— Работает, — укоризненно произнесла Лялька.
— Ну да, — Димка старался говорить беспечно. — Здесь есть московская симка. Почему бы ей не работать?
— Ты платишь за него?
Димка кивнул.
— Разблокируй! — потребовала сестра.
— Не, извини, — покачал головой он и протянул руку за аппаратом.
— Разблокируй! — повысила голос Лялька и прижала смартфон с Виником к себе.
— Нет.
Спорить было, наверное, глупо, но стоило Димке подумать, что Лялька войдет в список вызовов и увидит исходящие на его номер, как его окатило волной стыда. Ни за какие сокровища мира он не признался бы никому в том, что иногда звонит с этого телефона на свой, потому что высвечивающийся на его экране входящий от мамы примирял его с этим дурацким миром и давал силы на то, чтобы вставать с утра и идти в универ, шутить, смеяться, делать вид, что все хорошо. Иногда Димке казалось, что именно это не дает ему сорваться, а не бесполезные встречи с психологом дважды в неделю.
Лялька смотрела прищурившись и больше не выглядела мило. Прижатый к ее груди Виник грустно свесил уши. Мысль о том, что он старший брат и должен как-то разрулить сейчас ситуацию, не дать ей перерасти в конфликт, стучала в Димкином мозгу с настойчивостью дятла. И, случись это в другой день, Димка, наверное, смог бы справиться, но после сегодняшнего сна, который опять вывернул его наизнанку, сил не осталось.
— Дай сюда! — заорал он и, вырвав из рук не ожидавшей этого Ляльки телефон, закинул его на верхнюю полку шкафа и для верности оттолкнул ногой компьютерное кресло подальше от Ляльки.
— Придурок, — прошипела Лялька и выбежала из комнаты, больно толкнув его по пути в плечо.
Димка зажмурился и сжал руками виски. Он отстойный старший брат, он отстойный друг, да и как человек он — полное дерьмо. Признание этого факта не уняло тошноты, зато позволило хлопнуть от души дверью в ванную. Плевать. У него все равно ничего нормально не выходит. Так что и начинать не стоит.
В магазин он все же поехал, хотя действительно мог бы заказать телефон через интернет.
Выехав из дома, он решил, что, добравшись до Москвы, отпустит Андрея, купит телефон и позвонит Машке. Он, конечно, фиговый друг, но Машка же терпела его все это время. К тому же рядом с ней он чувствовал себя почти нормальным. Он позвонит, они пойдут погуляют, и все наконец начнет налаживаться. Димка уже почти озвучил свои намерения Андрею, но за окном начал накрапывать дождик. Пока он прикидывал, нормально ли будет предложить Машке погулять в такую погоду, дождь превратился в ливень. В принципе, можно было бы забрать Машку из дома и сразу поехать в кафе или кино. Но Машка обычно болезненно воспринимала такие приглашения, считая, что он не должен за нее все время платить. Обычно ему удавалось путем уговоров и шантажа добиться ее согласия на то, чтобы платил он, потому что он мужчина, а не потому что у нее нет денег, но сейчас их отношения были такими, что даже не стоило пытаться затевать подобные выяснения.
В итоге Димка попросил Андрея просто поездить по городу. Они бесцельно крутились по центру Москвы часа два. Димка старался не думать о ссоре с Лялькой, о Крестовском, о Шиловой, даже о Машке, потому что выходило, что он облажался по всем фронтам. Спустя какое-то время он все же остановил Андрея у салона связи и купил себе новый смартфон. В машине он бросил коробку на сиденье рядом с собой, даже не достав гаджет. По пути домой он смотрел на пелену дождя за окном и думал о том, что покупки не радуют. Совсем. И началось это очень-очень давно. Наверное, еще при родителях.
Так прошел еще один бесцельный день.
Вечером перед сном он наконец достал новый телефон, поставил его на зарядку и, вставив сим-карту, включил. Оказалось, что Машка написала ему сообщение больше двадцати двух часов назад. Вчера поздно вечером.
«Я знаю о фото. Позвони мне».
И ссора с Лялькой вдруг оказалась ерундой по сравнению с тем, что Машка узнала о фотосессии с Шиловой. Димка сглотнул и нажал на вызов.
Глава 19
Ты — тот, кто сделает сотни открытий.
Маша проснулась резко, будто что-то выбросило ее из сна. Еще до того, как открыть глаза, она поняла, что находится не дома. От пледа, которым она была укрыта, пахло одеколоном Крестовского, и Маша моментально вспомнила, как приехала к нему и, главное, почему. Стыд накатил волной. Как теперь посмотреть ему в глаза? Однако не успела она до конца осознать глубины своего падения, как услышала чей-то рассерженный шепот. Вероятно, именно он ее и разбудил.
— Я жду! — по шепоту невозможно было понять, кто говорит.
Маша осторожно открыла глаза. В комнате царил полумрак, свет горел лишь на вытяжке в кухонной зоне и еще, кажется, у входной двери. Спинка дивана мешала Маше увидеть говоривших.
— Юль, я понимаю, как это выглядит со стороны, но это правда не то, о чем ты могла подумать, — раздался шепот Крестовского.
Машу будто окатило кипятком от осознания того, что в квартире Шилова. Господи, если она сейчас потребует объяснений от Маши, то придется вставать, а на ней вещи Крестовского! Маша зажмурилась изо всех сил.
— Крестовский, ты вконец охренел? — Шилова перестала шептать, однако из-за проблем со связками ее речь звучала ненамного громче шепота.
— Юль, тише, пожалуйста. Ты Машу разбудишь.
— Что?
— Юль, ну правда. У нее сегодня был сложный день.
— И что же такое случилось?
— Это личное. Я не могу это обсуждать.
Крестовский по-прежнему шептал, Шилова говорила обычным голосом.
— Личное? У вас с ней?!
— Да нет же! — голос Крестовского взлетел вверх, но он тут же вновь зашептал: — Просто это не мой секрет. Маше нужно было… выговориться.
— Рома, ты меня совсем за дуру держишь? — в интонации Шиловой появились неприятные нотки.
— Нет. Я… правду говорю.
— Она спит в твоей квартире!
— Ну не в кровати же! — шепот Крестовского стал сердитым. — Хватит уже, пожалуйста. Я никогда тебя не обманывал. Между нами ничего нет.
— Между мной и тобой? — с сарказмом уточнила Шилова.
— Да что ж такое?! Между мной и Машей. Она с Волковым.
— И потому спит на твоем диване. Кстати, Волков в курсе?
Машино сердце замерло. Если Шилова расскажет Димке, а судя по ее финту с фотографиями, непременно расскажет, Димка убьет Крестовского. И саму Машу — заодно.
— Полагаю, Волков не в курсе. Но я бы попросил тебя с ним это не обсуждать. Я сам с ним поговорю.
Правильность и порядочность Крестовского показались Маше вдруг такими неуместно наивными, что жутко захотелось обнять это нелепое создание.
