— Вот, — сказал мужчина. — Это все велели отнести вам.
В его руках огромная корзина, полная моих же переломанных цветов. От каких то остались одни лишь веточки, некоторые сохранили корни.
— Кто вам сказал? — удивилась я.
— Мужчина утром оплатил заказ, велел спасти все, что сможем. Многое померзло, на почве заморозки по ночам…
Я не буду плакать, твёрдо решила я. Красивый поступок, совершенно ни о чем не говорящий. Ему просто стало меня жалко. На улице было прохладно, возились мужчины не первый час, я открыла балконную дверь, ведущую в пустоту, позвала их чай пить — хоть какая-то благодарность от меня.
Мои растения спасали меня в который раз. Они нуждались в моей помощи, они умирали. Я помогала им, они помогали мне не думать о Кирилле. Нужно было много емкостей для посадки. Много земли. Очень много хлопот.
А у меня — две работы. Понедельник-пятница тружусь в офисе, вечером бегу в отель, выходные там же. Останавливаюсь за углом, звоню на пункт охраны. Дядь Ваня подговорил своего сменщика, и теперь они оба мои шпионы. Так я оперативно узнаю, можно ли мне идти на работу. И смех и грех. И слезы, но только украдкой, пока никто не видит.
В этих хлопотах пролетело две недели. Днем на работе, вечером на работе, потом домой вернёшься, возишься с цветами. Казалось бы упади да спи, так лежишь ещё, ворочаешься. Смешно, но я потом больше недели не меняла постельное белье. Казалось — Кириллом пахнет. Потом в машинку засовывала и ревела, словно горе какое случилось. Я смогла отпустить воспоминания шестилетней давности, а эти не получалось, то и дело в голове проматывала каждое движение, каждый жест. В очередное воскресенье ко мне приехала мама. С тех пор, как она возжелала выдать меня замуж за Игната я жила по принципу — меньше знает, лучше спит. Поэтому про встречу с Кириллом она ничего не знала, и хорошо.
— Господи, где твой балкон? — поразилась она входя в квартиру. — Здесь что, землетрясение было?
— Нет, — вздохнула я. — Просто упал кусок стабильности. Всё в норме.
Мама прошла на кухню. Здесь все заставлено моими черенками. Покачала головой, а потом обратила внимание и на меня.
— А с тобой что? Стабильность тебе что, прямо на лицо упала? Ты себя в зеркало то видела?
Стоило признать — нет. Заморачиваться макияжем мне было некогда и незачем. Гонки с работы на работу этому не способствовали. А сейчас подошла. Посмотрела. Покривила себе рожицы.
— И правда выгляжу отвратительно, — согласилась я. — Мама, у меня две работы.
— Глупости какие, — разозлилась она. — Мне пенсию тратить некуда, уже на похороны давно скопила! Жила бы дома, да не тужила. Нет, надо переехать в трущобы, совсем себя загнать… Кушай, я пирожков тебе привезла и суп в контейнере…
Я вдруг подумала — мама права. Работы мне в зимнем саду оставалось на пару недель, не больше. Там все уже росло без меня, расцвели первые бутоны роз, потянулись к потолку петли различных лиан, между посадками стелился мягкий мох. И я позвонила Алисе — она удивилась, но разрешила не приходить.
Есть мне не хотелось. Мама ушла, а я снова к зеркалу. Похудела. Щеки осунулись, даже волосы, казалось, поблекли. Контрастный душ мало помог делу, и тоналка от теней под глазами не спасла. Нужно развеяться. Я Катькин номер набрала.
— Явление Христа народу, — проворчала она.
— Пристраивай детей, — не обиделась я. — Пошли проветримся.
Через час встретились в центре, но подальше от отеля. Дяде Ване я не звонила, не знаю, что там на фронте. Не хватало на Кирилла нарваться, выпишет ещё через суд ордер на запрет к его персоне приближаться.
— Краше в гроб кладут, — вместо приветствия выдала подруга.
— И я рада тебя видеть. Где кушать выбираю я.
Мне прошлого ресторана хватило. А денег у меня теперь ещё меньше, и кредит плачу за балкон, которого нет. Поэтому выбрала кафе с демократичными ценами. Там было вполне уютно, мило, в животе у меня сразу заурчало — таки стоило съесть пирожок. Ничего, сейчас поем.
— Куриную грудку, овощной салат, яблочный штрудель и чай зелёный с розмарином и грушей, — попросила я.
Катька заказала унылый салат — вспомнила, запоздало, что лето на носу, май уже в разгаре, и села на диету. Вскоре принесли еду. Выглядела она божественно, а вот пахла…как-то странно. Я склонилась над тарелкой и понюхала. Курица пахла курицей, салат салатом, и все же — не то.
— А вот нефиг в забегаловках жрать, — злорадно сказала голодная от диеты, и поэтому не любящая мир Катька. — Тут траванешься, как нефиг делать.
Но еда была нормальной. И в кафе я здесь уже ела — все было вкусно. Поэтому отмахнулась от подруги и отрезала кусочек мяса. Положила его в рот и…поняла, что сейчас меня вырвет. Именно сейчас.
— Я скоро, — сдавленно сказала я и бросилась к туалетам.
Блевать в общественном туалете, даже если это чистенькое кафе — хуже не придумаешь. Но в тот момент не этим была занята моя голова. Только бы добежать! Добежала, успела. Ворвалась в кабинку, даже запирать не стала, склонилась над унитазом… во мне были только вода и утренний кофе, но тошнило меня сильно и долго. Желудок уже пуст, а позывы и спазмы желудка не унять.
Наконец умылась, вернулась в зал. Меня, наверное, долго не было. Катька дела своей салат, моё мясо и принялась за штрудель.
— Я наверное есть не буду, — прошептала я. — И нюхать тоже. Водички попью.
— Зелёная ты, — отметила Катька. — Может, беременная? Меня помню, когда Еву носила, так тошнило…
Я глаза закрыла. Это — нечестно. Мы с Катей познакомились, как раз тогда, когда я ребёнка зачать пыталась. И о моем бесплодии она прекрасно знала.
— Прости пожалуйста, — покаянно улыбнулась подруга. — Я нечаянно.
Но настроение было испорчено безвозвратно. Лучше бы на работу пошла, там розы цветут…
Глава 10. Кирилл
Полина явно прислушалась к моим словам — больше она мне нигде не мерещилась. Зато мерещился её запах, и весна вступившая в силу была тому виной. Новая Полина, та, что жила в аварийном домике, пахла иначе. Не как та, которую я помнил. Она пахла цветами. Тонко, и сладко. С нотками терпкой свежескошенной травы. Влажной земли. Весна пахла Полиной, и это сводило меня с ума.
Не раз и не два ко мне приезжала сестра.
— Тебе уже тридцать, — напрямую говорила она, словно я одной ногой в могиле стоял. — Скоро тридцать один. Тебе пора жениться. Зачем тебе такая куча денег, если их некому оставить?
— На благотворительность отдам, — отшутился я.
— Дурак, — обиделась Лена.
Ей исполнялось тридцать девять. К празднику она готовилась заранее, даже племянник приехал, которого я пару лет уже, как не видел. Арендовала огромный люксовый ресторан, пригласила гору гостей. Я приехал, не мог не приехать. Вручил подарок в коробке, большой букет. И то, и другое, не глядя, отправила в кучу подарков скопившуюся на столе у входа. Поцеловала меня в щеку.
