«Строительство железной дороги через Таиланд и Бирму силами шестидесяти тысяч союзных военнопленных под охраной японцев продолжается. Работы ведутся в жутких условиях. Несмотря на большие потери, прокладка этого стратегически важного для противника пути будет закончена через несколько месяцев… Прилагается примерный маршрут трассы. Она пересекает несколько рек, через которые наводят деревянные мосты…»
В этом месте, повторяя в уме донесение, полковник Грин почувствовал, как к нему возвращается хорошее настроение, и даже улыбнулся. Он продолжал:
«Тайское население очень недовольно японскими „защитниками“; солдаты ведут себя, как мародеры, отнимают рис. Особенное волнение наблюдается среди крестьян в зоне строительства железной дороги. Многие высшие офицеры таиландской армии и даже несколько членов королевской фамилии тайно вступили в контакт с союзниками. Они готовы поддержать в стране антияпонское движение. Для этого уже существует основа из добровольцев-партизан. Они просят прислать оружие и инструкторов».
— Сомнений нет, — заключил полковник Грин. — Надо посылать на дорогу диверсионную группу.
Приняв решение, он задумался, кого назначить руководить операцией. Человек должен был обладать для этого многими качествами. Отвергнув несколько кандидатур, он остановился на майоре Ширсе, бывшем кавалерийском офицере, вступившем в Отряд 316 в момент формирования; по сути, Ширс был одним из создателей Отряда. Эта войсковая часть родилась благодаря горячей инициативе нескольких офицеров, поддержанной без особого энтузиазма кое-кем из начальства. Ширс вернулся недавно из Европы, где успешно выполнил ряд деликатных заданий. Вызвав его, Грин имел с ним долгий разговор. Он сообщил майору все имеющиеся данные и набросал в общих чертах план предстоящей миссии.
— Часть снаряжения возьмете с собой, остальное мы вам доставим самолетом по мере надобности. Что касается самого дела — решите на месте. Только не торопитесь. По моему мнению, стоит подождать завершения строительства и тогда устроить большой фейерверк. Мелкие диверсии только всполошат их раньше времени.
Значение слова «дело», так же, как и характер снаряжения, не нуждалось в уточнении. Смысл деятельности «Фирмы подрывных работ» был ясен уже из названия.
До поры до времени Ширс должен был наладить контакт с тайскими партизанами, убедиться в их лояльности и желании сражаться, а затем приступить к обучению диверсантов.
— Я думаю, сейчас вам хватит группы из трех человек, — предложил полковник Грин. — Как вам кажется?
— Вполне достаточно, сэр, — подтвердил Ширс. — Ядро должно состоять максимум из трех европейцев. При большем числе мы рискуем привлечь внимание.
— Значит, согласны. Кого вы предполагаете взять?
— Уордена, сэр.
— Капитана Уордена? Доцента Уордена? У вас хороший вкус, Ширс. Вы да он — лучшие наши работники.
— Я полагал, сэр, речь идет о важном задании, — сказал Ширс бесстрастным тоном.
— Разумеется. Задание очень ответственное. Тут и дипломатическая миссия, и дело.
— Уорден великолепно подходит для этого, сэр. Бывший доцент кафедры восточных языков! Он владеет сиамским и сможет договориться с крестьянами. Хладнокровен, редко выходит из себя… во всяком случае, не чаще, чем требуется.
— Хорошо. Берите Уордена. Кто еще?
— Я подумаю, сэр. Может, попробовать кого-нибудь из молодых, окончивших курсы? Я видел там нескольких парней, они производят хорошее впечатление. Позвольте дать вам ответ завтра.
(Отряд 316 организовал в Калькутте спецшколу для обучения добровольцев-диверсантов.)
— Хорошо. Взгляните теперь на карту. Я видел несколько мест для выброски. Там, утверждает агентура, вы сможете укрыться у таев. Мы провели уже воздушную разведку.
Ширс склонился над картой и фотографиями аэросъемки. Он внимательно осмотрел район, выбранный для него командиром Отряда 316. Всякий раз перед уходом на задание он чувствовал этот пробегавший по спине холодок. В Отряде все задания были захватывающими, но на сей раз выпал рейд по совершенно диким районам, в покрытых джунглями горах, населенных охотниками и контрабандистами.
— Вот несколько подходящих мест, — продолжал полковник Грин. — Скажем, это изолированное селеньице. Недалеко от бирманской границы; два-три дня пути до железной дороги, не больше. Судя по схеме, трасса должна пересечь реку… реку Квай, если схема верна… Здесь, наверное, будет один из самых длинных мостов на всей трассе.
Ширс улыбнулся, как улыбнулся в этом месте его шеф, вспоминая о многочисленных прошлых делах.
— Если вариант не отпадет после более детального изучения, точка вполне подходит для базы, сэр.
— Хорошо. Тогда будем готовить парашютный десант. Вы полетите через три-четыре недели, как только таи дадут согласие. Вам уже приходилось прыгать?
— Ни разу, сэр. Парашют только начинал входить в нашу практику, когда я уезжал из Европы. Уорден, кажется, тоже никогда не прыгал.
— Подождите минуту. Я спрошу у специалистов, могут ли они организовать вам несколько тренировочных прыжков.
Полковник Грин снял телефонную трубку, попросил соединить с кем-то из авиационного начальства и изложил свою просьбу. Ответ был долгий и, похоже, малоудовлетворительный. Ширс, следивший за лицом полковника, увидел, что оно приняло жесткое выражение.
— Это ваше окончательное мнение? — спросил полковник Грин.
Он постоял еще немного, нахмурясь, потом опустил трубку на рычаг. После паузы полковник Грин заговорил:
— Хотите знать мнение специалиста? Пожалуйста. Оно звучит так: «Если вы в самом деле хотите, чтобы ваши люди совершили несколько тренировочных прыжков, я организую им это. Но, если вас интересует мое мнение, я категорически не советую этого делать. Разве только у нас есть впереди полгода для серьезной подготовки. Мой опыт подобных прыжков на пересеченной местности учит следующему. Когда они прыгают в первый раз, у них — вы меня слышите? — у них примерно пятьдесят шансов из ста сломать себе что-нибудь. При повторном прыжке шансов становится восемьдесят из ста. На третий раз можно быть абсолютно уверенным, что они свернут себе шею. Понимаете? Это не вопрос тренировок, а задача на теорию вероятности. Самое мудрое для них — прыгать один-единственный раз, когда потребуется…» Вот что он сказал мне. Решайте сами.
— Какое счастье, что у нас в армии есть сейчас специалисты по любому вопросу, сэр! — совершенно серьезно ответил Ширс. — Вряд ли нам удастся перемудрить их. В его словах есть здравый смысл. Я уверен, что рациональный Уорден согласится со мной. Мы прыгнем один раз, как он советовал, — когда потребуется.
II
— Я замечаю, Ривз, вы чем-то недовольны, — сказал полковник Никольсон саперному капитану, который весь кипел от негодования. — Что-нибудь случилось?
— Недоволен! Так больше не может продолжаться, сэр, честное слово. Я должен с вами поговорить. Майор Хьюз того же мнения.
