Ну, хватит! Не понимает по-хорошему, придется по-другому. Продолжая внушать спокойствие, Бентоль прекратил внушение миролюбия.
– Если это ядро астриона, надо бить регдондитом! Поднять захват! – скомандовал Верховер. Бентоль встал впереди, в одиночку держа узкий конец захвата с шарниром. Верховер и Фери молча бросились по своим местам в середине, Валентин и Кояна, самые рослые, встали в конце.
– Раз, два, три – пошел! – скомандовал Бентоль, продолжая внушать. Он двинулся вперед, направляя захват для удара. Конец с шарниром выставился вперед, как огромное копье. Тяжесть захвата то исчезала, то била по плечу так, будто пыталась распластать людей по земле. Шаг, еще шаг, скорее, пока Великий Кавин не развернулся! Ноги скользили и разъезжались по грязной дороге, струи дождя били по голове, заливая лицо. Только не поскользнуться, только не уронить! Вот он, уже близко!
– Вперед!
Бентоль прибавил ходу, направляя конец захвата в бугристый черный бок. Захват давил на плечо, страх невыносимо бил в сознание, земля уходила из-под ног.
– Давай!
Захват, как живой, устремился вперед, вырываясь из рук, и со всего размаха ударил в бугристую броню. Тупой удар, треск, струя синего пламени и взрыв, ослепляющий огненно-синим светом! Запахло озоном, дорога подпрыгнула под ногами, взрывная волна выбила захват из рук, он подпрыгнул и покатился, сбивая падающих людей с ног. Уже падая, Бентоль увидел направленный в него луч второго пришельца. Реакция спасла его, он изогнулся в воздухе, но язык синего пламени уже скользнул по его левой руке и ноге. Дикая боль ожога, шипение чего-то на боку и удар по плечу всей тяжестью захвата! Верховер что-то закричал без слов, захват загремел по камням баррикады, страх забился в сознании с новой силой.
Внушать во что бы то ни стало! Где все? Почему он не может подняться? Бентоль приподнял голову. Струи голубого огня метались в разные стороны, но ими бил только второй Великий Кавин. Верховер и добровольцы, согнувшись под огнем, тащили захват под навес. Они отступали, а огонь подходил все ближе к Бентолю. Как же болит левый бок, не говоря о потерявшей подвижность ноге! Надо уползти. Он попытался перевернуться на живот, но едва не потерял сознание от боли.
Синий язык пламени пролетел в полуметре над его головой, другой хлестнул по луже слева. Вода зашипела, испаряясь. К страху, сопровождавшему незваного гостя, добавился обычный инстинкт самосохранения. Спокойно. Сам он уползти не сможет, а другие заберут его только в одном случае. В случае победы. Что бы ни было, он должен внушать. Внушать, пока жив. Стоять всем спокойно. Мы победим. Страх уйдет.
Великий Кавин не реагировал на внушение словами. Белые звездочки пробежали над его спиной и погасли. Как внушать, чтобы он не жег, а бойцы с захватом смогли ударить? Не стрелять, убрать огонь, стоять спокойно…
Но почему так болит и не действует левая рука? Он скосил глаза на руку и попытался ей шевельнуть, но руки ниже локтя не было вообще. Ах ты, бамп-тест! Огненные лучи, будто забавляясь, ложились рядом, то с шипением срезая аморфиты, то заставляя кипеть лужи на дороге. Может, внушить, чтобы ушел? Нет, тогда разбегутся и люди.
– Бено, держись, я к тебе! – донесся слабый писк Мади. Куда она? Он внушал спокойствие, а не бред! Не двигаться!
– Ложись! – крикнул Бентоль. Она нырнула в аморфиты на обочине. Из-за баррикады вылетели красные огоньки и, разбрасывая искры, запрыгали по лужам. Это включенные тирококсовые патроны, они взрываются, если попадут в воду! Кто-то швырял патроны в лужи, чтобы отвлечь Великого Кавина! Новый язык синего пламени ловко слизнул красные огоньки, но еще две струи огня, хлестнули по дороге и лужам совсем рядом с лежащим Бентолем. Он попытался отползти, но голубой вихрь пламени заплясал с другой стороны, будто издеваясь. Страх стал нестерпимым. Как теперь внушать? А так же как всегда. Спокойно. Всем держаться. Не отступать.
– Эй, ты, смотри на меня! Я здесь! – крикнул мужской голос. Высокая темная тень бросилась от времянки наперерез огню. Синее пламя заплясало по дороге, будто выбирая цель.
– Стой, Ларс! – громыхнул голос Верховера.
Но Данилевский уже махал руками перед Великим Кавином, отвлекая его внимание на себя. С ума сошел, что он делает! Языки пламени взвились вихрем, слились в шипящее огненное облако, и человеческая фигура растаяла в огне. Бентоль дернулся, в глазах потемнело от боли. Данилевский погиб, чтобы он, Первый, жил. Значит, он будет жить. И внушать спокойствие, пока жив!
– Готовься! Я встану первым! – перекрыл шум грозы голос Верховера. Тирококсовые патроны снова полетели один за другим, сверкая и взрываясь от воды. Красные огоньки скакали по лужам перед самой баррикадой, будто дразня Великого Кавина. Ослепительные синие лучи разом повернулись в сторону времянки, где с треском плясали по воде патроны.
– Давай! – крикнул Верховер. Над головой раздался тяжелый топот, замелькали бегущие ноги, послышался глухой удар и новый взрыв. Столб синего пламени заслонил от Бентоля полнеба, Великий Кавин вздрогнул и всей тяжестью обрушился на баррикаду. Загремели камни, зазвенел по камням захват, и наступила тишина. Гравитация ударила Первого о дорогу, боль залила все тело, в глазах стало темно. Потом снова запахло озоном, страх отступил и все затихло.
Голова кружилась, дождь лил на грязное лицо, от жгучей боли хотелось выть и кричать, но еще больше хотелось кричать от возмущения. Как же так, почему эти Великие Кавины оказались неспособны ни к чему, кроме тупой злобы? Они даже не попытались понять! Они уничтожили губернатора Вукича, они издевались над ним, Первым, они сожгли Данилевского!
Зажегся свет под навесом и в окнах времянки, кто-то выбежал, топая по лужам. Чьи-то руки, большие и маленькие, подхватили Бентоля и понесли через дорогу к времянке. Он держался из последних сил, стараясь не кричать от боли. Отвлечься, не думать. Темные бугристые туши Великих Кавинов проплыли мимо. Вот черная дыра в броне одного из них. От отверстия размером в полметра во все стороны извиваются широкие черные трещины. Значит, действительно, до самого центра доставать не нужно. Во всяком случае, в условиях Стики. Получив пробоину, Великий Кавин взорвался сам. Ну вот еще немного…
В медпункте было светло и чисто. Верховер и Валентин положили Первого на пол у двери, вбежавшая за ними Мади принялась срезать ножницами с больного бока наполовину сожженную грязную рубашку. Сама она была еще грязнее, губы прыгали, из глаз катились слезы. «Как же он теперь без руки… Обезболивающее… Все сожжено, можно ли регенерировать? А может ли робот медпункта сделать большую регенерацию?» – метались ее мысли. Бентоль старался не слушать мысленных причитаний. Голова кружилась все сильнее, казалось, что пол снова уходит из-под него, бок и ногу жгла боль, сожженные пальцы болели, как будто были еще на месте. Спокойно. Сейчас ему помогут, главное уже сделано.
– Где медик? – гремел у двери медпункта командир Верховер. – Где Арт Вэлли?
Арт вбежал во времянку, на ходу сдирая с себя грязный комбинезон. Он был такой же мокрый, как все бойцы. Бентоль видел все как в тумане, пытаясь сосредоточиться на словах. В коридоре что-то загремело.
