Влас молча слушал, потом сам взял со стола бутылку, налил себе стопку, выпил и задал вопрос Александру:
— Ты знал о ее последнем приказе?
— Да, конечно.
— Как думаешь, почему она не выполнила его, ведь у нее было столько возможностей?
— Не знаю точно, но могу лишь предположить.
— Давай, — произнес Влас, хотя ответ был уже у него в груди.
— Я, только не подумай ничего, давно за тобой наблюдаю, прости, но у меня такая работа, и я увидел очень интересный факт. У тебя похожий дар — «протягивать нити», как и у Айрин. Помнишь, как ты рассказывал, что во время операций со своими «волчатами» ты чувствуешь каждого? Чувствуешь, когда кому-то грозит опасность, или кто-то что-то не так делает. Так вот, Айрин тоже это почувствовала, ведь, я уверен, что у вас были моменты, когда, несмотря на расстояния, вы приходили на помощь друг другу, ощущали опасность оба, как единое целое. Я не могу точно описать, но уверен, что это было.
Влас посмотрел на Александра с изумлением и кивнул головой, тот продолжил:
— Так вот, думаю, ты помог почувствовать Айрин эту связь, она вспомнила детство, к тому же вы очень похожи, у вас глаза даже одного цвета. Ведь во дворце ее заставляли уметь чувствовать объект, чтобы тот не ушел, или ощущать, когда будет момент для выполнения приказа, а ты заставил ее вспомнить то, чему ее учили монахи, а они учили помощи, доброте, заботе. Ты изменил Айрин, ты заставил пробудиться в ней новым чувствам, новым ощущениям. Ведь ты любишь ее?
Влас опять только смог кивнуть головой.
— Так вот, я уверен, что и она влюблена в тебя. Анализировать передачу ее данных я как раз закончил. В начале войны она передавала очень ценные сведения, а с каждым разом данные становились все менее значимые. А когда получила «нулевой» приказ, то вообще перестала выходить на связь. Твоя любовь изменила ее, у нее душа стала по-детски чистой, ты очистил ее. Ваша связь — это что-то необъяснимое, ты передал ей все самое лучшее, что у тебя есть, и она доверилась тебе, она постепенно научилась верить тебе.
— И что теперь делать? Как ее вытащить? Почему она не говорит, кто она на самом деле? Ты знаешь, что за ней охотятся?
— Да, знаю. Мы взяли уже ее под контроль, не переживай. Ей, пока ты здесь, ничего не угрожает. А почему не рассказала? Думаю, — страх. Она знает, что делают со шпионами, она понимает все и боится, что ты ее не простишь и просто убьешь. Ей сейчас гораздо тяжелее, каждый ее неверный шаг может привести к смерти. И еще, я думаю, она тебя оберегает, ведь пока ты жив, у нее есть шанс, что агенты подумают, — она просто не может выполнить приказ, и, скорее всего, сначала постараются выяснить, почему? Она — очень ценный агент для императора, и без веских оснований таких как она не убирают. А что делать, я не знаю. Это как завязать узел «от балды», смочив его, сильно-сильно затянуть, а через долгое время постараться его развязать.
— Каждый узел можно развязать, — ответил Влас.
— Да, но сколько уйдет времени, никто не знает. На твоем месте я бы вывез Айрин далеко-далеко, но прежде вам надо поговорить. У тебя же есть верные люди среди капитанов транспортов.
Влас кивнул.
— Так поговори с ней, все расскажи, объясни. И постарайся тайно вывезти ее отсюда. Хоть и война скоро закончится, но агенты, я почти уверен, останутся, особенно из тайной полиции, они фанатично преданы императору, и думаю, кому-нибудь из них придет мысль убить Айрин, обвинив в разгроме империи. Ведь она не устранила тебя, а ты всегда на виду, и она с тобой, и дотянуться до нее легко, и чем дальше она от тебя, тем она в большей безопасности, а ты старайся развязать этот узел. Мы — в помощь, на то мы и контрразведка, а когда узелок развяжется, может у тебя получится найти ее. А там сам решай, это лишь мое мнение.
Влас вздохнул, в голове был полный хаос, он кажется словно спал, и это был дурной сон. Он не мог поверить в происходящее, но его чувства и слова Александра придавали уверенности, что Айрин уже не та, какой была раньше. Он был уверен, что она его любит, и ему надо было спасти ее от грозящей опасности! Плевать на себя! Даже если он лишится должности, а ему придется связать Айрин, чтобы вывезти, он готов это сделать, лишь бы с ней было все в порядке! Ведь, любовь, это когда жизнь другого человека превыше своей, а Влас знал, что любит Айрин, и был уверен, что и она любит его, а значит, они вместе все смогут, преодолеют все преграды! Ну а сейчас нужно срочно поговорить с ней!
Он встал, протянул руку Александру, посмотрел ему в глаза и сказал:
— Спасибо огромное! Я — твой должник, можешь просить у меня, что хочешь, я выполню!
— Да не надо ничего. Сделай только одно маленькое дело!
— Какое?
— Победи в этой войне, это будет достойная расплата!
Влас отдал честь:
— Так точно! Я выиграю ее! Через несколько дней все будет закончено!
Он вышел из кабинета. Из души исчезла ненависть, его душа горела от любви!!!!!!!
Горькое слово «Победа»
— Победа, победа, ура! — слышались вокруг восторженные голоса.
Люди обнимали друг друга… Лишь он, стоя на капитанском мостике, был мрачен! Вот и всё, вот и конец всему тому, чем он жил последние три года, чем он дышал, о чём он думал, и о другом, о ней, о той, с которой он БЫЛ, о той, которой были отданы и сердце, и душа, о той, с которой он был мальчишкой, безумным влюблённым мальчишкой, о той, с которой он забывал обо всём, с которой он так любил засыпать и просыпаться, любил её запах, любил её глаза, улыбку, да просто он ЛЮБИЛ ЕЁ!
— Старпом, примите командование, подготовьте акты о приёме пленных и передаче кораблей, всё должно пройти согласно протоколам о сдачи в плен! Если понадоблюсь, я в своей каюте, — стальным голосом проговорил Влас.
— Есть, адмирал! Поздравляю, вы сделали невозможное, вы подарили нам мир! — радостно рапортовал старпом.
Влас лишь пожал плечами, мол, а как иначе? И молча покинул командирскую рубку, направляясь к лифтам, ведущим к офицерским каютам. Вокруг мелькали восторженные лица, все кричали: «УРА! ПОБЕДА!» Корабли салютовали холостыми залпами. В воздухе висел всеобщий дух победы.
Но ему хотелось кричать, крушить стены, бить посуду! ЕЁ нет рядом, ОНА не видит его, он не может поделиться своей радостью, прижать её к себе и прошептать на ухо, что она — самая желанная Победа в его жизни. С такими мыслями он вошёл в свою каюту, молча достал из бара бутылку своего любимого виски. Он налил полный стакан и подошел к огромному иллюминатору. Как они любили, налив стакан виски с колой, стоять у него в каюте и смотреть в глубину космоса. Он прижимал свободной рукой её к себе, ощущая её тепло, аромат её тела, её дыхание, и мир замирал. Казалось, что нет ничего, кроме них, нет войны, нет проблем, нет времени, нет ничего, кроме них. Они могли стоять часами и молчать, им не надо было слов, зачем они, когда они чувствовали друг друга душой, всеми частями тела. Он помнил те безумные ночи, что проводили они вместе. Когда она была в его постели, он забывал, кто он. Когда она от наслаждения разрывала простыни, в те мгновения, как будто кто-то другой был в его теле, тот, для которого было лишь одно — ОНА. И не было ничего другого, не было войны, не было смертей, не было изнурительных переходов, не было ожесточенных боёв. Была лишь ОНА. Он был готов на всё, хоть в ад хоть в рай, он был готов перевернуть мир наизнанку, пойти по головам ради одной её.
