Что у них сегодня такое? Огни завода пригашены, зато Проспект, космопорт и военный космодром светятся, будто в праздник. «Двенадцатое апреля 2472 года», – подсказал мне чип. Ну и заработался же я! Ну, конечно, День Космонавтики! И десять лет с той самой ночи. Но что вспоминать попусту?
Глядя на звезды в окне, я попытался сложить их в привычные созвездия, но астрологические знаки земного зодиака не получились. Ну что же, это естественно, ведь сейчас я смотрю на них не с Земли, а совсем с другой точки зрения. Потому и космологика считает людей, рожденных на чужих планетах, греховными существами. Они с детства видят созвездия с другой точки зрения, а по мнению космологистов, это полностью искажает исполнение жизненного предназначения человека. Во всяком случает, исполнение моего предназначения это исказило – действительно, как его исполнять, когда ты родился на Регдонде, и даже родная мать убеждена в твоей врожденной тупости и уродстве? Но с другой стороны, теперь-то я не тупой урод, а инженер и командир энергостанции.
Давай-давай, Сизиф, давай,
И камень свой скорей катай…
4
Я начал гудеть под нос песню, но пульт снова забился сигналом тревоги. В мираже на чистом черно-звездном космическом небе смутно мелькнуло что-то темное, будто звездное небо сгустилось в одном месте. Что там показывает локатор? В поднявшемся черном мираже появилось изображение плывущего в космической пустоте человеческого тела. Растопыренные неподвижные руки, расставленные ноги, переливающийся хамелеоновый экзоскелет… Человек в открытом космосе! Пульт зазвенел тревожным сигналом и автоматически включил режим торможения. Балиани открыл глаза и снова натянул на голову биоволновую дугу.
Скорее локатор! Что там? Температура тела та же, что и в открытом космосе. На человеке не наружный экзоскелет для работы в открытом космосе, а облегченный, аккумулятор двигателя заряжен наполовину. На Вите, с ее переменным магнитным полем и постоянными отказами электрооборудования, ученые с Каутильи и строители из «Энергосектора» одеваются именно в такие экзоскелеты – легкие, но с мощными двигателями. По всем показателям мозг человека погиб, регенерация в таких случаях запрещена. Значит, остается только подобрать его и сообщить о происшествии на Дубль, ну и попытаться узнать, что с ним случилось. Чип отдал приказ пульту. Из борта станции навстречу летящему телу вытянулись легкие захваты и втянули тело внутрь станции.
Через пять минут я стоял в медпункте перед медицинским роботом, а Балиани – у меня за спиной. Гибкие голубые манипуляторы «Гиппократа» аккуратно сняли экзоскелет с убитого человека, а медицинское морфоместо окутало тело мягкими складками. Бедняга! На шее полосы, будто от ножа – четкие края, прямые разрезы. Вдоль грудины – два глубоких и длинных провала с оплавленными краями, видны обожженные и изломанные ребра. Лица не разглядеть – правая половина сожжена лучом, а оставшаяся разбита, и посреди общего разрушения только темный левый глаз смотрит, как живой. Кто же он? Еще молодой, лет тридцати пяти – уцелевшая смуглая кожа без морщин, чистые белые зубы без следов восстановления.
Под мертвым телом начала собираться жидкость, шланг-отсос метнулся к лужице, всосал ее и остался лежать на месте. Балиани громко сглотнул над моим ухом, и «Гиппократ» подвел к его рту круглую воронку со шлангом. Директор брезгливо отодвинул ее.
– Командир Хальс, объясните, зачем вы снова привлекаете внимание к «Энергосектору» непосредственно перед регистрацией «Энерго-Виты»? – проговорил он сдавленным голосом, указывая на лежащий на полу экзоскелет погибшего каутильца. Среди бело-голубого сверкания медпункта хамелеоновая пленка тоже стала белой с голубыми отблесками, но на рукаве виднелись замысловатые буквы неосанскрита.
– Затем, что даже мертвого человека нельзя бросать в открытом космосе!
– Но это даже не человек, а каутильский модификант! Будет межпланетный скандал!
Каутильцы были, несомненно, люди, только своеобразного телосложения, хорошо приспособленного для жизни на Каутилье, но я не стал спорить с начальником на отвлеченные темы. С трудом разбирая каутильский неосанскрит, я присмотрелся к эмблеме. Витиеватые буквы с трудом складывались в смутно знакомые слова. «Экспедиция «Сатья-Лока-3». Федерация Каутилья.» Да, действительно, кто, кроме каутильских любителей древних легенд мог дать экспедиции имя райской планеты Сатья-Локи! Да и на вид погибший был типичным каутильцем – высокий, с худыми жилистыми руками и ногами, широкой грудной клеткой и угловатыми плечами. При силе тяжести вполовину меньше земной крепкая кость и мощная мускулатура ни к чему. Воздух на Каутилье куда более разреженный, чем на Земле, поэтому объем легких у модификантов огромный. В общем, пока наш Союз Северного Полушария переживал тяжелые времена, предавая проклятию то мутантов, то конструктивную генетику, Индостанская Федерация с выгодой для себя использовала в своих целях и то, и другое.
Выгода и государственная польза с самого начала были основой жизни на Каутилье. Недаром эта планета в системе Звезды Барнарда получила имя древнего индийского мудреца, написавшего знаменитую «Артхашастру», то есть «Труд о пользе государственной». Ради пользы государственной Каутилья, современник Александра Македонского, советовал своим ученикам делать все то, что политики делали до него, при нем, и продолжают делать после. А именно – не доверять союзникам, не церемониться с противниками, полагаться на крепкое хозяйство, держать сильную армию, а также смело пользоваться теми средствами, которыми приличные люди брезгуют в частной жизни.
Планета Каутилья, разумеется, должна была служить «пользе государственной» Индостанской Федерации. Однако довольно скоро ее модифицированные жители поняли, что извлекать государственную пользу они легко смогут и без помощи с Земли. Результатом этого прозрения стала война за независимость Каутильи, а теперь независимая Каутилья испытывала энергетический кризис и уже дважды начинала новые войны. Последняя война была десять лет назад за Виту, то есть за электроэнергию. Потерпев в ней поражение, каутильцы снова взялись за научные исследования, и теперь один из исследователей лежал мертвым на морфоместе.
– Конечно, это происшествие тоже можно использовать в интересах треста… – брезгливо глядя на меня и покойника, проговорил Балиани. – Но не забывайте, Хальс, что десять лет назад война началась из-за гибели экспедиции «Сатья-Лока-2»!
Гибель экспедиции была официальным поводом для войны, а ночь начала войны я не забуду до конца жизни, но это все равно не причина для того, чтобы бросать человека в открытом космосе! Балиани не умолкал.
– Лицо этого модификанта мне знакомо! Может быть, это действительно можно использовать… – продолжал он вполголоса.
Как он смог узнать каутильца по зверски изуродованному лицу? Я пригляделся внимательнее. Кое-что, конечно, можно было понять. Лицо гладкое, без усов, смуглые хрупкие руки без мозолей или следов тренировок – скорее всего, он научный сотрудник, а не боец из охранного отряда – каутильские военные чаще всего носят усы, да и занятия рукопашным боем оставляют свои следы. Очень худой, даже для каутильца, хрупкий и слабый – настоящий хиляк, как говорит генерал-лейтенант. А может, его документы сохранились? Где идентификатор? Я перевернул левую руку каутильца – на внутренней стороне запястья, где обычно вживлен идентификатор, кожа была сорвана до мяса. Но может быть, есть документы на кристаллах?
