Сергей родился и вырос не в Москве. С братом он виделся всего пару-тройку раз. А что, если ему и правда плохо здесь?
— Но разве ты в детстве не мечтал о большом наследстве? — осторожно произнес Димка. — Ну, как в сказках или сериалах: крутые тачки, деньги…
— Когда люди мечтают о наследстве, они представляют себя на песчаном пляже с коктейлем, в окружении красивых девушек.
— И?
— Да я в отпуске ни разу не был за последние три года. А море вообще видел только по телевизору.
— Да ладно… Ты не был на море?
— Не-а. Ни разу. Тоже сначала думал: юху! Наследство! Девушки, деньги, пляжи… Мечтал на доске стоять научиться. А потом вас увидел.
Димку почему-то не покоробил тот факт, что Сергей не скорбел о брате, а вроде как даже обрадовался наследству. Хуже было бы, если бы Сергей сейчас принялся врать.
— А что мы? — спросил он, когда понял, что дядя молчит.
— А что вы? А вы, Димка, такое наследство, что не знаешь, куда бежать.
— Ну так отказался бы, — буркнул Димка. — Все равно же признаешь, что ни отдыха, ни пляжа не получилось. Или ты не сразу понял?
— Да сразу я понял, что ничего не выйдет. Только есть такой рудимент, Дима, как совесть. Лена ведь не говорила вообще. Ты, небось, не помнишь, а я от нее первое слово услышал, только когда вместе с вами три месяца и четыре дня прожил. И то сказала она его не мне, а собаке на улице.
Димка вправду этого не помнил. Он вообще не помнил первые месяцы после исчезновения родителей. Очнулся он уже в Москве, где Сергей, дядя Лёва и их домработница в один голос уверяли, что переезд в Россию был его идеей. Димка же был как во сне. Помнил только, что без конца смотрел новости и обновлял страницу с информацией о поисковой операции. Что в это время происходило с Лялькой, он понятия не имел.
Димка посмотрел на Сергея и прямо спросил:
— Ты хочешь, чтобы я вник в дела фирмы и ты мог свалить из Москвы?
Сергей посмотрел в зеркало заднего вида, потом — поочередно в боковые, хотя никаких маневров делать не собирался — во всяком случае, поворотник не был включен, — и наконец произнес:
— Я хочу, чтобы ты полноценно вошел в совет директоров, я хочу быть уверенным, что, когда Лев наиграется в ностальгию по родине и уедет в Лондон, ваше с Леной состояние не окажется под угрозой. Да, тебе придется вникать в кучу вещей, да, тебя никто не будет воспринимать всерьез, потому что тебе восемнадцать и ты, прости, ведешь себя как балбес. Но это необходимо сделать. В компании достаточно людей, которые тебя поддержат. Кто-то — в память об Алексее, кто-то — потому что реально предан компании и не хочет менять место работы. Будут, конечно, те, кто попытается сделать из тебя марионетку, так что будет нелегко. Но это — единственная возможность. Другого шанса у тебя не будет, Дим!
— Но ты не ответил на вторую часть вопроса. Ты хочешь уехать, когда я во все вникну?
Димка и сам удивился тому, как замерло его сердце в ожидании ответа. Про то, сколько работы его ждет, если следовать плану Сергея, он старался не думать. Это было настолько неожиданно и глобально, что мозг пока пасовал.
— Ну куда я от вас денусь, Дим? — с усмешкой ответил Сергей, глядя на дорогу.
— Это не ответ! — повысил голос Димка. — Ты хочешь уехать?
— Я хочу, чтобы у вас с Леной все было хорошо. И я буду в Москве столько, сколько понадобится. Если ты начнешь вникать в дела и в итоге решишь переоформить опекунство, то этот вопрос тоже решим.
Димка отвернулся к окну, стараясь не злиться. Его просто разрывало от желания заорать и обозвать Сергея предателем, потому что он хотел свалить и оставить их с Лялькой одних. А ведь Ляльке до совершеннолетия всего каких-то два с половиной года осталось. С другой стороны, Димка понимал, что требовать от Сергея отдать им еще два с половиной года его жизни после того, как он уже отдал три, — не слишком честно. Оказывается, в нем тоже наблюдался такой рудимент, как совесть. Но как же это было паршиво!
Заиграл старый добрый рок, и Сергей прибавил звук, а потом начал негромко подпевать. Димка тоже принялся беззвучно шевелить губами. Не прошло и полминуты, как они с Сергеем, безбожно фальшивя, орали, что «завтра канет в небытие, поэтому оно не стоит того, чтобы о нем беспокоиться». И это вдруг оказалось классно — лететь по трассе, чувствовать, как вибрирует машина от басов, и орать во всю глотку с человеком, который, кажется, не собирается тебя бросать.
Лялька привычно не ответила на стук, и Димка толкнул дверь. В комнате опять царил полумрак, только на этот раз Лялька не сидела перед мерцающим монитором. Она лежала на животе на кровати, покачивая согнутой ногой в такт музыке. Димка некоторое время смотрел на ее ступню в полосатом носке, а потом все же вошел, показав по пути средний палец японским мальчикам на плакате.
— Ляль, — позвал он.
Сестра не отозвалась, продолжая все так же болтать ногой. Димка не хотел ее пугать, поэтому вернулся к двери и щелкнул выключателем. Лялька подскочила на кровати и быстро спрятала телефон под подушку. Димка проследил за ее маневром.
— Испугал, — неестественно громко сказала Лялька и, стащив наушники, придвинулась к подушке, загораживая ее от Димки.
— Привет, — подал голос он, переводя взгляд с синей в мелкий цветочек наволочки на сестру. — А почему ты телефон спрятала? — прищурившись спросил он и с изумлением увидел, что Лялька краснеет. Прямо как Крестовский сегодня — неровными алыми пятнами.
— Нипочему, — отрезала Лялька, нервно заправляя прядь волос за ухо. — Ты же должен был в бассейн сегодня идти.
— Я уже вернулся, — ответил Димка, чувствуя, что сонливость, бывшая вечной его спутницей после бассейна, мигом улетучилась.
Он медленно направился к кровати. Лялька придавила подушку рукой. Это было на самом деле смешно, потому что, если бы Димка захотел сейчас достать телефон, Лялька ему не помешала бы: она весила самое большее килограммов сорок. Димка остановился у кровати и посмотрел на сестру сверху вниз. Пунцовая Лялька придавила подушку второй рукой.
— Только попробуй, — прошипела она, как маленький рассерженный котенок.
На раздумья у Димки ушло секунд двадцать, не больше. Он мог сейчас забрать телефон, но тогда на попытках общения с Лялькой можно было бы смело поставить крест.
— Да нужен он мне больно, — протянул Димка и сел рядом с сестрой.
Лялька недоверчиво на него посмотрела. Сейчас она была почти непохожа на маму. Мама никогда не выглядела так жалко.
— Я с Сергеем разговаривал, — произнес Димка, упираясь взглядом в пустые книжные полки на противоположной стене.
— И?
Боковым зрением он видел, что Лялька на ощупь шарит под подушкой.
