Я выполз на платформу, то и дело оглядываясь на лес. Среди перьев движения не было, только полиморфы поднимались холмами на краю платформы да гладенцы ловко извивались между камнями, выползая на открытое место. Похоже, внушение решило подстраховаться – полиморфы, мозговики и гладенцы плотной массой окружили меня, подталкивая к энергостанции и таща за собой обрывки лиан. На гладком композите платформы они скользили и натыкались друг на друга, но внушение неумолимо гнало их к станции вместе со мной. Разница была только в том, что я старательно отклонялся от цели, переползая через спины гладенцов и отпихивая с пути шевелящих морщинами мозговиков. Полиморфы пытались загородить мне дорогу к модулю, но на композитовой гладкой платформе это у них плохо получалось – они лежали, распластавшись, как подушки, и я полз прямо по ним. Ну вот и модуль! От его задней стены «Воин» уже не виден, значит, оттуда не видно и меня. Я еще раз оглянулся на лес – вроде спокойно.
Скрываясь за модулем, я встал на ноги, но стоило мне распрямиться, как пуля из «Амфибии» опасно свистнула рядом, ударив в обшивку. Я снова упал на спины полиморфов и осторожно пополз. В лесу защелкали выстрелы, потом все затихло. Скорее внутрь, пока не стреляют! Фламбойяны тревожно заметались над платформой рядом со мной, обдавая меня теплым ветром и сладковатым запахом, окулумы плавали между мной и лесом, а внушение снова требовало исполнения предназначения. Хозяева внушения снова защищали меня от рейдеров, чтобы я выполнил их собственный приказ.
Я подполз вплотную к стене и замер. Живые существа метались вокруг, их зуд то усиливался, то затихал, но мне нужен был другой – едва заметный, но постоянный сигнал слабых электрических токов. Вот что-то есть! Постоянное ощущение шло от задней стены модуля. Только бы это были резервные блоки, а не включенная лампа! Так, сильнее всего здесь! Чье это окно? Точно, мое!
Тирококсовый заряд с грохотом взорвался на стене рядом со мной за ним другой и третий – в огне тирококса горел даже регдондит, но хватало огня в патроне ненадолго. Опять рейдеры! Окулумы и фламбойяны заметались между модулем и лесом, ныряя в заросли и с шумом вылетая назад. Вершины перьев качались, в лесу загремели выстрелы, пара окулумов упала, из леса потянуло дымом.
Скорее, пока рейдеры отвлеклись! Тирококсовые патроны прожгли несколько сквозных дыр под окном, дым валил клубами, но открытого пламени я не видел. Скорее искать блоки, пока не разгорелось! А если загорится мой поддельный «Берсерк»? Или я сам? Внушение старательно подхватило и усилило мои страхи, но я только прислушивался к зуду автоматики. Как же все-таки забраться в комнату? Окно высоко, меня заметят, и следующий выстрел будет для меня последним. А если внизу? Вот прожженные тирококсом дыры, они уже прошли насквозь, а у меня в руке лучевик, и он может работать! Регдондита на модуле мало, всего два слоя, то, что под ним, прожигается мгновенно. Скорее! Я повел лучом от одной прожженной дыры к другой, прожигая узкую щель и замыкая ее в круг. Восемьдесят пять процентов заряда, восемьдесят… Выстрелов из леса больше не было – то ли Славка с Патриком снова прикрыли меня, то ли рейдеры сочли меня убитым.
Я вдавил в стену выжженный круг, и он упал внутрь комнаты. Теперь только бы пролезть вместе с поддельным двигателем! Внутри уже что-то тлело, видимо, искры от тирококсовых патронов зажгли пол. Я протиснулся в дыру под бесконечные уговоры внушения не сторониться огня и исполнить то, что предназначила мне судьба. Интересно все-таки, в чем мое предназначение – взорвать станцию или погибнуть самому? Но разбираться в логике хозяев внушения было некогда – дым затягивал комнату на глазах.
Где же резервные блоки? Я лег на пол, где дыма было меньше, но и там он лез в глаза, уши и горло. Я кашлял и задыхался, прислушиваясь к непрерывному зуду электроники. Где блоки, куда их можно было положить, чтобы даже я не заметил? Зуд шел из-за сложенного спального места, на котором я спал в первую ночь. Я быстро откинул постель – она уже тлела, испуская клубы горячего дыма. А блоки как? Вряд ли горячий дым мог повредить регдондитовым корпусам, да и огонь обычного пожара не мог, только тирококсовый патрон или лучевик, но где же они? Люка в полу нет, да блоки и не поместятся в нем. Где еще люки? Вот – за нишей для постели люк для лампы! Кашляя и борясь с зудом, я дернул за длинную ручку, и квадрат обшивки упал на спальный мешок. За ним не было ни лампы, ни проводки – все место занимал небольшой прямоугольный сверток в темной пленке. Они! Что-то нагревало спину, клубы дыма заволокли всю комнату, я закашлялся, едва держась на ногах. Зудящими руками я выхватил сверток из ниши и развернул. Есть! Тяжелые, прохладные, в новеньких блестящих кожухах, два новых резервных блока для энергостанции!
Не помня себя, я рванулся к двери – огонь уже коснулся спины поддельного экзоскелета, и к запаху горящего пластика добавился запах тлеющих лесных перьев. Скорее на пол! Лежа, я обернул блоки остатками регдондитовой обшивки и сунул за пазуху. Теперь – дверь! Отпечатки пальцев двойника совпали с моими прежними на замке, и через секунду я на четвереньках выскочил из горящего модуля.
Базука снова грохнула спиной, зажигая обшивку модуля, а полиморфы и гладенцы встали стеной на моем пути, будто загоняя меня в разгорающийся модуль. Внушение снова твердило о предназначении и судьбе, но я уже не обращал внимания. Отстаньте! Я и без вас знаю свое предназначение! Я пополз прямо по их спинам, не давая им задержать себя ни на секунду. В лесу стало совсем тихо. Как там мои сторонники, выполняют мой план или их действительно уже … Нет, об этом я даже думать не буду!
Я полз напрямую к опорам энергостанции, укрываясь за ящиками с новой композитовой смесью. Должно быть, Борский без меня начал исправлять вредительство.
За спиной что-то грохнуло и посыпалось, будто крупные камни с горы. Я остановился и оглянулся – на месте строительного модуля торчали почерневшие от копоти стойки и торчали обрывки канализационных труб. Между ними дымился обугленный остов кухонного синтезатора в углу бывшей столовой. Вместо стен по остаткам фундамента расползалась бесформенная масса с застывшими в ней скрученными кусками регдондитовой обшивки, а там, где была столовая, горкой расплавленного пластика оседал кухонный синтезатор. Огненные лучи метались по платформе – это «Воин» бил по модулю из лучевой пушки, скрытой регдондитовой изоляцией. Мерзкий запах горелых перьев и дыма заполнял все вокруг, но теперь к нему примешивался другой – чего-то жареного и мясного. В следующий момент я понял, чего именно, и меня вывернуло наизнанку. В одной из комнат с обгоревшими перегородками и чудом стоящей дверью, на почерневшем полу, лежало тело, с одной стороны не тронутое огнем. Залитое кровью, в разорванном комбинезоне с надписью на спине, тело лежало лицом вниз. Я плохо видел издали, но на затылке виднелась темная впадина, левая рука была оторвана ниже локтя, а среди складок обгоревшего комбинезона – потемневшая надпись на спине, я даже разобрал среди складок букву «Б». Чей это комбинезон? Патрика Берри? Но он жив. Борского? Может быть. А может быть, пропавшая Нина Робертс? Тоже буква Б, только в середине… Но если бы этот человек был жив, когда я был в модуле, я бы слышал, как он пытается выбежать наружу, но в модуле не было ни единого движения, ни одного шага! И он почти не обгорел, видимо, потому что уже давно лежал, когда начался обстрел. Теперь я знал, зачем стрелял «Воин». Рейдеры хотели скрыть именно это убийство.
