Подойти к нему было так же тяжело, как пройти через вязкие топи, в которых застревают ноги и переставлять их стоит огромного труда. Но приблизившись, она почувствовала некое облегчение, будто справилась с самой сложной задачей в своей жизни, хотя давление от взгляда альфы только усилилось. Лавана смотрела себе под ноги, надеясь, что Дорл не слышит сумасшедшего биения ее сердца. Он возвышался над ней, как гора, которая могла обрушиться на нее смертельным камнепадом в любой момент, из-за чего подсознательно хотелось отшатнуться. Но и с этим испытанием Лавана справилась. Слишком сладким был его запах, слишком манящим его силуэт, слишком желанной сила, которая от него исходила. Весь воздух вокруг был пропитан альфой, он словно заполнял собой все пространство вокруг.
Дорл протянул руку и задумчиво дотронулся до ее волос, пропустив их сквозь пальцы. Лавана даже затаила дыхание, боясь спугнуть чарующий момент. Все же чутье ее не обмануло. Она омега, и завлекать мужчин — лучшее, что она умеет. Эта ночь станет главной в ее жизни… и уж она постарается, чтобы и Дорл ее не позабыл.
Глава 18
Алиен
Это была только первая ночь в отсутствии Дорла, а Али уже чувствовала себя на грани. Хоть бы поскорее рассвело! Спать она боялась. В маленьком проеме, где был видны звезды, теперь горело множество красных глаз. Стриксы еще чувствовали запах Дорла и не решались заходить, но с каждым часом их наглость росла, и Алиен поняла, что рано или поздно ей придется от них защищаться. Мерзкие птицы следили за ней не отрываясь, и через какое-то время их взгляды превратились в острые иглы, вонзающиеся в нее десятками пар. Раньше она не видела, чтобы стриксы нападали на кого-то столь крупнее себя, но эти были больны: неизвестная хворь, похожая на ожоги, обхватывала их бока, перья выпадали, оставляя на теле мерзкие, бурые проплешины, куцые крылья уже не могли поднять их в воздух. Али подумала, что птицы обезумели в своей болезни.
Она следила за тем, как они насторожено топчутся на входе. Сначала они просто заглядывали внутрь, потом оккупировали площадку перед пещерой, а теперь уже находились в ней, хотя и не заходили пока далеко. Огонь горел, и это было единственной отрадой Алиен. Она старалась не думать об Олдане, который сам шагнул в костер, чтобы избавиться от боли. Быть может, у птиц силен инстинкт выживания, и они все еще боятся огня?
Совсем стало плохо, когда стемнело. Света костра хватало лишь на то, чтобы отразиться во множестве красных глаз, за которыми Али видела лишь шевелящиеся темные тени. Это было так жутко, что ей хотелось закричать от страха, но крик застревал в горле. Похолодевшая, прижавшаяся спиной к камням, с громко бьющимся сердцем, она глядела на десятки красных точек, полностью закрывших проход и загородивших небо.
— Это всего лишь стриксы, они ничего мне не сделают. Это всего лишь стриксы…
Должно быть, она походила на сумасшедшую, нелепо бормочущую что-то себе под нос, но заставить себя успокоиться не могла. Ей казалось, что весь мир вокруг перестал существовать — осталась только она и стриксы напротив.
Мышцы затекли, но Алиен не почувствовала этого. Лишь только когда забрезжил рассвет, паника чуть-чуть ослабила тиски, и Али, попытавшись, наконец, встать, не сразу сумела сделать это. Стриксы, сразу отреагировав на движение, немного отступили назад, и это приободрило ее. Она даже укорила себя за то, что так сильно испугалась. Ночь — время страхов, но днем, несмотря на соседство отвратительных птиц, ситуация перестала казаться такой уж безнадежной.
— Я вас не боюсь! — громко сказала Алиен больше для себя.
Правда выйти под открытое небо она так и не решилась. Дорл сказал, что он вернется через три ночи, и ей просто нужно переждать их здесь. У нее есть еда и вода, костер продолжает гореть, и ей есть чем его поддерживать! Нужно просто перетерпеть…
День тянулся мучительно медленно, но когда он начал угасать, Али снова почувствовала, как к ней подкрадывается паника. Она заставила себя думать о Дорле, и это помогло. Он все равно где-то рядом и обязательно вернется за ней, крупные хищники здесь не водятся, дракону внутрь не забраться, а стриксы — это просто птицы-падальщики, которые ничего ей не сделают! Алиен представила, как Дорл обнимает ее, оставляя на теле горячие поцелуи. От мыслей о его грубоватой ласке живот отяжелел, и холодок перестал бродить по телу — его вытеснил жар, разлившийся с головы до кончиков пальцев. Приятное чувство.
— Мне нужно заглянуть к детям… Лира весь день капризничала, а Арэл опять что-то не то съел.
— Они оба уже спят…
Дорл легко приподнял ее, как всегда это делал, и она обвила его талию ногами.
— Сходим к ним вместе. Потом.
— Я тебя люблю…
Он гладил ее по нагой спине и целовал так страстно, что ей не хватало воздуха. Невозможно было о чем-то думать и волноваться, когда его объятья так крепки, а запах сводит с ума. Она запрокинула голову, когда он дотронулся губами к ее шее, отчего все внутри нее томительно сжалось. Тело сводило сладкой судорогой и хотелось продолжения. Алиен приоткрыла глаза, чтобы поймать взгляд Дорла и увидеть в нем столько же желания, как вдруг заметила горящие красные точки прямо за его спиной.
На этот раз она все-таки закричала. Сон слетел в один миг. Дорл исчез, а вместо него прямо перед ней всего в нескольких шагах стояли стриксы. В свете костра хорошо было видно их уродливые, пораженные болезнью, тельца. Они чуть отступили, когда она проснулась, но не улетели. Алиен дрожащими руками схватила из огня длинную ветку, охваченную с одного конца пламенем, и замахала ей перед собой.
— Убирайтесь! Оставьте меня в покое!!!
Стриксы уворачивались и пятились назад, но не похоже было, что они собираются сдаваться. Не выдержав, Али заплакала. Насколько хватит ее сил, чтобы сопротивляться? Сколько она сможет просидеть без сна? И когда стриксы обнаглеют настолько, что перестанут бояться даже огня?
Небо на входе начало светлеть. Рассвет наступал. Но это была только вторая ночь…
Дорл
Дорл вдыхал полной грудью воздух, различая множество запахов, самым сильным из которых был запах сгоревший земли, приносимый ветром. А еще страх. Страх людей, которых он разыскал так далеко от своего дома, но которые ему совсем не были нужны. Даже врожденное желание подавить и присвоить смутно тлело на задворках сознания, так и не обретя четкости. Они совсем не сопротивлялись, покорно склоняя головы, и это гасило его инстинкт охотника. Ему было неинтересно. Он не собирался ни убивать их, ни вести за собой. Дорл даже сам удивился своему равнодушию. Впрочем, кучка людей и не могла пробудить в нем азарта. А вот земля… на эти земли он, быть может, еще и вернется.
Вряд ли присвоение пустынных, гиблых территорий, где никто не живет, сделает его страну богаче и сильнее, однако Дорл все время возвращался мыслями к их защитнику. Дракон — опасный противник, но именно это и было самым притягательным. Он вызывал уважение, как и северная река в Великом лесу, но кроме этого казался еще и невероятно красивым. Если у огня есть Бог — то это дракон.
