И если даже боги врут,
Увидят люди и поймут,
Твое терпение и труд
Все беды перетрут.
Но как же их трудно перетереть! Сколько у меня осталось времени? Чип в пакете на шее работал не хуже, чем в кулаке, и немедленно сообщил, что теперь шестнадцать пятьдесят пять. Подгорецкий говорил «хотя бы до двадцати», значит, у меня три часа на все, я едва дошел до половины пути, а надо еще успеть найти резервные блоки связи. Я прибавил шагу, на ходу прикидывая, куда трижды убитый Мануэла или вполне живой мой отец могли их деть? Рейдеры наверняка продумали это. Блоки где-то на платформе или рядом с ней, в лес настоящий Мануэла убежал уже без них, отец тоже не отлучался.
Что еще может помочь? После перерождения я чувствую присутствие любого электромагнитного поля, а в каждом устройстве есть постоянно работающие часы, таймеры или контролирующие узлы – все они дают электромагнитное поле, хотя и слабое. Я прекрасно ощущал работу автоматики в модуле каутильской экспедиции, значит, и поле блоков смогу различить. А если они закопаны глубоко в труху или в композит? Ну, это выяснится на практике, пока я не начал искать, все равно не узнаю!
Ладно, даже если я не найду блоков, можно включить аварийные маяки и положиться на локаторы Дубля. Это возможно только в космосе, а смогу ли я подняться? Вот это еще вопрос, но включить аварийные сигналы я могу еще на Вите, и автоматика будет повторять их до бесконечности. Звезды великие! О чем я думаю? Смогу ли я выжить на орбите? Да здесь, на поверхности, у меня еще меньше шансов, чем в космосе! За мной охотятся и рейдеры, и их двойники, и тот, кто стоит за двойниками! И все как один хотят меня прикончить.
Лес перьев стал реже, под ногами появилась протоптанная тропинка, ведущая в сторону колодца с энергостанцией. Кто-то здесь ходил так часто, что протоптал дорожку по спинам полиморфов. Борский с Ниной? Двойники? Каутильцы? А может быть, это неизвестный хозяин внушения снова заставляет полиморфов лечь ровной тропой, чтобы я скорее добрался до энергостанции? Ну да, я должен туда дойти, непременно должен, если я не смог уничтожить каутильских модификантов! Энергостанция не должна существовать, она должна быть разрушена, уничтожена, взорвана! Я обязан это сделать, в этом мой долг, мое предназначение!
Опять! Да когда они успокоятся? Хватит с меня уже предназначений, созвездий, судьбы и всего, что я должен выполнять! Причем неизвестно кому я все это должен! Хорошо еще я могу сопротивляться, хотя чему я этим обязан, я до сих пор не знал. Кроме рулона регдондитовой обшивки да еще долонана рядом я не припоминал ничего. Кстати, а ведь я так и не сказал Подгорецкому про Сигемона. Долонан был в трех метрах от меня, и весь пропитан регдондитовой пылью – может быть, если нашелся подходящий гладенец, Сигемон еще вернется и будет самостоятельным? Хорошо бы, но рассчитывать на это нельзя. Поднимать станцию и давать сигнал SOS я должен сам, каким угодно способом. А пока надо просто идти и не допустить, чтобы все старания стали сизифовым трудом.
Давай-давай, Сизиф, давай,
И камень свой скорей катай …
Каменная горка, усеянная мозговиками и круглыми мелкими полиморфами, поднялась над тропой слева от меня. Это была та самая горка, которую я уже видел по пути к старому модулю, и которую записала на микрокомп Нина. Значит, где-то справа от меня – старый каутильский модуль, а до платформы – минут сорок пешего хода.
А это что? За моей спиной раздался шорох, а по спине пробежал озноб, превратившийся в непрерывный зуд. Мембрана Виты дрогнула под ногами, красные обломки перьев полетели по ветру. Мимо меня проползли три полиморфа, вытянувшихся в толстые зеленые бревна. Из красно-коричневых пышных перьев вылетели два фламбойяна, взметнулись над вершинами и исчезли. Их сменила стая окулумов, сбивающих на своем пути верхушки перьев. Коричневой шеренгой помчались, валя молодые перья и расширяя тропу вдвое, среднего размера гладенцы. Рты с присосками метались по сторонам, разыскивая то ли убежище, то ли что бы сожрать. Все вокруг блестело и сияло.
Вся кожа у меня начала зудеть – убегающей живности было очень много. Взглянув на свои руки, я увидел такой же взволнованный блеск. Неизвестная опасность догоняла меня, и витанская живность чувствовала ее не хуже, чем я сам. Что-то огромное и жуткое приближалось с каждым шагом, невидимое и неслышимое, но от того не менее ужасное. Я должен был спасаться, бежать, прятаться в воде! В воде? Внушение окончательно потеряло разум! Или хочет свести с ума меня. Но только ли внушение напугало гладенцов? Нет ли в зарослях погони за мной?
За первой волной гладенцов накатила следующая, чудовища стали крупнее и шли плотным строем, будто по дороге, давя все на своем пути. Я отскочил с их пути на камни, окружающие горку. Почесываясь и передергивая плечами, я поднялся метров на пять, но остановился, переводя дыхание – на подъеме витанская сила тяжести изрядно мешала. Поддельный электродвигатель, или что там было вместо него, камнем давило на плечи. Переведя дух, я снова принялся карабкаться вверх по скользким камням и твердым спинам полиморфов. Подошвы ботинок проскальзывали по мгновенно вздувавшимся зеленым буграм, и я едва не падал, хотя рядом с полиморфами открывался чистый шероховатый камень. Они снова мешали мне, но я без смущения наступал на них, пинал мягкими поддельными ботинками и продолжал идти.
Наконец я нашел надежную глубокую щель между на середине высоты и лег между камнями. Округлые, обкатанные водой, камни поднимались передо мной, будто стены крепости. Видимо, когда-то это место было полностью залито водой. Кроме полиморфов, на камнях не было ничего живого. Теперь оставалось только ждать.
34
Волны гладенцов промчались мимо горки, полиморфы успокоились на тропе, только пара окулумов еще металась над лесом. Где же то, что их всех напугало? Или хозяева внушения действительно натравили на меня витанскую живность, как еще недавно напустили ее на двойника Нины? Но почему тогда на меня не ползут новые гладенцы, я же еще жив?
Зуд утих, я устроился на своем месте поудобнее и, подняв локатор, выпустил нанопыль в направлении тропы. Легкое облачко отлетело от меня метра на полтора – на большее моих новых способностей не хватало, а до колодца было уже недалеко. Пыль приподнялась над камнями, переливаясь в ярком солнечном свете, чип принял сигнал, над моим рукавом поднялся мутноватый мираж.
А, так вот в чем дело! Действительно, погоня! Две крупные фигуры в настоящих «Центурионах» с откинутыми шлемами, с мощными лучевиками и «Амфибиями» у пояса, мелькали среди красных стволов перьев. Двойники? Я вгляделся в мираж – бритая голова идущего впереди парня не светилась, лицо было европейского типа, совершенно незнакомое, от каутильца в парне не было ничего. На плече он нес базуку, такую же, как у десантников Славки, но на экзоскелете не было ни нашивок, ни личного номера. Рейдеры!
Парень с базукой шел, не скрываясь, но поминутно окидывал заросли цепким взглядом, будто охотник, высматривающий добычу. В кого он собирается стрелять тирококсовыми патронами? Я забрался глубже в свою щель, продолжая следить за миражом. Вот оба бойца в «Центурионах» вышли из леса, теперь я мог видеть их невооруженным глазом, если поднимал голову.
