Юля прочитала договор. Она уже привыкла к витиеватым юридическим формулировкам драков и легко выделила несколько перспективных, на ее взгляд, пунктов: отсутствие запрета сдавать комнаты и возможность добавлять дополнительные помещения.
Но на данный момент это не давало хозяйке дома никаких преимуществ. Юля обошла все помещения. Бедновато, неудобно. Мебель потерта и ее мало, видно, все, что могло быть продано, уже продано. Если у Аввы и получится найти квартирантов, это будут такие же бедняки. Приличные люди на жесткие кровати и шаткие стулья не позарятся.
Дом требовал вложений, это было видно невооруженным взглядом. Тут помогло бы что-то, вроде потребительского кредита. Но как договориться в банке с прижимистыми драками? Цила говорила, проценты у них поистине драконовские, если речь, конечно, не идет о ком-то влиятельном. Да и с женщинами, которых на Э-лан-драке считают приложением к мужчине, банкиры вряд ли захотят общаться.
Юля провела несколько часов в доме вдовы, мысленно прокручивая разные варианты обогащения. Авва пригласила ее пообедать.
— Надежда имеется, но мне нужно кое-что проверить. Мне бы самой сходить в банк, но согласятся ли ваши ростовщики со мной разговаривать? Если мы хотим взять кредит, нам, скорее всего, понадобится поручитель. У меня только один такой драк имеется на примете, но я даже не знаю… учитывая, что от него отказался род… — Юля покачала головой. — Может, вы кого-нибудь вспомните?
Юля задумалась, госпожа Ол-Анеер — тоже. Авва рассеянно помешивала мед в чае и вдруг сделала плавное движение кистью руки. Вазочка с медом послушно подъехала к ней по столу. Юля удивленно подняла брови. Это… магия? Эймет тоже так умеет, но ведь он одаренный!
Госпожа Авва поняла, что по рассеянности выдала себя, мучительно побледнела и прижала руки к груди:
— О боги! Пожалуйста, никому не говорите! Все подумают, что я ведьма!
— Не беспокойтесь, никому не скажу, — пообещала Юля, накрыв руку Аввы своей. Пошутила, чтобы переключить внимание испуганной дамы: — Это не в моих интересах. Я совсем не хочу, чтобы у вас были проблемы, вы моя потенциальная клиентка. Но ведь вы…?
— Женщина, — с горечью проговорила госпожа Ол-Анеер. — Не могу оборачиваться в дракона, и магия моя — грязная. Всю жизнь, с самого детства скрываю дар. Даже муж не знал.
— О, это, должно быть, было сложно!
— Я привыкла. Труднее всего прятать дар, зная, что он мог бы очень пригодиться. К примеру, чтобы подлечить заболевшего ребенка соседей или побыстрее вырастить в саду пару кустов смородины, когда так хочется ягод.
— Понимаю, — Юля кивнула и встала. — Я ухожу, но вернусь. Не нужно меня провожать, хочу подумать по дороге. Буду искать варианты решения. Интуиция мне подсказывает, что еще не все потеряно, а она меня никогда не подводит.
— Спасибо вам, я буду ждать, — проговорила Авва, уже не такая бледная и испуганная.
День был чудесным, из-за облаков выглядывало по-зимнему строгое солнце, но дороги подсохли, и прогулка стала сплошным удовольствием. Юля выспалась, отдохнула и потому поднялась на Цветочный холм энергичным, быстрым шагом.
На улицах царило оживление. Город начал готовиться к празднику Зимнего Дня. У будки городской стражи толпились люди. Они громко обсуждали последние городские новости. Доска у будки была увешана большими листками грубоватой бумаги — местными аналогами прессы. Жители читали объявления и рассматривали размалеванные афиши уличных музыкантов.
Юля давно отметила грамотность населения Э-лан-драка. Драконы с особой щепетильностью относились к образованию, считая, что в невежественных мозгах легче заводится всякая дурь, вроде желания бунтовать.
Она тоже подошла к доске, стараясь держаться поближе к торговкам с корзинками, так как кучка мужчин у объявлений довольно возбужденно обсуждала какую-то новость. Впрочем, к ним вскоре присоединились и женщины.
— Вы только подумайте! Сто «орлов» на содержание ведьм! — возмутилась одна.
— Так это, чтобы они ведьмами как раз не стали, — пояснила другая, более спокойная, — детишки-то.
— Ох, не верится, что так можно, — с сомнением покачала головой первая. — Но коли перевоспитать да сызмальства к храму приучить, может, что и получится.
— Так кто за такое возьмется? — усомнился крупный мужчина с простодушным лицом, вероятно, кузнец в грубом, прожженном до дыр фартуке. — Восемь девок-ведьм. Я бы не взялся.
— А я восемь девок повоспитывал бы, — похотливо захохотал другой, гнилозубый и явно подвыпивший.
— Окстись, дуралей! — негодующе попеняла ему торговка пирожками. — Они же дети малые! Три-пять годиков. Они не виноваты, что их родня выгнала.
— Вот и я говорю, — кивнула та, что выступала за перевоспитание. — От практик богохульных оградить, мастерству обучить, замуж выдать. Дай-то, богиня, на что-нибудь и сгодятся.
— А ведь здорово придумано, — задумчиво проговорила служанка молодой барышни, богато одетой и с миниатюрной татуировкой на руке, испуганно жмущейся к своей камеристке. — От нужды женщина и в ведьмы пойдет, а дай ей профессию, чтобы на кусок хлеба заработать, она, глядишь, не станет нечистой магией себя пятнать.
— Ведьмам веры нет, — заявил гнилозубый. — Бабам тоже, ибо все вы ведьмы.
Мужик схлопотал от торговки пирогами тяжелыми щипцами и удалился, пошатываясь, а Юля подошла ближе.
«Совет Старейшин, — гласило объявление, — приглашает почтенных дам, вдов или отказниц, из любых городов и селений Э-лан-драка, умелых в таких науках, как рукоделие, ведение домашнего хозяйства (а также уход за больными), для участия в одобренном Высшим Советом Первых Родов учреждении по воспитанию девочек с нездоровыми и вредными для общества магическими наклонностями.
Надлежит таким дамам иметь дом для размещения пансиона с нужным количеством комнат. В кандидатках приветствуются ум, талант к преподаванию, доброта, терпение, почитание любых богов Священной седмицы и любовь к детям.
Подъемный капитал — 100 золотых «орлов». Далее ежемесячное пособие по договоренности, но не менее суммы, требуемой для покрытия всех нужд восьми-десяти опекаемых.
Обращаться в Городскую Ратушу к господину Эйлану Танееру».
— Так-так-так, — пробормотала Юля.
Прежде чем уйти, Юля переписала объявление угольной палочкой в свой импровизированный блокнот (из разрезанных на удобные странички и сшитых ниткой листов писчей бумаги). При этом она краем уха прислушивалась к разговорам толпы, перетекшей к другой части доски, с криминальными новостями.
— Третий труп уже, — бормотали люди, — куда стража смотрит? Это же прачка с левого склона. И ведь молодая какая! Бедняжка!
Юля тоже заинтересовалась. До сих пор ей казалось, что Э-лон-хейм — очень спокойное место. Конечно, участились случаи краж, и многим торговцам на Цветочном Холме приходилось все больше тратиться на охранную магию, но убийства… Судя по лицам местных, с шокированными лицами обступивших доску, к серийным преступлениям народ здесь не привык.
