Через минуту Аурика приложила идентификатор к микрокомпу, подтверждая получение. Похоже, дело было серьезное, но почему еще «Черным крыльям» не разослали, если это из министерства обороны? В конце концов, они с Элиалом еще не в отставке, а «Черные крылья» только в мирное время – команда испытателей и пилотажная группа, в военное время это обычная военная часть, о которой начальство никогда не забудет.
Резкий гудок микрокомпа из-за деревенской стены ясно дал знать, что начальство не забыло. Дан нырнул в низкий вход под аморфитами, перебежал через двор и услышал, как такой же сигнал заливается в аморфите, где жил Элиал с молодой женой. Через несколько секунд Дан уже читал вызов на «Кентавр», заверенный командиром Сергиевским. Капитан Сотников был обязан явиться к восьми часам стикского времени на базовый корабль.
Дан с досадой пнул босой ногой аморфит. Вот тебе и отпуск перед отставкой! Но к матери придется все равно залететь, есть один важный вопрос, который с ней надо выяснить, но не по грависвязи. Впрочем, если не болтаться без дела и лететь как испытатель, а не избалованный малолетка, за два часа можно все успеть.
– Аурика, собирайся скорей! Я еще хочу залететь в Центр Человека!
Натянув черный комбинезон военного космофлота, Дан вывел из-за аморфита «Каравеллу» и стряхнул с нее трехдневные залежи сухой аморфитовой кожуры и сброшенной кожи линяющих многоножек. Аурика подбежала, натягивая летный шлем. Ножки в космофлотовских ботинках самого маленького размера приплясывали по утоптанному песку деревенского двора, маленькие руки порхали по застежкам шлема.
– Центр Человека – это значит, к твоей маме? Зачем? Ты меня хочешь с ней познакомить?
Ну что за вопросы? Если бы он вообще захотел связать себя семьей и устроить семейное знакомство с матерью, не делал бы этого по пути на службу! А сейчас надо соблюсти другие почти семейные церемонии. Тут уже и дед Наваил, и Вими, и Элиал – все обрались в деревенском дворе.
«Виаи, до свидания, дед! Виаи, Вими! Смотри, не опоздай, братишка!»
«Виаи, Уно Ал Даниил! Пусть ветер поддержит твои крылья! Сам не опоздай!»
К Центру Человека они с Аурикой подлетели через полчаса. С детства знакомый квадрат двухэтажных зданий, заросших со всех сторон лиловыми и розовыми аморфитами, был окружен забором и облаком плавающей в воздухе серебристой пыли нанолокатора.
– Это и есть Центр Человека? Никогда здесь не была! Документы понадобятся? – крикнула Аурика за плечом Дана, пытаясь перекричать бьющий в лицо ветер. Не отвечая, Дан послал «Каравеллу» резко вверх, делая «свечку» над облаком нанопыли, и пыль рванулась за ним в высоту. В верхней точке «свечки» Дан быстро развернул крыло, послал вниз, под пыль, и аккуратно посадил посередине двора.
– Дан, а так разве можно?
Дану можно было обойтись и вообще без пропуска, он морочил автоматику охраны и ее локаторы с детства, но сейчас у него был постоянный пропуск с правом прохода одного посетителя. Аурика вписала свои данные в память автоматической проходной, и вскоре они оказались в знакомой приемной заведующего лабораторией на первом этаже. Лаборатория предназначалась исключительно для приема заказчиков, а потому в ней не было ничего научного или засекреченного.
Матери в кабинете не было – должно быть, была в термостатном зале. Зал виднелся в неярких миражах над длинным пультом. По верхнему краю миражей плыли постоянно меняющиеся данные, а на изображениях виднелись бесконечные ряды прозрачных пластиковых мешков-термостатов, заполненных жидкостью и опутанных разноцветными шлангами. Внутри каждого мешка жил похожий на свернувшегося червячка зародыш. Одних Дан с трудом различал в толще розоватой жидкости, другие были уже почти готовы к рождению, и можно было разглядеть черты сморщенных мордашек.
– Как интересно, никогда такого не видела! – Аурика подбежала к пульту.– И какие страшненькие! Даже на людей не похожи!
– Сама такая была, если тебя здесь заказывали, – заметил Дан, садясь, как в детстве, за стол рядом с пультом. Теперь, правда, длинные ноги едва умещались под столом, но что поделаешь: росту в нем два метра, а у матери куда меньше.
Миражи спокойно мерцали, цифры безмятежно плыли снизу вверх, в комнате чуть заметно пахло больничной дезинфекцией и с детства знакомыми материными духами. Но где-то там, в глубине, мог быть и ответ на вопрос, который уже трое суток занимал Дана. На углу стола облачком поднимался синеватый мираж со сменяющими друг друга лицами. Из глубины облачка выплыло улыбающееся длинноносое лицо с неровными – одна выше другой – бровями. Черный комбинезон военного космофлота, широкая красная полоска класса «высший-универсал». Да это же он сам в день выпуска из училища! Вот устроила тут мать семейный альбом! Но где же они? Надо бы дать ей знать, что он здесь.
– Добрый день! Дан, сойди с моего места, если прилетел дольше, чем на пять минут! – услышал Дан приглушенный голос, и в кабинете появилась мать, одетая в лабораторный комбинезон с закрытым шлемом. Она откинула пленку шлема и, не дожидаясь ответа, повернулась к Аурике. – Меня зовут Людмила Сотникова, заведую этой лабораторией, а по совместительству – мама вот этого пилота. Как провели время на деревенской свадьбе?
Мать выдвинула из пола пару кресел, уселась в одно из них, и приготовилась слушать. Дан заерзал на своем месте за столом. Теперь еще и про свадьбу придется рассказывать, светский разговор вести! Как же надоедают эти семейные связи! Но ради ответа на вопрос придется потерпеть.
– Я тоже пилот, но гражданский, Аурика Тенчи, – представилась Золотинка. Мать заулыбалась, извлекла из ящиков на стене шарики с газировкой и выдала обоим по несколько штук. Потягивая газировку и мысленно отсчитывая минуты, Дан начал описывать аловское торжество. Аурика, включив биоволновой фильтр и улыбаясь, во все глаза смотрела то на него, то на мать, явно пытаясь понравиться. Но когда Дан дошел до величания героев, она все-таки не удержалась.
– Но вы представляете, Людмила, Дан хочет уйти в отставку!
Кто ее просил вот так брякать без предупреждения? Вот уже и мать изменилась в лице.
– А что случилось? Со здоровьем что-то?
Ну вот, теперь начнется допрос! Зачем Золотинка болтает все подряд? Это не ее дело, и ограничивать его свободу она не будет!
– Да успокойся ты, мам! Ничего нет, просто надоело за каждый вздох отчитываться и перед начальством навытяжку стоять! Мне уже тридцать два года, я давно взрослый человек, в конце концов!
– Ну так и не возмущайся по мелочам, как школьник, – хладнокровно заметила мать. – И где ты собираешься работать? Жаль будет терять такую квалификацию, ты же пилот «высший-универсал» и военный испытатель со стажем десять стандартных лет!
– «Универсала» и военного испытателя куда угодно возьмут, я еще выбирать буду!
Мать как будто успокоилась. Когда же можно будет перейти к главному, причем так, чтобы Аурика не слышала? Ведь не исключено, что ответ на вопрос засекречен, как и многое в лаборатории – одно по коммерческим, другое и по политическим причинам.
