— Сегодня? — округлила глаза Селина.
— Не вижу никакого смысла оттягивать неизбежное.
— Ладно, — не знаю, что они имели в виду, но кожей чувствовала, что речь обо мне. Спина покрылась щекотными мурашками. — Но вы должны принять правильное решение, учитывая, что все это будет в первый раз.
— Не волнуйся, — кажется, дракону уже немного надоел этот диалог, он выглядел раздраженным. — Я не вчера на свет родился. Выберем самого опытного.
Я насторожилась и даже временно забыла о завтраке. Опытного? Они действительно обсуждают мой первый раз?
— Дело не в опыте, — Селина замялась, видимо, пытаясь сформулировать то, что собиралась сказать. — Это не должен быть кто-то вроде Саймона Саргона.
Ну слава яйцам! Этот красноволосый показался мне опасным, и меньше всего мне хотелось бы оказаться с ним не то, что в одной постели, а вообще наедине.
— И кто-то вроде меня? — с кривой усмешкой предположил дракон. Судя по выражению лица свахи, он попал в точку. Селина с такой силой вцепилась пальцами в собственные предплечья, что у нее побелели костяшки.
— Я подготовлю Избранную, — сухо произнесла она. — Не за полчаса, конечно, но ведь и тому, кого выберете вы, тоже нужно будет как минимум помыться.
Дракон хмыкнул и, круто развернувшись, стремительно удалился. До меня донесся протяжный, какой-то обреченный вздох, после чего сваха повернулась к нам, и на ее лице снова была улыбка.
— Омлет с курицей? — она зажмурилась, вдохнув в себя запах, исходивший от моей тарелки. — Пища богов! Завтракайте, у нас впереди много дел.
И она ушла, быстро постукивая каблучками и эффектно двигая бёдрами: пара задержавшихся драконов проводили её весёлыми взглядами, после чего дружно выразили своё одобрение.
Мне же уже кусок в горло не лез. Ещё пару дней назад я выбирала в магазине бельё для своего первого раза, долго крутилась в кровати, представляя себе, как всё пройдёт, а теперь колени тряслись от одной только мысли об этом. И с кем? С незнакомцем, который владеет какой-то неизвестной мне силой и ждёт, что я рожу ему яйцо. Нонсенс!
Брат Марти, который увязался было за свахой, вернулся и присел рядом со мной.
— После завтрака нам следует пройти в умывальню, — произнёс он своим трепещущим, тоненьким голоском. — Вас будет ожидать индивидуальная комната с ваннами и маслами… так сказала мисс Хайд.
Он почесал переносицу, заворожённо глядя, как я ковыряю вилкой в омлете.
— Может, вы хотели бы?.. — протянула ему тарелку, но жрец замотал головой:
— Что вы, в мой рацион входит только простая грубая пища, всё это оскверняет ум и…
— То есть, мой ум осквернить вам не жалко? — вскинулась я, с трудом сдерживая улыбку.
— Что вы, ваш ум осквернять уже некуда… то есть, я хотел сказать, ваш ум неподвластен… то есть…
Бедный служитель храма совсем запутался и стушевался, что доставило мне некое изощрённое удовольствие. Лучше думать о чём угодно, только не о предстоящем событии.
Столовая быстро опустела. Первыми её покинули молодые драконы, спешившие на совещание. Каждый уходил, задержав на мне внимательный взгляд, словно решая, достойна ли я того, чтобы прервать трапезу и принять участие в этом сомнительном мероприятии. Некоторые лица я узнавала. Мы встречались в большой пустой зале с белым ложем.
Затем скрылись один за другим и остальные посетители. А ещё через пару минут ко мне подошла горничная в вызывающе коротком подобии сарафана на основе корсета — и настойчиво забрала тарелку с недоеденным омлетом. Время завтрака вышло, извольте вернуть посуду. Аппетита, впрочем, у меня всё равно не было.
— Что ж, нам пора, — вздохнул с облегчением брат Марти. — Я вас провожу, а мисс Хайд будет уже на месте. Прошу, за мной.
Я нехотя встала из-за стола, словно этот приём пищи был последним в моей жизни, но всё же пошла следом за служителем.
— Сейчас мы перейдём в женскую часть храма, — на ходу пояснял суетливый жрец. — Туда мне ходу уже нет, как и вашему телохранителю, через коридор вам придётся пройти самой, но на выходе вас встретят, не волнуйтесь. В храме развита широкая сеть оповещений и систем контроля, ни один посетитель не останется незамеченным.
Мы прошли через пару коридоров, спустились по лестнице, и сквозь одно из окон я успела заметить, что путь наш тянулся вглубь скалы. Через несколько минут брат Марти торжественно остановился у красивой арки, верхняя часть которой была оформлена узорами, словно проросшими стеблями, а сквозь просветы между ними падал блёклый, но приятный свет.
— Вам сюда, — жрец ладонью указал на арку. — А вас попрошу остаться.
— Моя работа — охранять Избранную, — мрачно произнёс Сумрак.
Жрец развёл руками:
— Таковы правила, вас должны были предупредить.
Сумрак нахмурился ещё больше, скрестил на груди руки и, широко расставив ноги, мрачно уставился в коридор.
— Не сойду с этого места до тех пор, пока не увижу Избранную.
Брат Марти мелко покивал и замахал на меня руками:
— Идите-идите, вас ждут.
И я пошла.
Как ни пугал меня Сумрак, остаться без него было всё равно что прошедшим вечером оказаться голой на ложе в толпе незнакомых мужчин. Страшно, волнительно. Даже за завтраком он дышал где-то надо мной, жутковато и успокаивающе одовременно. Теперь же я осталась совсем одна.
Мои шаги гулко разносились в тишине коридора, отскакивая от стен и возвращаясь эхом. Что там, на другом конце коридора? Кто там?
Сбоку, в узком окне забрезжил свет. Странно. Мы ведь глубоко в скале, и окна здесь выполняют лишь роль вентиляции, они точно не должны освещать помещение. Несмотря на утренний час, лампы здесь горели мерцающим электрическим светом.
Свет этот за пару мгновений завладел всем моим вниманием — и я сама не заметила, как пошла ему навстречу, как закинула ногу на низкий бортик окна и как шагнула в вечность.
Казалось, этот свет спасёт меня.
Вернёт домой.
… Слишком поздно. Сознание вернулось ко мне слишком поздно — когда я уже шагнула в неизвестность, и сила притяжения земли потянула меня вниз, заставив сердце пропустить удар. Из лёгких вырвался пронзительный, оглушительный крик — а потом резкий удар выбил из них воздух.
Это был Сумрак.
Больно ударив по рёбрам и коленям, он подхватил меня в воздухе, в пахнущем сыростью ущелье, через которое тянулся переход. За его спиной бились огромные перепончатые крылья тёмно-серого, чуть серебристого цвета, обдавая меня таким ветром, что волосы вздымались кверху.
Я судорожно схватилась за его плечи и завыла от сковавшего всё тело страха.
— Тихо, — рыкнул он мне в ухо. — Я всегда смотрю на тебя, даже если ты не видишь.
