушистых травоядных, которыми все будут умиляться, их будут гладить, чесать и любить. А еще пусть им лапы отрывают на удачу, но только задние. И пусть их жрут еще. Но мясо будет как у куриц. Один в один. Конечно, от такого подхода любая животина сойдет с ума рано или поздно. Так что с кроликами все не просто, не стоит их недооценивать. Эти психованные твари давно сбрендили, с ними лучше не шутить и не расслабляться.
— Вот это поворот, — улыбнулась Ева. — Как, оказывается, обманчива жизнь. То есть, ты считаешь, что все проблемы в мире из-за этих милых и чудесных созданий, которые на самом деле, обретшие разум и свихнувшиеся от противоречивого отношения социума, монстры, решившие отомстить человечеству за тысячи лет угнетения своей расы?
— Эм, — задумался я. — Я потерял мысль на «свихнувшихся», но в целом так и есть. Вообще не удивлюсь, если в этом мире Архитектор на самом деле кролик. Зря смеешься, вот увидишь. Злобный кролик. Ты вот Оскверненных тварей видела? Хоть у одного из них кроличьи лапы встречала? Нет, потому что их все оторвали для талисманов на удачу. Шах и мат, атеисты. Вот чего ты ржешь, а? Я, между прочим, серьезные вещи тебе говорю.
Хороший был вечер. Впервые, наверное, за последнее время, мне не было так паршиво. И даже воспоминания о бесконечном кошмаре казались не такими мерзкими, если смотреть на них через призму белесого кристалла на вершине башни. И кристалл тут вовсе не при чем.
Жаль, что что за этим вечером придет ночь, которую надо будет как-то пережить. Но если все получится, то сегодня я наконец познакомлюсь со Скаем. Снова.
Глава 11. То, что нельзя открыть, всегда можно сломать
Неблагополучные районы любого города — это отдельный город сам по себе. Со своими законами и правилами. С иными порядками, другими жителями и кардинально отличающимися нравами.
И самое интересное, город для этих жителей тоже другой. Пусть даже неблагополучные районы располагаются на той же территории, архитектура улиц совершенно иная. Это для простых жителей есть улицы со своими перекрестками, стенами, воротами и складывающимися маршрутами.
Трущобные жители перемещаются иначе. Их дороги — это ночные крыши. Их улицы — это темные переулки, где маршруты строятся по неосвещенным мостовым. Для них не существует привычных стен, есть только переплетения туннелей и канализационных труб.
Если ты вырос в бедных районах, то у тебя своя карта города, сильно отличающаяся от той, которую планировали архитекторы при застройке.
У нас был Хоуп. И лунатик показал нам свои тропы, которые открываются лишь по ночам. Опасные, неприглядные, часто воняющие дерьмом и тухлятиной. Но для имперских солдат, как и для городской стражи, эти маршруты были террой инкогнито.
Мы двигались в считаных минутах от постов и патрулей, но были по-своему невидимы. Потому что эти два мира редко соприкасаются между собой. Бедность ходит с городом рука об руку, но как параллельные прямые — никогда не пересекаются.
Поэтому и мы с легкостью прошли мимо высоких крепостных стен, миновали стражу, разминулись с патрулями, не попались на глаза никому из жителей. Ночь на дворе, город засыпает, просыпается… Не знаю кто это, но точно не мафия. Просыпаются те, кому нечего делать при солнечном свете, зато полное раздолье при луне.
