Последнюю фразу он говорил, уже развернувшись и направляясь к тем самым кустам, где прятался в самом начале. Я судорожно похватала свои вещи, запихивая одеяло в сумку на ходу, и поспешила за ним.
За кустами обнаружилась узенькая тропинка, мальчишка подхватил валяющуюся на обочине удочку и другой узелок, в котором, по всей видимости, трепыхалась свежепойманная рыбёшка. Двигался он так проворно, что я еле поспевала за ним.
– Постой! – пропыхтела я, взваливая в очередной раз на плечо свою неудобную и уже потрёпанную сумку, перевешенную курткой и еле запиханным одеялом. – Как хоть зовут тебя?
Парень остановился так резко, что я чуть не налетела на него. Хлопнул себя по лбу, и широко улыбнувшись, поклонился:
– Элниниум Брин, представитель древнего рода Бринов! Мы тут ещё до основания города завелись! Но можешь называть меня просто – Элни.
Я оторопела, от такого напыщенного представления, но вежливость требовала ответа в таком же тоне:
– Дарья Сергеевна Линова, э-э-э… представитель… никакого рода… я не знаю своих настоящих родителей. Э-э, можешь называть меня – Даша.
И я, совсем смутившись, уставилась на свои ноги. Почему-то с этим мальчишкой я совершенно не чувствовала себя взрослой, будто он был мне ровесником, а не молокососом на десять лет младше.
Всё же странный, не могу понять, в чём дело? Ну, ведь, правда, на хоббита похож! Ну, вылитый! Просто берёшь его и на съёмочную площадку без грима. Но не скажешь ведь ему об этом? Кто его знает, может, обидится… Может, его вообще тут за это дразнят, а я – на больную мозоль? И всё же озорные мысли плясали и плясали в голове: ну идеально же вписывается! Элайджа Вуд бы обзавидовался!
«Хоббит» точно так же недоумевающее посмотрел на меня, но ответ его, видимо, устроил, и он, улыбнувшись, зашагал дальше. Я хотела было спросить, что за город, куда мы направляемся, но он строго сказал мне, что сначала меня надо накормить да отмыть, а только потом разговорами баловать, а то рассопливилась. Я не стала спорить, этот подход был идеален сейчас!
Шли мы минут десять. Я недоумевала, как я вчера не заметила поселения? Городок, больше походивший на большое село, располагался совсем рядом, в спускающейся долине, которая хорошо просматривалась с холма, где я ночевала. Запах дыма долетал даже сюда, и мычание коров да блеяние овечек доносилось вполне отчётливо для того, чтобы я могла их услышать, не будь так поглощена мыслями о своей скорой безвестной кончине.
Городок выглядел уютно-уютно! Куча домиков со светлыми белёными стенами, зелёные крыши, как в глухой северно-европейской деревеньке – почти сказочный. Не подозревала, что здесь что-то такое может быть. Загаженные бутылками улицы и покосившиеся гаражи из профлиста, огороженные рабицей ожидала, а такое точно нет! Домишки были маленькие-маленькие, будто игрушечные, кровля покрыта мхом, уютные палисадники, и всюду цветы! Красивее только на картинках видела! Но чем ближе мы подходили, тем больше я понимала, что здесь действительно всё очень маленькое. Я нервничала.
Внизу, когда мы уже ступили на широкую улочку, выбивая пыль из-под ног, я обратила внимание, что взрослых в городе нет. Огляделась направо, налево и села на землю, где стояла.
Прямо напротив, возле калитки, опираясь на плетень, курил трубку самый натуральный хоббит! Иначе никак не назвать! Низенький, полноватый и опрятный мужичок с русыми кудрями, крупноватыми круглыми ушами, румяным лицом и здоровыми ступнями с лоснящейся седеющей шёрсткой на голых пятках. Он очень неодобрительно смерил меня взглядом и повернулся к супруге в чепчике. Да, это был взрослый, солидный, полноценный хоббит! Кажется, я до сих пор не проснулась. Или я просто умерла и смотрю светлый предсмертный бред, и скоро засияет свет в конце туннеля? О да, а вот и он…
Аккуратно прилегла на локоток, глядя на растущее неодобрение в глазах мужичка, криво улыбнулась и начала проваливаться в какую-то успокаивающую слабость.
Элни подбежал и стал махать ладошками, обдувая моё лицо:
– Вот беда-то какая! Голодный обморок! Даша, очнись! Я же тебя не донесу!
К нам подошли любопытные селяне, все как один самые настоящие хоббиты. Лица неприветливые, подозрительные. Я ошалело глянула на них, а затем осипшим голосом спросила мальчишку:
– Элни… ты не человек же, да?
Он оценивающе посмотрел мне в глаза, ожидая нового припадка, но поскольку его не последовало, а взгляд мой был полон мольбы, как-то неуверенно ответил:
– Ну, это крепко приложиться надо, чтобы фиря с человеком спутать… Я – фирь, мы называемся так, а ты что подумала?
Чем эти фири отличаются от хоббитов, я не знала, но, кажется, это оказалось последней каплей, и я таки потеряла сознание. А когда очнулась, отфыркиваясь от вылитой мне на голову ледяной воды, начала истерически смеяться, и не могла успокоиться, пока Элни не надавал мне пощёчин.
Зрителей прибавилось, а с их количеством прибавилось и неодобрительности во взглядах. Мне здесь явно были не рады, хотя выставлять отсюда никто пока не собирался, по-видимому. Хоть это обнадёживало. Я попыталась неуклюже извиниться, поднялась, и шаркающей походкой пошла за Элни. Он шёл теперь намного медленнее, и постоянно оглядываясь – не случится ли со мной ещё чего-нибудь внезапного.
Как я дошла до маленького белёного домика с зелёной крышей – не знаю. Следующие несколько часов прошли для меня, будто я была вдрызг пьяна. Я даже почти ничего не могла вспомнить, лишь отрывочные картины: маленькая банька, румяное личико девочки с русыми кудряшками, полотенце вафельное, стол с белой скатертью, суп в маленькой тарелочке с ломтями белого хлеба, спаленка с крошечными кроватками, и уже подходящая лежанка на полу.
Как сказал мне Элни, я проспала семнадцать часов. Охотно в это верю, потому что проснулась я наконец-то отдохнувшей. Самым большим счастьем было убедиться, что это всё не приснилось! Хоть хоббиты, хоть фири, хоть бесы лысые! Я была счастлива, наконец, проснуться в тёплой, мягкой постели, пахнущей соломой и лавандой, среди разумных существ, а не в лесу у потухшего костра в обществе комаров и мошек! Я живая! Господи-боже, кто ты там есть? Спасибо!!!
Из-за двери доносился восхитительный запах свежесваренного борща и булочек с корицей. Я поднялась на ещё нетвёрдо стоящих ногах и поковыляла, ведомая этим дивным ароматом. Он раздавался из кухоньки сразу за дверью. Там суетилась миниатюрная барышня, со спины похожая на фарфоровую куклу своим платьицем в оборочках и длинными русыми кудряшками под жёлтеньким чепчиком. Та самая, которую я помнила.
Она обернулась на моё шарканье и радостно закричала:
– Элни! Элни, иди сюда, твоя людина проснулась! – а затем уже мне: – Я так рада, что ты, наконец, встала, – она вытерла руки о передник и улыбнулась, – а то мы уже начали волноваться, что ты разболелась – так долго спала.
Я промычала из себя воображаемое «спасибо» и пошарила глазами по сторонам. В животе забурчало, но утренняя надобность формировала необходимую целеустремлённость. Пришлось срочно выяснять, куда бежать.
