— Часа через три накроет, — я показал на потемневший горизонт. — Решил увеличить скорость брига до двенадцати узлов с помощью гравитонов. Если не получится выйти из полосы шторма, поднимайте корабль. Хватит сил разогнать кристаллы и удержать их на нужной мощности?
— На два часа точно хватит, — уверенно ответил Ритольф. — Буду разгонять постепенно. Если к указанному времени не увернемся, подниму «Тиру». Но болтать будет страшно. Судя по форме облаков — это хельм. Не самый приятный гость, особенно учитывая, что он идет со стороны Соляных островов.
— И попадает в «бутылочное горлышко» между Пакчетом и восточным побережьем Дарсии, — добавил я. — Что ж, придется побороться с хельмом, раз удача начала отворачиваться от меня.
— Поборемся, — ободряюще улыбнулся Ритольф и молодцевато скатился по ступенькам вниз, дробно стуча каблуками новых сапог.
Хельм — не самый страшный ветер в океане и на море. Единственная его опасность заключается в умении закручивать жуткую водяную спираль вокруг объекта, попавшего под удар, будь то корабль или островок. Слабое корыто уйдет под воду, а на суше будет разломано все, что попадет в полосу действия хельма. Обойди его стороной — и никаких неприятностей кроме высокой волны. Но был и положительный момент. На высоте с гравитонами нам ничего не угрожало. Фронт шторма был низким, и на этом я решил сыграть.
Пегий с пиратами, взяв в помощь штурмовиков, справились со своей задачей. Паруса были убраны, в трюме закрепили бочки с водой, пушечные порты намертво задраили. К тому времени, когда палуба «Тиры» начала содрогаться от мощных энергетических колебаний гравитонов, мы были готовы к удару хельма. Небо потемнело, задул резкий порывистый ветер. Под форштевнем с шипением расступалась почерневшая вода, мачты напряженно гудели, заметно прогибаясь от напора воздушных масс.
Я спустился в свою каюту, которую делил с Леоном и Михелем в дневное время. Свою комфортабельную каюту добрые друзья великодушно отдали Тире. Спать, правда, они уходили в матросский кубрик, благо, мест хватало.
— Взлетаем? — поинтересовался дон Ардио, рассматривая карту побережья Дарсии. — Нешуточно в ноги отдает. И зубы ноют.
— Может, выпьем по бокалу? — предложил Михель. — Я тут похозяйничал, нашел бутылочку «Идумейского».
— Нет, воздержусь, — я подошел к столу и присоединился к созерцанию карты. Если повезет и хельм не задержит наше продвижение, то через три дня покажутся берега Дарсии. — Я приглашен для светской беседы к одной даме.
— О! — понятливо заулыбался Ардио. — Командор, самое лучшее время брать крепость.
— Боюсь, эта крепость не имеет слабых мест, — я вздохнул. — Самое лучшее, что могу взять в качестве приза — денежки ее богатого деда.
— Поверь, Игнат, я видел достаточно девичьих глаз, которые не могли скрыть истинных чувств, — Ардио бросил циркуль на стол. — Ты нравишься Тире. Крепость, которую ты боишься взять, уже дала трещину. Осталось только врезать из всех калибров по ней.
— Как бы по мне не врезали за слишком дерзкие действия. Ладно, парни, я буду у Тиры. Если возникнут проблемы, знаете где меня искать.
Не замечая ухмылок друзей, я вышел на палубу и еще раз обошел посты. Вахтенные находились на местах и напряженно поглядывали на приближающийся шторм. Судя по скорости, Ритольф выжал из гравитонов самый максимум. Корабль, едва касаясь поверхности, ходко рвался к Дарсии. Я подозвал Гуся, который вцепился в леера и с каким-то детским восторгом наслаждался видом штормового неба и чувством полета. Понимаю его. Это нечто невообразимое, когда корпус корабля дрожит от небывалого напряжения, все тело вибрирует в такт пульсации гравитонов, впитывает в себя мощь артефактов.
— Не упади за борт, гусь лапчатый! — пошутил я, проходя мимо.
— Не-а! — заорал Гусь в восторге. — Вот это скорость! А еще быстрее можно?
— Нельзя, развалимся, — улыбнулся я и кинул взгляд на небо. Пожалуй, у нас есть еще полчаса, а потом нужно взлетать. — Корыто слишком старое.
К моему удивлению почти вся команда высыпала на палубу и тоже застыла, крепко вцепившись в борта. Для них невероятный полет над волнами был сродни сказке из детства. Еще бы! Четыре мощных гравитона, ограненных специально для военного флота, просто рвали пространство, а свист ветра в мачтах создавал аккомпанемент приближающемуся шторму.
Я перехватил Пегого и предупредил его:
— Не увлекайтесь, а то за борт кто-нибудь улетит — вытаскивать не будем. Я не шучу. Пока погасим гравитоны, убежим на десять миль.
— Да, командор, я прослежу, — пообещал квартирмейстер и боцман в одном лице.
В каюте Тиры было тепло и уютно. Остро пахло корицей и еще какими-то ароматными травами. Девушка с помощью магического фонаря умудрилась приготовить грог. Она где-то раздобыла маленькую кастрюльку, сняла с фонаря верхнюю крышку. Вылила в посудину бутылку вина и быстро подогрела напиток. Сейчас Тира была занята тем, что аккуратно помешивала вино со специями. Пока я устраивался в кресле, она разлила горячий грог по кружкам.
— Я частенько сама готовила для Лихого Плясуна, — призналась Тира, сев на узкую кровать, сжимая в руках кружку. С интересом посмотрела на нее. — Как забавно. Даже тряски не ощущаю.
— Ритольф — великолепный левитатор, — подтвердил я, прихлебывая бодрящий напиток. — Может вести корабль как по ниточке. Но скоро нам придется подниматься. Хельм лучше всего проходить в небе.
— А бриг не развалится? — поежилась Тира.
— Ни в коем случае, — успокоил я девушку. — Можешь спокойно ложиться спать, а завтра мы будем идти по чистой воде. Лучше расскажи о своем деде.
— Тебе зачем? — в голосе Тиры проскользнули нотки подозрения.
— Как же я буду просить у него руки своей избранницы, не зная его характера и привычек?
— Ты такой наивный в своей упрямости, Вестар Фарли, или хитрый? — вздохнула Тира. — Лихой Плясун тоже так начинал выстилать дорожку.
— Я не Плясун! И хватит уже воспринимать меня как противника и авантюриста, вершащего свои дела за счет хорошенькой молодой леди!
— Ну, хорошо…, - смутилась девушка. — Первое, что тебе необходимо знать: дедушка невероятно осторожный, скупой, жесткий и жестокий человек. Если меня не захотел выкупать из рук пиратов, сам можешь представить, каково это — иметь в родственниках вредного и бездушного старика. Наверное, я никогда не смогу простить его. И жить с ним в одном имении не стану. И хочу дать совет… Проси столько денег, чтобы у него зубы свело от жадности. Торговаться Эррандо Толессо любит. Сойдетесь в цене, уверена.
— Чем больше я размышляю, почему старик Толессо тебя не выкупал, тем сильнее ощущение, что это неспроста.
— Обычный скупердяй, — фыркнула Тира, мелкими глотками попивая грог. — Всю жизнь чем-то недоволен. Своих внуков баловал раз в год на день рождения. Ты бы знал, как я хотела почувствовать его ласку. Бабушка умерла, когда мне было два года, и я совсем не помню ее. А вот дед Эррандо, оставшись бобылем, стал невыносим. Ну, так говорили. Так в чем ты видишь подвох, Вестар?
