Две фигуры в «Центурионах» сделали шаг к Гонте, будто подтверждая готовность работать. Отряд охраны из четырех человек? И четверо десантников, считая Славку, против двух десятков каутильцев? Разве это охрана? Видимость одна! Особенно Мануэла Кантор и Роди Ольсен! Конечно, Фред Гонта мог похлопотать за них по старой памяти, а Мануэла мог даже подрасти и поумнеть за десять лет…
– Мне не нужны в охране люди, которых я не знаю! – заявил Балиани. В общем, он был прав. В общей связи раздалось сдавленное хихиканье, и я понял, что умственное развитие вечного адъютанта Мануэлы осталось на школьном уровне.
– Эй ты, плевок природы, хорош ржать!– заглушил его хихиканье голос моего отца. Одетый в «Центурион», отец направился прямо в энергостанцию. Куда он, там же место преступления, то есть несанкционированного проникновения! Но как к нему обратиться, не папой же называть? Ну, хоть он и в отставке, но когда-то же имел военное звание!
– Капитан Хальс, отставить! – быстро проговорил я.
– А ты, сопля, не приказывай! Куда надо, туда и иду! – прорычал отец. Так, еще одна проблема на мою голову.
– Капитан Хальс, назад!
Чип включил двигатель «Берсерка», а я быстро схватил отца за руки, чтобы его «Центурион» не отбросил меня в сторону, и потащил прочь от энергостанции. Еще один неадекватный охранник!
– Ты что, сопляк, на всю голову больной? – гаркнул отец, но ребята из прокуратуры уже оттеснили его.
– Командир энергостанции Хальс и Сигемон с Большой Реки! Вы подключены к моей грависвязи, и в этом полностью неправы! – ударил мне в ухо на общих частотах голос следователя Калюшенко. Похоже, долонанское хакерство не прошло незамеченным. – Объясните, командир, почему вы вчера не доложили в прокуратуру военной базы об оставленном в энергостанции трупе?
– Да, командир, будьте любезны объяснить это вопиющее нарушение закона и должностной инструкции! – изобразил сдержанное негодование Балиани. Ну, дело естественное – какой начальник не хотел бы свалить свою вину на подчиненного? Впрочем, моя начальница в конструкторском отделе, Нина Робертс, никогда и никого из нас не винила, а в разговорах с заказчиком все брала на себя. Но Нина вообще была особая начальница – хотя она и позволяла звать себя по имени, и выслушивала каждое вздорное предложение, ее мнение мы всегда принимали как истину. А Балиани делает вид, будто не он подписывал вместе со мной отправленный по грависвязи экземпляр докладной! Кстати, экземпляр, бесследно пропавший. Хорошо, что я вчера сам отнес в штаб подлинники!
– Все сведения о погибшем находятся в докладной, которую я передал в штаб гарнизона под идентификатор вместе с документами погибшего.
– Здесь вы не так уж неправы. Но зачем вскрывали дверцу анабиозной камеры? Второй раз за ночь, причем на опечатанном месте преступления!
Звезды великие, а это еще что? Возразить мне не удалось – в общем эфире загремел бодрый бас генерал-лейтенанта Хантера.
– Слушай меня, Антон Хальс! Допустить хиляков на территорию военной базы я не имею права. Заберешь труп профессора с собой на Виту и передашь подполковнику Радхавану под идентификатор в присутствии свидетелей, копии документов перешлешь в штаб по грависвязи. Ты, Калюшенко, верни Хальсу под идентификатор документы хиляка, а дальше разбирайтесь со своими делами сами. А вы, Балиани, не стройте из себя девицу, а принимайте любую помощь, а то хиляки вас там в нанопленку размажут!
Генерал-лейтенант отключил рацию, следователь отдал мне пресловутые кристаллы с документами, а Балиани уставился на меня так, как будто увидел не командира энергостанции, а долонана с крыльями.
– Командир, отвечайте, это вы вскрывали станцию? – заговорил Калюшенко.
– Нет, не я! Вы сами вчера заперли ее на свой замок!
– Тут вы не так уж неправы, но наш замок открывается хорошо, а ваш старый не открывается! Возможно, ночью он снова был поврежден дистанционно.
– Сейчас я открою! – Гонта деловито обошел меня и направился к лесенке, выпущенной поверх воронки ловушек. Он что, хочет все за меня сделать? Что я буду за командир, если от меня на станции не зависят даже дверные замки? Тогда зачем был нужен весь мой сизифов труд во все эти десять лет? Ну нет! Выжав из «Берсерка» все, что мог, я подлетел к станции и поднялся вслед за ним. Калюшенко смотрел снизу, ничего не говоря, Гонта стоял у двери. Неловко как-то, человек мне помочь хочет, а я отталкиваю, но отступать было поздно.
– Сам открою, – проговорил я, включив общую связь. Ну что я тут глупостями занимаюсь? Но вместо того, чтобы подвинуться, Гонта сделал шаг ко мне и уперся плечом в мое плечо. Кажется, глупостями занимается именно он. Не хватает, чтобы кто-нибудь из нас свалился на воронку ловушек со всего размаху! Я включил двигатель, и слегка оттолкнул начальника охраны. Двигатель «Центуриона» зажужжал, Гонта отступил и ловко приземлился рядом с Калюшенко. Что за детские игры? Утвердившись на верхней ступеньке, я не спеша открыл дверь и пропустил внутрь Калюшенко и двух его бойцов. Замок анабиозной камеры действительно был обожжен, но моему чипу легко подчинился, а Калюшенко с помощниками обследовали его и мертвое тело внутри всеми им доступными способами.
– Хальс, ты слышишь меня? – снова загремела грависвязь голосом генерал-лейтенанта Хантера. – Возьми еще вчерашнего биополевика, Подгорецкого. Документы у него в порядке, а я не дам гонять челнок туда-сюда из-за одного пассажира!
– Это недопустимо, господин генерал-лейтенант! – вступил в разговор Балиани.– В интересах сохранения коммерческой тайны «Энерго-Виты» мы не можем брать посторонних на борт энергостанции! Не забывайте, что ваша избирательная кампания…
– А это к делу не относится! – отрезал генерал-лейтенант Хантер и отключился, а Подгорецкий уже подлетел к нам на двух двигателях своего экзоскелета.
– Ну вот и я! Вместе полетим! Вот кристаллы, вставляй, командир, куда надо! – затараторил лохматый биополевик. – Вот разрешение на вылет с идентификатором вашего генерал-лейтенанта, а вот лицензия на работу в пределах ССП и его колоний!
Наконец, все было улажено, прокуратура в лице Калюшенко дала разрешение на взлет, и все погрузились в энергостанцию.
– Готовность один, начинаю запуск…
12
Через два часа энергостанция уже вращалась по орбите вокруг Виты. Десантники и охрана дремали на своих местах. Балиани равнодушно крутил мираж своего микрокомпа с какими-то графиками. Подгорецкий, в коричневом биоволновом шлеме, увлеченно разглядывал Виту, наплывающую круглым красным боком на обзорное окно.
Гонта уселся рядом со Славкой, небрежно, будто напоказ, обняв ее за плечи.
– Фред, отставить нарушение субординации! Мне не до того! – скомандовала Славка и стряхнула его руку. Отлично, победитель и герой войны, конечно, вне конкуренции в глазах женщин, но пусть хотя бы на энергостанции воздержится от любовных дел.
Долонаны беспокойно двигались на своих местах, чувствуя колебания магнитного поля. Сигемон ворошил на себе шерсть, расстегнув скафандр, а Кевиан, пытаясь сохранить достоинство чикальтинана, судорожно поправлял символический багор на поясе.
