– Нежить? О-о-о, барышни, я всегда ценил проницательность! Но чтобы так, сразу? Польщён! Преклоняюсь! – он замер, а потом очень резко, за мгновение, как ветер, приблизился ко мне почти вплотную.
Я вскрикнула и замерла. Яркий зеленовато-жёлтый огонёк ослепил, заставив прищуриться. В этом свете была видна лишь нижняя часть его лица, но тут же блеснули глаза – он пристально вглядывался в моё лицо, морщился, часто моргал и то улыбался, то кривился, будто от боли. Худой-худой, волосы длинные, светлые и лохматые, а глаза пронзительные, цепкие и какие-то голодные.
Он резко выпрямился, будто опомнился, широко приветливо улыбнулся и продолжил:
– Ну как же! Только не говорите мне, что бросили наобум! Сиятельные мои барышни, и ты, гордый, но низкий, муж, вы определённо неподготовлены! Вы что же, решили, что если лес «Дохлый», то на этом и всё? Не-е-ет! Добро пожаловать, добрый вечер. Ну не зря же я столько лет над слухами работал? Дохлый! Дохлый лес и нечего смертным вам тут делать! Впрочем, прошу в гости. Я очень рад! Изголодался по обществу, не представляете как! Мне почему-то не везёт на друзей последние двести лет… Одни сумасшедшие попадаются! Уже тошнит от них!.. Вам тоже по душе этот лесочек? Тихо, спокойно, мрачно… Что ещё нужно? Яблочко хочешь?
И он протянул мне какой-то предмет. Я опешила и глупо повторила:
– Сумасшедшие?
Нежить всепрощающе вздохнул и ответил:
– Ну конечно. Сама посуди, благородная моя госпожа, кто в здравом уме пойдёт в лес с таким названием? Коты бешеные? Так они мелькают тут, как чайки над прибоем, глазами хлопнуть не успеешь, а прочие… Я специально здесь теперь сейчас, чтобы никто не сюда. Но ведь зачем, если «Дохлый»??? Хотя, признаться, очень по вкусу. Никогда не пили шизофреника? О-о-о, я вам скажу – отлично! Непередаваемо!
И он открыто рассмеялся, закатив глаза. В раскрытой пасти блеснули клыки, которым даже Асфири позавидовала бы. Вампир?! О боги! Но он опять резко остановился, суетно огладил рот, запустил руку в волосы и оттянул кончик уха, но сдавленный смех вновь начал его душить. Только глаза не смеялись:
– Нет-нет-нет, вы меня не бойтесь! Не-не-не. Но вот просто послушай! Нет, я серьёзно! Ты бы видела!.. – он ничего не мог поделать со смехом, у него даже слюни летели, их хорошо было видно в ярком свете. – Он так обрадовался, он прямо прыгал! Я ему: «Дед, у тебя мания преследования, ты больной!». А он: «Так это ты следил за мной?!»! Ха-ха-ха!!! Пришлось выпить. Он до конца… До конца!!! Орал и доказывал мне, что это заговор!.. – и вампир, наконец, замолчал, склонив голову и глядя на меня широко открытыми глазами.
Кажется, он действительно сумасшедший. Причём, напрочь! Глаза бегают, руками постоянно что-то поправляет, трогает, пальцы дёргаются, и сам он какой-то дёрганный, чуть не захлёбывается, когда говорит. Валить бы.
Он будто почуяв, протянул руку и вцепился в мой рукав, продолжая вглядываться в лицо:
– Подожди-подожди, я тебе такое расскажу! Нет, ну правда, ты вообще представляешь, что у народичей в головах делается? Я им – нет, они – да! – тут он резко повернулся в сторону и рявкнул: – Стой, сволочь! – я вздрогнула, проследила за его взглядом, но никого не увидела, друзья же были за спиной, включая Мохнатика. – Ты представляешь, – это уже опять мне, – сидит и пялится на меня, будто я должен ему что-то!
Кто и что ему должен, я так и не поняла, но вампир вдруг отдёрнул руку, будто вспомнив, что неприлично держать других за одежду, даже расправил складочки суетными дрожащими пальцами и вдохновенно продолжил, улыбаясь:
– Так на чём я остановился? Так вот, подходит ко мне один раз хрен с чешуёй на лице, вы его видели, он недавно здесь грибы собирал. Грибы! – вампир засмеялся, запрокинув голову и балансируя на пятках. – Грибы! Ночью! Вот же придурок! Нашёл помёт кроличий, говорит: «На, попробуй!». Мерзость! Фу! Так вот, подходит и говорит: «Пошли-ка мой дорогой друг, Эстэриол, вон в тот лесочек! Дело есть! Бревно гниёт, а муравьёв нет! Надо ловить…» – говорит. Ну, делать нечего, пошли, а Квака как раз новую рассаду сделала, вот, думаю, добра будет! Но вот этот, сволочь! Все мухоморы сжевал, и Кваку с собой утащил, бабник!
Он так увлёкся рассказом, что даже жестикуляция стала будто театральной, зато исчезла дёрганность. Эстэриол грозно вперился в дерево, шипя что-то нечленораздельное, но тут же его опять начал душить смех.
Нет, это определённо сигнал к бегству! Надо валить! Я отступила на шажочек, лицо вампира тут же разочарованно и растерянно вытянулось.
– Э-э-э, уважаемый Эстэриол. Спасибо за историю, но, честно говоря, у нас дела, мы пойдём, ладно? Не обижайся, пожалуйста… – говоря это, я медленно пятилась, и уже, было, совсем собралась смыться вслед за уже пятящимися друзьями, но вампир вцепился в меня взглядом чуть фосфорецирующих глаз и окликнул именно в тот момент, когда я уже собиралась сделать ноги:
– Не надо, прошу… – он сощурился, вглядываясь в моё лицо, странно поморщился и опять разлил по лицу свою дурную улыбку. – Госпожа, неужели ты с друзьями не составишь мне копанию на сегодняшний вечер? Я безобидный, видят боги! Ну всего-то убиваю иногда! Вы ни в коем случае не составляете мне неудобство!
И вампир улыбнулся так широко, что я в деталях смогла разглядеть его длиннющие клычищи в контрастном свете. Казалось, что огонёк специально высвечивает именно их. По спине пробежали мурашки.
– Э-э-э… я бы с радостью… но… нет! Спасибо!
Я аж хрюкнула от того, как резко меня дёрнула за руку Асфири. Вампир лишь просительно вскинул руку мне вслед, но я этого уже не увидела. Рванула вслепую прямо за тигрицей куда-то назад в темноту. Похоже, фирь уже давно опередил нас с его-то мастерством «давать дёру», лишь глухой перестук копыт Мохнатика давал какой-то ориентир в темноте. Только добежав до какого-то оврага, чудом не споткнувшись в темноте, вместе со своей компанией, позволила себе отдышаться.
– Уф! Хвала богам! – схватила меня Асфири. – Еле унесли ноги! Я уж думала, что делать?! Бить или бежать! Псих ненормальный!
– А я что? – тоже запыхавшись, зачастила я. – А я? Я ж не знаю, что с ним делать вообще? Вы молчите, а я… а если он за нами? Или? Я чуть не поседела там! Но, вроде, не погнался… Что теперь-то делать, Ас?!
Но тигрица не ответила, напряглась, и, уже превращаясь, бросила:
– Вот Далин! Проглядела стаю!
В кустах раздался шорох. Волки что ли?! Одна напасть, второй не ждали! А то я всё возмущалась, чего это зверей почти не видать, кроме кабанов да оленей вдалеке шуршащих?
Я подняла свою несчастную палку, а Элниниум уже давно был в боевой готовности. Самый маленький и самый храбрый! Всё-таки вспомнил, что ведьмаком стать хотел. Выживем – обязательно похвалю его!
Асфири встала рядом с прижатыми ушами, прикрывая собой фиря. А где стая-то? Или я неправильно поняла? Показалось, что в кустах мелькнула серая фигура. В темноте-то со страху даже зрение обострилось! Или фантазия? Ой, как не хочется быть съеденной! И толку, что Асфири тигрица? Что она сделает, если один из них сейчас набросится на фиря? Она бросится его спасать, а тем временем остальные волки радостно скушают бедную Дашу!
