Изнанка
Никита применил технику рода Шин и, захватив с собой оказавшуюся ближе всех к нему Су, одним шагом перенесся сразу на двести метров вверх. Это помогло неплохо так оторваться от ревущего внизу пламени, и парень замедлился, чтобы точно так же подхватить Марику. Следом пришла очередь Гоши, который оказался уже буквально в паре метров от дикого огня. Созданные им внизу пещеры скелеты уже оплавились, приняв на себя часть удара… В общем, парень успел вовремя. Подхватил старого мастера и, снова использовав шаг через изнанку, перенесся повыше.
— Если это просто тайная общая стихия, — сейчас, когда обстановка стала не такой напряженной, Никита продолжил разговор, — почему мы боимся дать ей отпор? С тем же м’Горром я ведь сражался.
— И в том демоне было ровно столько энергии, сколько мог вместить его духовный кристалл, — ворчливо ответил Гоши, недовольный тем, что его спасли последним, и из-за этого пострадала вся его такая редкая добыча. — А теперь подумай, сколько духовной энергии тебе придется потратить, чтобы остановить общую силу целого мира! Тут разве что тот, кто поглотил мощь мертвых богов, смог бы справиться.
— Но все же мы даже не попытались, — Никита немного замедлился, а потом запустил вниз шарик Живой тьмы.
Парень помнил, что именно эта стихия противопоказана миру истинных демонов, и решил проверить ее воздействие на живущем внутри него пламени. Но ничего не вышло, черное солнце просто растаяло в мгновение ока, а Никите пришлось снова ускориться, чтобы ему не подпалило пятки.
— Мог бы и просто спросить, — снова продолжил ворчать Гоши, бегущий довольно ловко для своего возраста. — Противоположные стихии разрушают именно оболочку мира. И в этом их опасность. Если они уничтожат слишком много, то пламя Эдема вырвется наружу и сожрет все живое.
— А оно через наш провал не вырвется? Без всяких там живых стихий! — осторожно уточнил Никита.
— Через наш нет, — покачал головой на ходу старый мастер. — Слишком маленький, так что чем ближе к поверхности, тем сильнее вечное пламя будет замедляться.
«И тем проще будет попробовать все же найти против него оружие», — добавил Никита уже про себя.
Уж очень ему не понравилась ситуация с появлением такой силы, которой он совсем не мог сопротивляться. Это словно жгло его изнутри, причем гораздо сильнее, чем красный кристалл или жар от самого дикого пламени. Никита снова задержался и запустил вниз по очереди все свои живые стихии. Свет, тьма, смерть, дух, дерево, огонь, вода, воздух и камень — ни одна из них не дала никакого результата. Форма подобия, когда парень на мгновение превратился в черного дракона и дыхнул вниз, чуть не привела к печальным последствиям — он почти застрял и, только обернувшись обратно и использовав изнанку, смог снова разорвать дистанцию. Живая плоть, которую Никита сбросил вниз словно горсть червяков, выглядела и вовсе жалко…
Самые большие надежды у парня были на собственное проявление общей стихии. Как и в сражении с м’Горром, он окутался фиолетовыми сполохами, а потом резко сбросил их вниз. И это решение оказалось чертовски своевременным. Продержи Никита эту силу вокруг себя чуть дольше, и рванувшие вверх огненные протуберанцы преследующего их пламени точно могли бы его зацепить. А так они только захватили сброшенную парнем энергию и сыто зарычали, поглотив ее.
— Хватит кормить огонь! — сверху донесся недовольный голос Марики. И было непонятно, то ли девушка переживает за своего союзника, то ли почему-то опасается, что тот сможет добиться успеха.
— Я уже почти все попробовал, скоро догоню вас!.. — Никита показал Марике большой палец, а потом сосредоточился на последней стихии, которой пока еще не пользовался.
Своей личной, той, что была скрыта в яйце. Пока что он мог собрать только жалкие ее крохи. Парень протянул руку к груди, одновременно касаясь скорлупы в своем внутреннем мире… В его ладонь потекли крупицы энергии, такие жалкие по сравнению с ревущей внизу мощью. Было даже жалко их тратить, но Никита в этот момент точно не думал о жалости.
Парень неожиданно ощутил, что внутри яйца словно что-то проснулось. Духовная энергия в нем самом начала пульсировать в такт сердца Никиты, а ладонь стала греться… Он стряхнул с себя оцепенение: пробуждение личной стихии, даже частичное, так его поразило, что он немного замедлился, и огонь Эдема принялся нагревать даже его внутренний мир. Никита ускорился, чтобы разорвать дистанцию, и неожиданно почувствовал, как яйцо стало затихать. Словно для пробуждения ему нужно было это пламя, дикий огонь сердца мира, суть которого, как считали все, была лишь в чистом разрушении.
И Никита снова начал замедляться, позволяя идущему снизу жару опалять свое тело. Как недавно Гоши, он позвал своих скелетов-умертвий, чтобы те его немного прикрыли, а сам продолжал купать в волнах теплого воздуха зародыш своей новой силы.
«Только бы ты его как яичницу не зажарил!» — поделился своими мыслями дневник, но было видно, что ему тоже чертовски интересно, чем же все это закончится.
«Я чувствую, все хорошо, ему нравится…» — Никита, для которого личная стихия была его неотъемлемой частью, начал понимать ее эмоции.
И в тот же миг все закончилось. Нет, дикое пламя Эдема осталось, Никита продолжал бежать по веревке вверх, но яйцо внутри парня перестало на это реагировать.
«Вот и все, мы его сломали!» — снова добавил паники дневник.
«Нет, — Никита не позволил дурным эмоциям захлестнуть его. Чувство спокойствия, которое осталось даже после того, как яйцо перестало шевелиться, убеждало его, что все хорошо. — Яйцо просто получило то, что ему было нужно. Теперь жара общей стихии в нем достаточно для пробуждения, нужно собрать еще несколько таких же важных условий, и вот тогда я по-настоящему смогу понять, кто я есть».
Глава 16. Слуги императора
Больше Никита уже не отвлекался на игры с огнем Эдема. Использовав шаг через изнанку, он догнал остальных, и вместе с ними уже спокойно добежал до самой поверхности. На последних сотнях метров пламя за их спинами стало ощутимо замедляться, а потом и вовсе остановилось. До Никиты донеслось что-то похожее на недовольное урчание, а потом заполнивший провал огонь рухнул вниз. Притом не просто так — он словно потянул за собой края ущелья и в мгновение ока сложил их вместе, словно тут никогда и не было никаких дырок до самой бездны.
— А эта штука, похоже, не только пытается всех убить, — задумался вслух Никита, — но еще и защищает верхний мир от того, что может твориться там в глубине.
— Ага, защищает… — недовольно пробурчал Гоши. — Просто сожрал тела всех воинов бездны, поглотил их энергию вместо нас, и все. Не стоит придумывать добрые принципы для того, что им чуждо по самой своей природе. Дикий огонь потому и дикий, что его ведут одни инстинкты, и слова морали для него не то, что пустой звук. Они для него тоже пища, и ничто другое.
— У пауков инстинкт есть мух, — ответил Никита. — Это не делает работников окна и паутины добрыми или злыми. Но факт остается фактом — мух с ними становится меньше.
