Крестовский поднял голову и встретился взглядом с Димкой, а потом, не выпуская Ляльку из объятий, подался вперед и обхватил одной рукой Димкино плечо. Димка всхлипнул в голос и ухватился за них двоих, будто больше никого в целом мире не существовало.
Маша почувствовала себя лишней, и ей тут же стало за это стыдно.
В кармане у Димки зазвонил телефон. Он достал мобильный, несколько секунд смотрел на него с удивлением, а потом, сообразив, что это телефон Крестовского, протянул его хозяину. Крестовский посмотрел на экран, встал, со вздохом взял трубку из Димкиных рук и, отойдя в сторону, ответил на звонок.
Где-то вдали послышались звуки сирены. Привстав на цыпочки, Маша увидела две скорые.
— Скорые едут, — сообщила она Димке.
Тот безучастно кивнул. Крестовский вернулся и вновь присел на корточки:
— Дяде твоему будем сообщать?
— А надо? — Димкин голос звучал хрипло.
— Ты решай. Отец спрашивает. Я ему рассказал.
— Ляль, Сергею скажем? — спросил Димка у сестры.
Та молча покачала головой. Лялькино молчание нервировало. И, вероятно, не только Машу. Димка с Крестовским смотрели на Ляльку с плохо скрываемой тревогой.
Одна из скорых подкатила прямо к ним. Спрыгнувший с подножки седой врач громко поинтересовался:
— Пострадавшие где?
— Вон они, — тут же указала на их группу какая-то женщина.
У Крестовского снова зазвонил телефон, и он опять хотел отойти в сторону. В это время один из докторов присел рядом с Лялькой, а второй бесцеремонно схватил за рукав Крестовского. Тот с недоумением обернулся.
— Я в порядке, — вежливо произнес Крестовский, попытавшись высвободить руку.
— Ты в кровище, — в тон ему ответил доктор.
— Что? Нет, папа, все хорошо, — зачастил Крестовский в трубку. — У меня просто носом кровь шла. На мне ни царапины.
— Угу, особенно на руках, — себе под нос произнес доктор, открывая оранжевый ящик.
Крестовский закончил разговор и молча развернулся к доктору.
— Садись давай, герой. — Доктор говорил резко, отчего Маше стало неприятно.
— Сначала девушки, — сказал Крестовский, отступая на шаг.
Доктор бросил взгляд на Машу, потом — на Ляльку, которую врач настойчиво о чем-то расспрашивал. Димка, не выпуская сестру из рук, отвечал за нее.
— Руки давай. А эта кровь откуда? — Доктор указал на рубашку и лицо Крестовского.
Крестовский упрямо повторил:
— Девушкам помощь окажите, я…
— Слушай, мальчик, лично мне ни холодно ни жарко от того, истечешь ты кровью или нет. У девочек шок, от которого они не умрут, а вот когда вместе с шоком кровотечение — дело другое. Так что закрой рот и не мешай мне делать свою работу.
— Почему вы так говорите? — заступилась Маша за замолчавшего Крестовского.
— Потому что папы накупят прав и тачек дорогих, а мы потом собирай вас по обочинам, — огрызнулся доктор и, потянув Крестовского за руку, усадил его на землю и принялся светить ему лампочкой в глаза и задавать вопросы.
Маша краем глаза увидела, как во вторую машину грузят носилки с Андреем, и подумала о том, что им могут не поверить. Формально Крестовский и Волков — мажоры, которые устроили гонки на спортивном «мерседесе», за что и поплатились.
Маша бросилась вдоль обочины на поиски Михаила, боясь, что опоздала и он уже уехал, и с облегчением выдохнула, увидев его разговаривающим с подъехавшими дэпээсниками. Он больше не выглядел пьяным, говорил четко, не смеялся. Маша только сейчас заметила, что он уже немолод. Наверное, ровесник ее папы. Рукав его ветровки был измазан сажей, а пузырившиеся на коленях джинсы промокли почти до бедер.
— Извините, — обратилась Маша, подойдя поближе, — Михаил, вы не могли бы оставить свой номер телефона? Вдруг придется подтвердить что-нибудь?
— А вы у нас?.. — вопросительно уставился на Машу сотрудник полиции.
— Я Маша. Рябинина. Я…
— Добрый день, — услышала она позади себя голос Крестовского.
Тот на миг приобнял Машу одной рукой и, шагнув вперед, отодвинул ее за свою спину:
— Меня зовут Роман Крестовский. Я был за рулем второй машины. Она вон там, в кювете.
Полицейский, вытянув шею, посмотрел на Машу, потом — на Крестовского.
— Точно ты, не она?
— Что? Нет, что вы! Это я. У нее и прав-то нет.
— А у тебя? — прищурился полицейский.
— У меня есть. — Крестовский похлопал себя по груди. — То есть были, но они сгорели в куртке. В той машине.
Крестовский кивнул на почти догоревший «форд».
— А что ты делал в той машине?
— Я? Помогал.
Телефон Крестовского вновь зазвонил. Он попробовал ответить, но экран не реагировал на забинтованные руки. Маша хотела было помочь, но Крестовский провел по экрану носом и произнес:
— Да, Виктор Фёдорович. Да, сейчас. — А потом протянул мобильный полицейскому со словами: — Это адвокат.
Полицейский закатил глаза и страдальчески вздохнул.
— Начинается, — пробормотал он и уныло продолжил в трубку: — Старший сержант Смирнов. Добрый день.
Пока старший сержант Смирнов разговаривал с адвокатом, Михаил толкнул Машу локтем в бок:
— Эй, пиши мой номер давай. Мало ли. И про скотч подтвержу, и вообще…
Маша выхватила мобильный и стала забивать номер.
— Девчонка-то нормально? — спросил Михаил у Крестовского.
— В шоке. Но, думаю, все будет хорошо.
— Кто ж ее так? Игры такие?
— Игры, — вздохнул Крестовский и, обняв Машу за плечи, ощутимо на нее навалился.
— Что ж вы за поколение такое? — тоже вздохнул Михаил. — Игры вам все. А сгорели бы, а калеками остались бы?
Крестовский потупился, но ничего не ответил. Михаил, покачав головой, отошел на зов жены, а Крестовский шепотом спросил у Маши:
— Мы, наверное, ему денег должны дать, да? Как тут принято?
— Я не знаю, — тоже прошептала Маша.
— У меня бумажник в куртке остался, а Волкова сейчас дергать бесполезно.
— У меня есть пятьсот рублей, — вспомнила Маша. — Хватит?
Крестовский пожал плечами и знаком попросил Михаила вернуться.
Маша, чувствуя себя жутко неловко, полезла в сумку, но Крестовский сжал ее локоть и обратился к подошедшему мужчине, предварительно покосившись на все еще разговаривавшего по его телефону полицейского:
— Михаил, извините, мой бумажник сгорел в куртке…
Было видно, что заводить разговор о деньгах ему очень неловко.
