– Бено, – повторил он, указывая на себя. «Хиали», – захлопала крыльями самка. Мираж программы-переводчика мигнул и выдал тот же ответ. Вот оно что! Хвостатой мамаше нужен был его сильный биоволновой сигнал, более слабые волны остальных она слышала плохо, как тихий шепот. Для обучения языкам это не годилось.
– Ура! Она – Хиали! – завопила Мади.
– Вот что значит секретная военная разработка! – одобрил Фери. – Но что такое «хиали», это ее собственное имя или общее название?
– Для правильного понимания человеческой речи необходимы прежде всего основополагающие понятия. А понятие о человеке как носителе мысли – одна из основ, – торжественно сказал Трагат. – Она должна понять, что мы все здесь люди.
С этим утверждением могла бы поспорить Служба Безопасности, но для крылатой мамаши тонкости были не нужны.
– Человек, – отчетливо передал Бентоль, повторяя слово вслух и указывая на стоящих рядом исследователей и зрителей, уже вставших у своих веревочных заборов.
«Алаи», – сообщила волна самки. Она махнула треугольным крылом, указывая на себя самым длинным пальцем на его выступающей части.
– Женщина, – показал Бентоль на Мади, потом на Рену. – Мужчина, – его палец показал на него самого, Трагата и Фери, а потом на Иринга и Валентина, высунувшихся из-за своего забора.
«Ал» – ответила собеседница, махнув крылом вверх. «Алаи», добавила она, снова указав на себя. Локатор слабо звякнул, предупреждая о каком-то госте. Над деревней показался небольшой проворный скат, то и дело ныряющий вниз, будто в поисках кого-то. Он осторожно облетал деревню по краю леса, но увидев соплеменницу, сложил крылья и спикировал прямо на вольер.
«Хиали, Хиали» – твердила его биоволна. Он был вполовину меньше их пленницы, и не черный, а темно-фиолетовый, как аморфит.
– Бено, что он говорит? Смотри, он фиолетового цвета, значит, он еще подросток! Что он сказал? – забеспокоилась Мади. Пленница и скат-подросток разразились целым потоком биоволн. Если это был разговор, то понять его Бентоль не мог. Ну ладно, со временем он еще научится понимать этих аборигенов. Юный скат, быстро хлопая крыльями, сделал свечку и умчался куда-то на север. Из-за своего забора вышел Валентин.
– Надо готовиться, Бено. Он сейчас своих приведет, освобождать. Один раз уже так было. Мы ранили одного, добить рука не поднималась. Пока мы думали, что с ним делать, они налетели целой стаей, тут тебе и крылья, и хвосты, в общем, пришлось стрелять. И того беднягу добили, и еще штук пять пустили на шашлык, только тогда они улетели.
Спокойно. Неужели девчонка права и скаты действительно разумны? Или нет? Своих защищают и слоны, и буйволы, и все животные, живущие в стаде – иначе им не выжить. Однако речи ни у кого из них нет, а биоволновые ответы самки ската были очень похожи на реплики человека, впервые столкнувшегося с незнакомым языком. Но если это разум, то о шашлыках и освоении Стики без учета мнения аборигенов речи быть не может. Вдобавок где-то по Стике бродит неизвестный страх без астриона. Бентоль попытался продолжить урок, но самка, ободренная появлением соплеменника, уже не соглашалась на разговоры.
Через час локатор загремел на всю деревню, предупреждая о множестве чужаков, а в небе появились черные крылья. Десятка два крупных скатов, быстро взмахивая крыльями, закружились метрах в сорока от деревни. Можно было различить плетеные сетки, накинутые на черные глянцевые тела и широкие крылья. У некоторых на пальцах висели такие же ремешки с бусинами, как у убитого на днях больного ската. Биоволны бойцов гремели в сознании Бентоля, как грозный военный марш. Похоже, их биополя усиливали друг друга. Пленница отвечала им каким-то приветствием. Войско было невелико, но настроено решительно. Старик Иринг поднял свой лучевик, Бентоль тоже вытащил оружие, но стрелять не спешил.
Спокойно. Если это разум, и он собирается его изучать, начинать надо не со стрельбы, а с чего-то, что вызовет у них уважение. Эти первобытные существа, способные только плести сетки, охотиться и выживать в диком лесу, должны были уважать только большую силу. А большая сила у него была одна – биополе. Как их отогнать? Внушить им страх, робость, желание улететь, но как только он снимет внушение, они вернутся. А если тот страх, который был здесь и на Нептуне? Смогла же Лорелея для своего глупого фильма изобразить «невыразимый ужас»? Если они знакомы с таким страхом, он должен на них произвести впечатление. Но сможет ли Первый в одиночку внушать одновременно стольким живым существам?
Скаты двинулись к деревне. Бентоль сосредоточился, вспоминая туман Нептуна и синий огонь у Супер-Проксимы. Обреченность, отчаяние, жуткая синева в окне и темные вихри тумана разом вернулись в память. Мороз побежал по коже, руки сами собой сжались в кулаки. Точнее вспомнить, отчетливее внушать! Еще сильнее биоволну!
Мади рванулась мимо грузовика в лес, снося на бегу мелкие аморфиты. Старик Иринг, не выпуская оружия, бросился в дом. Фери мохнатым шаром покатился через огороды к реке, Трагат затопал следом на неверных от выпитого ногах, но упал в огороде. Рена и Мики спрятались в аморфите, служившем кладовкой.
– Что тут, Бено? Опять страх пришел? – проговорил Валентин, задыхаясь от кашля, но еще пытаясь бороться с ужасом. Надолго его не хватило, и он умчался за вольер с пленницей, которая в страхе билась о сетчатые стенки. Но что же скаты? Бентоль поднял голову и снова принялся внушать, насколько хватало сил. Крылья забились неровно и часто, биоволны скатов заметались в ужасе, потеряли стройность и силу. Хвосты заметались в воздухе, чернокрылые воины сбились в беспорядочную кучу, развернулись в воздухе и помчались в ту сторону, откуда прилетели. Бентоль внушал еще минут пять, но даже его выносливости наступил предел. Он прекратил внушать и перевел дыхание.
На площади посреди деревни он остался один. Победа была одержана без жертв, но надолго ли этой победы хватит? Он не может внушать скатам страх круглосуточно. Если они действительно разумны, надо начинать переговоры. К тому же надо как-то объяснить деревенским свою нечувствительность к страху. Впрочем, здесь у него был готов стандартный ответ – новые военные технологии.
Именно этот ответ он и дал жителям деревни, когда они вернулись, мокрые и грязные от беспорядочной беготни по лесу. Откуда на этот раз взялся страх, они даже спрашивать не стали – он всегда являлся неизвестно откуда. Все постепенно пришло в порядок. Трагат снова устроился рядом со своим бочонком, Фери принялся гонять мираж с переводом биоволн, Мади взялась проверять капсулы с вирусом, записывая на микрокомп результаты. Самка ската, назвавшая себя Хиали, больше не билась о стены и не рвалась ударить его крылом или хвостом. Мирно сложив крылья, она смотрела на него с вершины аморфита, росшего внутри вольера. Биоволна Хиали была невозмутимой, как будто произошло что-то неудобное, но давно известное и привычное.
Мирная жизнь продолжалось недолго. Локатор снова ожил, что-то зашумело над аморфитами, и скаты появились снова. Теперь их было всего пятеро. Они летели, неспешно размахивая крыльями, как будто никуда не торопились, их биоволны напоминали не гром военного оркестра, а спокойную музыку. Впереди летел морщинистый, серый от старости скат, на котором были надеты сразу три сетчатые накидки с многочисленными бусами, за ним – три огромных черных бойца в белых накидках с бахромой, а последним – тот самый фиолетовый подросток. Долетев до деревни, они сделали широкий круг над площадкой в центре. Что они собираются делать? Лучше еще раз показать им, что готов к бою. Бентоль снова принялся за внушение ужаса, старательно направляя биоволну вверх. Направленное внушение сработало – скаты во главе с нарядным стариком засуетились, захлопали крыльями и полетели прочь. Ненаправленное внушение, впрочем, тоже подействовало – жители деревни снова бросились врассыпную, но Бентоль прекратил внушать страх и мысленно позвал всех обратно. В конце концов, скатов надо было не прогонять, а только научить уважительному обращению. Внушение снова сработало прекрасно – скаты и люди вернулись одновременно. Сероватый старик в трех сетках сделал еще один круг над головами людей, выдал долгую биоволновую речь и торжественно отбыл вместе со свитой.
