— С тобой, Избранная, мы тоже скоро поговорим, — с нескрываемой угрозой в голосе прорычал Артас.
И тут… что-то во мне сломалось. Я закричала, словно от невыносимой боли — и она действительно была, эта боль. Необъяснимая, почти физическая боль. Я кричала, и дыхание моё не заканчивалось. Кричала, чтобы не слышать их, чтобы не слышать собственных мыслей, чтобы забыть это всё, чтобы проснуться, очнуться от этого кошмара.
По коже побежал ток. В руках появилась необъяснимая сила, которая позволила сорвать наручи, швырнуть их в стену, и туда же отправить стул. Освободившись, я закрыла уши ладонями и продолжала кричать, боясь остановиться, боясь замолчать и снова вернуться в этот ад.
Драконы повскакивали со своих мест. Они менялись в лице, выглядели удивлёнными, озабоченными, испуганными. И даже Реган приподнялся со своего места и чуть отошёл в сторону, напряжённо наблюдая за мной.
О, слабаки! Такая толпа мужиков боится гнева одной-единственной хрупкой девушки.
Наконец, я замолчала и, тяжело дыша, уставилась в глаза Артаса.
— Твой сын жив, — проговорила я, медленно приближаясь к нему. — А вот ты достоин смерти.
Перед глазами предстал Сумрак, без сознания, весь в поту — и гнев затмил мой взор. Я взревела не своим голосом, стала больше, крупнее, кожа рук покрылась золотистой чешуёй, пальцы стали удлинняться, ногти — превращаться в когти…
Драконы бросились врассыпную, на ходу роняя столы и стулья. Перепрыгивая друг через друга. Отталкивая друг друга. О, да они — пример взаимовыручки!
Я — дракон. О, нет. Дракономатерь! И они все должны лежать у моих ног!
Следующий рык сопровождался бушующим пламенем, которое приятным потоком обдавало язык. Варгасы успели сообразить и выставили ледяные щиты, которые на глазах превратились в огромные бесформенные лужи.
— Вы не достойны того, чтобы ваш род продолжил жить, — ревела я, с трудом произнося привычные звуки. Драконья пасть устроена иначе, и язык слушался с трудом.
— С дороги! — проорал старший Артас и, выскочив в центр зала, одним движением обернулся в чёрного с серебром ящера.
Я присела на всех четырёх лапах, не зная, чего ожидать от этого сумасбродного дракона, — и не успела даже моргнуть, когда он бросился на меня, толкая в окно. Стекло с оглушительным треском разбилось, когда мы оба оказались в полёте.
Артас распахнул крылья. Я последовала его примеру. Воздух ударил в грудь при резкой остановке, но следующие несколько движений огромными, неимоверно сильными крыльями подняли меня обратно к башне с разбитым окном. Оттуда уже вылетали драконы один за другим.
Стальной бросился на меня, и шансов, казалось не было. Я, как ребёнок, впервые вставший на ноги, едва держалась в воздухе, но в последний момент другой сверкающий дракон резко ударил Артаса сбоку. Я взревела и снова направила на них поток огня, застав обоих врасплох. Ледяной дракон ударил в мою сторону потоком холодного воздуха, и поток этот был достаточно сильным, чтобы заставить меня закрыть пасть и отвернуться, но другой его собрат толкнул того головой, и первый прекратил свою атаку.
Начался бой. Драконы шли на драконов. Одни пытались меня атаковать, другие защищали, и я не могла даже понять, кто есть кто, поэтому, пользуясь моментом, подлетела к разбитому окну и, с трудом протиснувшись сквозь него, оцарапав крылья, застыла, глядя на тех, кто не стал ввязываться в воздушные разборки.
— Вы все, все до единого, предатели своего рода, — с трудом проговорила я. — Вы все достойны наказания. Знаете, почему Дракономатерь прокляла вас? Вы все — её дети. Все! До единого! И столетиями уничтожали друг друга! Этого не простит ни одна мать!
Я резко развернулась, ударив хвостом по краю стены, где было выбито окно, и несколько крупных каменных кусков полетели в зал. Драконы останавливали их, как могли. Они что-то кричали мне, но я не слышала, опьянённая своей силой и слепой ненавистью. Только рычала и вновь ломала стену.
Вперёд вышел кто-то, обернувшийся ящером. Он отбрасывал камни, что летели в остальных, обратно к стене, своим телом закрывал собратьев и пытался что-то мне сказать. Я же злилась. Рычала с такой силой, что заглушала его голос, и в конце концов с разворота ударила его хвостом, заставив отлететь к стене.
Дракон ударился, грузно опал и вновь принял свой человеческий облик.
А потом встал. По лицу его текла кровь, сам он едва держался на ногах и почему-то был одет в белые одежды, напоминающие пижаму или нижнее бельё с длинными рукавами и штанинами. Неровной походкой он сделал несколько шагов, вскинул руку и, создав на моей шее металлический обруч, резко притянул меня к себе.
Потеряв равновесие, я упала на пузо, крылья волоклись за мной по полу, сметая остатки мебели и осколки стены, пока, наконец, слёзы, что застилали мне глаза, не скатились на пол, и лицо Сумрака не предстало передо мной.
Не выпуская из своего магического захвата, он приблизился, взял меня за нижнюю челюсть, и с силой встряхнул.
— Приди в себя, Лиза! Если ты весь храм разнесёшь, лучше никому не станет.
И выпустил, заставив меня упасть тяжёлой тушей на пол.
Облегчение. Тёплая волна охватила меня, и через несколько секунд я лежала калачиком на полу, вся в царапинах, и ревела навзрыд от пережитого шока и облегчения. Сумрак в своих белых одеждах сел рядом, подтянул меня к себе и, крепко прижав к груди, принялся качаться взад-вперёд, словно убаюкивая ребёнка. А я ревела и не могла успокоиться.
Он здесь.
Он жив.
Он в порядке.
А всё остальное — не важно.
Глава 19
Селина
Не помню, когда я в последний раз высыпалась. Вот и сегодня мне пришлось тщательно убеждать себя, что ничего страшного не произойдет, Саймон со всем разберется, но глаза сомкнуть так и не получилось. И когда в дверь моих личных апартаментов раздался стук, я уже накрутила себя до такого состояния, что была готова к самому худшему.
На пороге, вопреки ожиданиям, оказался брат Марти. Он был растрепан и выглядел так, будто его самого только-только выдернули из постели, а в широко распахнутых глазах плескался священный ужас.
— Мисс Хайд, — сбивчиво пробормотал он. — Там Избранная, она…
Он замер и затих, будто внезапно растерял весь свой словарный запас.
— Что с Избранной? — похолодев от ужаса, пролепетала я. — Что с ней случилось?
— Она… — жрец заметно побледнел. — Она обернулась и громит Зал Советов!
Тааак!
К такому жизнь меня точно не готовила.
— В кого обратилась? — я начала поспешно приводить себя в порядок. Пригладила растрепавшиеся волосы, одернула юбку и обулась, снова сунув ноги в новые, плохо разношенные туфли. — Как это произошло?
