Я прикинула объём населения города и снова поразилась:
— И что, вы столько народу натаскали только ради того, чтобы… ну, это…
Подходящее слово в голову не приходило, а те варианты, которые всплывали в памяти, заставляли меня отчаянно краснеть.
— А что делать, не друг с другом же, — подмигнул Аллен.
Мы немного помолчали. Едва виднеющееся из-за склона горы солнце поливало долину мягким оранжевым светом, на фоне которого вдалеке проплывал дирижабль, он казался чем-то волшебным, нереальным, но перепутать с чем-то другим было невозможно. Со стороны зелёных полей в сторону города тянулись люди, а кое-где можно было даже заметить некое подобие автобуса, за которым тянулась тонкая струйка дыма.
— И что, из моего мира тоже людей забирали?
— Не знаю. Мне неведомо, откуда тебя забрал ритуал. Жрецы взывали к Богине, чтобы она дала нам ту, кто поможет продолжить род, и появилась ты.
— У меня есть предложение.
Дракон с удивлением обернулся ко мне.
— Какое же?
— Взаимовыгодное. Ты можешь вернуть меня домой, ведь так?
— Могу, — медленно кивнул он.
— Даже не зная точно, откуда я?
— Это не сложно, достаточно только покинуть границы барьера, а там будет видно.
— Хорошо, значит, я всё поняла правильно. В таком случае, вот моё предложение: я возвращаю тебе запонку, а ты меня — домой.
— Запонка у тебя?!
Любо-дорого было посмотреть на его лицо. Радость, удивление, злость и рвение — всё смешалось коктейлем “Маргарита”. Я вытянула руку с зажатой в ней запонкой так, чтобы в любой момент выпустить — и та упала бы в густой перелесок под окнами.
— Без резких движений, а то выпущу.
— Отдай! — рявкнул дракон, и я едва сдержалась, чтобы не послушаться его. Злость на его лице начала брать верх.
Я разжала три пальца, безымянным и мизинцем ещё придерживая запонку. Аллен чуть в окно не бросился за несуществующей запонкой.
— Будешь кричать на меня — выпущу! Попытаешься вырвать из рук — тоже выпущу. Как думаешь, твоя магия будет быстрее силы притяжения? Проверим?
— Вот мне с самого начала показалось, что ты…
— Я — что?
Он с шумом втянул носом воздух.
— Так что от меня требуется?
— Доставить меня домой.
— Слушай, мне проще тебя тут заморозить на месте — ты не то что пальцы разомкнуть, пискнуть не успеешь! Хотя что я, зачем мне тебя целиком замораживать. Одну только руку! Подумаешь, ампутируют. Выносить плод тебе это не помешает. А если я тебя домой отправлю, это же всё равно что геноцид устроить: мы и так потратили триста лет на то, чтобы призвать Избранную, ещё триста лет мы ждать не можем, просто не останется ни одного дракона, способного хоть кого-то оплодотворить!
После его пламенной речи я сжала зубы и нехотя протянула Аллену запонку.
— Неужели всё настолько серьёзно?
— Более чем, — ответил он так спокойно, будто только что не кричал на меня. — Спасибо.
Забрал запонку и прицепил её к рукаву.
— И что, я — единственная надежда на… на выживание?
— Да.
Я отвернулась, вновь обратив взор на горизонт. Тихо добавила:
— Но когда рожу… буду свободна?
— Наверняка.
— Уходи.
— Что?
— Оставь меня одну.
Дракон выпрямился, задержался на мгновение, словно хотел сказать что-то ещё — а потом размашистым шагом покинул комнату.
Сев на пол, я прислонилась к прутьям перегородки, которая не позволяла случайно выпасть из большого, почти что в пол, окна. Как бы ни хотелось мне покинуть это место и вернуться домой как можно скорее, совесть не позволяла даже думать о возможном отступлении. Если от меня зависит судьба целого вида — разумного вида! — придётся смириться с участью инкубатора.
— Не так я представляла свой первый раз, не так…
Всё должно было случиться совершенно иначе. Сашка как раз вчера вернулся из армии, и я честно ждала его весь последний год, но встретить прямо с поезда не могла: в первой половине дня было два зачёта, а после них прямиком на работу, где уже несколько месяцев я смешивала коктейли за барной стойкой. Работа эта здорово обучила меня не трусить перед наглецами. Появись я в этом храме годом раньше — тряслась бы и на всё кивала, соглашаясь.
… Вечером после работы прямо в баре я забежала в туалет, чтобы переодеться в новое бельё. Крайне непривычное, слишком откровенное, купленное специально для этой ночи: я собиралась сделать Сашке сюрприз, явившись у него на пороге в одном плаще поверх белья, и отдать ему свою невинность.
Входная дверь по обыкновению была открыта. Он никогда не запирался, когда был дома, и я тихонько отворила её, мысленно взывая ко всем возможным божествам, чтобы он был один, а не напивался со своими друзьями.
Божества ответили. Друзей в его доме не было. Кроме одного. Алины. Той самой Алины, которая когда-то нас и познакомила.
Помню, она говорила мне: да переспи ты с ним уже, он же мужик, ему секс нужен! А я не хотела торопиться. Хотела, чтобы добивался. Чтобы ждал. Чтобы, дождавшись, упивался.
Получилось — что получилось.
Думала, такое только в фильмах бывает, когда девушка застаёт своего парня с подругой, но реальность оказалась ещё более болезненной, чем можно было представить.
Вернулась домой, долго плакала, рвала несчастное бельё, пила вино — да так и уснула. А проснулась на ложе в храме Богини-Матери.
А теперь они говорят, что я должна снести им яйцо…
В дверь постучали.
— Мисс Елизавета, ваш ужин.
— Заходите, — я со вздохом встала, чтобы встретить горничную, которая, бросив на меня кроткий взгляд, быстро поставила на прикроватный столик поднос, поклонилась и убежала прочь.
Среди прочего на подносе стоял специальный “бокальчик” с куриным яйцом. Я его взяла и рассмотрела со всех сторон.
А потом разбила и, не стесняясь, съела.
Глава 6
Селина
Утром я, по своему обыкновению, проснулась на рассвете бодрой, свежей и готовой на трудовые подвиги.
Первым пунктом после обязательных гигиенических процедур у меня была встреча с Архонтом. Все же странные условия общения драконов с Избранной не давали мне покоя. Почему она должна оставаться невинной? Разве это не противоречит традициям чешуйчатых? Они же только в постели всегда могли определить свою вторую половинку. А тут условие — смотреть, но руками не трогать. Может, жрицы как-то неверно истолковали писание? В любом случае, кроме Архонта мне с этим вопросом обратиться больше не к кому. Идти к Верховной Жрице и выкатывать ей претензии в некомпетентности — похоже на попытку самоубийства.
