Через полчаса Бентоль вышел из леса под звезды Колец. Далекие молнии уже сверкали в черных облаках, река рябила от ветра, слышался гром. Бентоль всмотрелся в темный город. Вот мост и дорога, переходящая в пустынную улицу. Вот миражная студия с невысокой башенкой-передатчиком, там работал поэт Фери, пока не заразился вирусом. Правее – черный приземистый силуэт недостроенного космопорта. Слева, у берега реки – дом губернатора Вукича, а рядом то, что нужно – маленький белый домик, заросший темными аморфитами. Открытое окно домика слабо светилось, в нем что-то колыхалось, похоже, занавеска. Дождь ударил по земле с силой водопада, комбинезон сразу промок. Пора! Сейчас ни один житель Сомервиля носа на улицу не высунет. Бентоль дошел до реки и прыгнул в воду как был, лишь застегнув непромокаемые клапаны карманов. Какая разница, где мокнуть в такую ночь! Река была неширокой, откос пологим, а домик совсем рядом с водой. Бентоль прислушался – гостей у богини не было. Только знакомая по фильмам биоволна Лорелеи слышалась из глубины комнаты. Интересно, что она делает?
«Я осязала его щупальцами всех своих многочисленных чувств. Я видела, как словно пламенные призраки, поднимались жаркие желания со дна его интеллекта навстречу темному огню моей страсти. Неужели он не изопьет поцелуя с моих уст? Неужели священный огонь любви не воспламенит его тела?» – вопрошала волна. Лорелея сочиняла текст очередного фильма, повесив на ухо огромную старомодную дугу и глядя в мираж с изображением очередного витязя на фоне золоченых стен. Сегодняшний витязь напоминал молодого начальника полиции Кояну, как лицом, так и пышным красноречием. Сидела она на кровати, больше свободного места в комнате не было – его занимали брошенные в беспорядке радужные накидки, разноцветные туфли, подушки, одноразовые тарелки и рассыпанные семена бешеного ореха. Ну что ж, хочет она поцелуя, так получит. Бентоль перепрыгнул через низкий подоконник и подбежал к богине, которую накрывал разноцветный мираж.
«Это ты, витязь, ты пришел… Вся любовь, вся жизнь богини Тийи…» – восторженно взметнулась мысль прекрасной дамы, и в следующую минуту она получила все, о чем сочиняла. То, что наяву витязь оказался совсем не тот, что в мираже, ее не смутило. Щупальца многочисленных чувств не обратили на это ни малейшего внимания. Огромная дуга слетела с ее уха, радужная накидка соскользнула с плеч на пол, за ней последовал его мокрый комбинезон. Руки богини обняли прекрасного витязя, счастливые стоны превратились в торжествующие вопли. «Тихо, чтоб никто не слышал!» – мысленно скомандовал Бентоль. Она мгновенно подчинилась, священный огонь страсти стал беззвучным. В искусстве любви Лорелея Данилевская оказалась если не божественной, то вполне симпатичной, несмотря на годы. Морочить ей голову внушением или без него было просто, но противно – кому нужны такие дешевые победы? Он все же Первый, а не слабак.
– Во славу великой богини я должна любить и говорить о любви! Говорить только о том великом, что творит будущее из мечты и реальность из слов! – заговорила Лорелея. – Во имя служения Тийе я должна сейчас воплотить ее в себе в полной мере! Животворящая любовь озаряет жизнь и дарит торжество высоким чувствам!
Это еще что? Продолжая воодушевлять богиню любовью, Бентоль прислушался к ее мыслям. «Тийя всемогущая, будь милостива ко мне, которая стала сосудом, вмещающим твою суть! Оставь витязя рядом со мной, прими его дыхание рядом с тобой!» – мысленно молилась Лорелея. Понятно. Она воспринимает себя только как воплощение великой богини, станция внушения вкладывает в ее сознание поклонение Тийе. Лорелея Данилевская славила собственное единение с придуманной богиней в тех же пышных выражениях, что и прочие жители Сомервиля. Но как это у нее получилось? Любовные восторги немного утихли, и Первый приступил к делу.
– Скажи, прекраснейшая, как ты смогла слиться с божественной сущностью в этом мире? – спросил Бентоль, слегка нажимая внушением и пытаясь выдержать пышный стиль общения с богиней. – Это понравилось твоему мужу?
Лорелея посмотрела удивленно.
– Разве может быть муж у воплощения великой богини? Как низменное может соединиться с божественным?
– Но разве может жить без любви воплощение созидающей богини? У тебя был когда-то возлюбленный, ты помнишь его?
Голубые очи Лорелеи засверкали истинно божественным гневом.
– Ларс недостоин воплощения богини, он променял священный огонь ее страсти на невнятные слова пустых научных трудов! Пути божественного гнева Тийи неисповедимы, она прогнала нечестивца, оскорбившего ее суть! Тому, кто не может оценить величие любви, не место рядом с богиней, воплотившейся среди людей!
Отлично, она вспомнила Данилевского и зовет его Ларсом! Более поздние возлюбленные Бентоля не интересовали.
– А когда это было? – снова начал расспрашивать Бентоль.
– По велению богини я изгнала его через много дней после того, как она воплотилась во мне! Великая Тийя долго терпела его пренебрежение священным огнем страсти и созидательной силой любви! Ларс должен был оставаться рядом, он должен был добиваться единения с той силой, что творит осязаемое из неведомого, но он предпочел поиски того, чего не существует, бросив в небрежении даже предметы, дорогие ему удобством! Теперь он изгнан раз и навсегда, его заменил Витязь Ночи! Отвергнутый любовью нечестивец не может быть принят ни богиней, ни людьми!
В переводе на нормальный евроамериканский это означало, что Данилевский своими научными изысканиями оскорбил Лорелею-Тийю много позже появления страха, был ею изгнан и даже не взял с собой свои вещи. Изгнать из Сомервиля в срочном порядке его могли за вирус.
– Он тогда уже оброс шерстью? – спросил Первый, осторожно успокаивая Лорелею внушением. Богиня так и подпрыгнула.
– Нет! Никогда избранник богини, даже такой нечестивый, не получит этого проклятия! Оскорбление взора не может иметь отношения к божественной красоте!
Значит, не вирус Стики. И она не знает, куда ушел изгнанный Данилевский. Но когда появился страх, и как идиотское внушение веры в богиню любви оказалось записано в программу станции?
– Вспомни, божественная, как ты впервые стала богиней Тийей?
Лорелея вздрогнула, Бентоль погладил ее по волосам, не отпуская внушения.
– О, как прекрасно я помню тот день, когда великая богиня Тийя воплотилась во мне, даровав высшую судьбу единения с собой! Как давно это было, как страшно! Если бы ты испытал это, если бы знал! Но нет, ты не знаешь страха, ты воплощение Витязя Ночи, ты непобедим! Я летела над просторами дыбящегося над озером леса, над томно раскинувшейся рекой. Это был полет мысли и тела, крыльев и души. Я диктовала мысли своему неразлучному микрокомпу, и мои новые герои рождались прямо в небе. Черные крылья летучих тварей реяли вокруг в сверкающей лазури неба! Но еще выше взлетал призыв к прекрасной богине любви, всесильной Тийе, творящей жизнь из мечты!
Очередная романтическая чушь, скаты на Стике много где летают. Еще немного внушения, подкрепленного нежностями, и Лорелея продолжала.
– И тогда явился ужас, божественный, мистический, потусторонний страх, могучий и яростный, как ураган! А следом – падение, стремительный лес, который надвинулся и поглотил меня. Мне некуда было бежать, и негде спрятаться, потому что ужас поглощал все вокруг. Я сохранила мой неразлучный, но дуга была утрачена во время падения. Мой разум корчился и кричал в судорогах, душа была измучена болью, и вдруг я увидела выход! Но на самом деле это был вход! Это была дверь священного убежища! Я нажала на ручку, дверь открылась, а потом сама захлопнулась за мной. Мне было страшно, я рыдала… Но в убежище не было ужаса, и я не хотела покидать благословенного укрывища.
