Ну, ведь нет же?..
***
Я села на свое место, поздоровавшись со всеми теми, кто уже находился в автобусе. Здесь сидели, в основном, люди, но было и несколько фавнов, в том числе и среди вооруженной охраны.
Мы тронулись. Привычных для автобусов окон здесь не наблюдалось. Но на улицу все же выглянуть я смогла через небольшую полосу толстого стекла, укрепленного металлической сеткой. Хотя вид оказался так себе. Пригород не радовал разнообразием пейзажей, поэтому я все внимание обратила на экран смартфона. Написала Алесу, что выезд состоялся раньше, чем я думала, и вся квартира в его распоряжении на ближайшие две недели. В ответ получила смеющуюся рожицу и пожелание удачной поездки. Все же хорошо, что я успела поговорить с ним до отъезда, иначе это тревожило бы меня все время. А теперь будто с души камень свалился. Мы оба несчастны в этом браке. И я рада, что Алес тоже это понял и принял.
Потом написала Раде. Пусть завидует, что я поеду делать столь желанные для нее репортажи и интервью в закрытой тюрьме, а она сидит там, в редакции. Сарказма намазала погуще, знала, что подруга не обидится, мы постоянно находили поводы, чтобы как-то уколоть друг друга. Ответом мне послужил плачущий смайл и фотография пирожного, которое лежало на ее рабочем столе.
«Эй, ты же на диете!» — набрала я.
«Заедаю несчастье, это ты во всем виновата, змеюка!» — в своем стиле ответила Рада.
Я отправила ей эмоджи с высунутым языком.
«Напиши, как доберешься, я волнуюсь», — прилетело вдогонку уже без всяких смайлов.
«Ладно», — ответила я и закрыла мессенджер.
Даже сквозь тонкую полосу стекла в автобус проникали яркие солнечные лучи, они щекотали мой нос. Но внезапно будто набежала огромная туча: свет стал быстро меркнуть. Автобус замедлил ход.
— Приготовьте документы, пожалуйста, — сказал водитель в громкоговоритель. — Мы въезжаем в пограничную зону.
Минут за пятнадцать нас всех проверили. Сперва зашли военные и проставили штампы с визами в паспорта, затем по рядам прошлись кинологи с овчарками. Когда пограничники покинули автобус, водитель снова включил громкую связь.
— Пристегнитесь.
Меня немного удивила такая просьба, потому что пока ехали по городу, об этом не сказали ни слова. Я оглянулась, все спешно выполняли приказ. Какое рвение, однако. Я тоже последовала примеру и через несколько минут обрадовалась этому, потому что началось явное бездорожье. Нас подкидывало, трясло и дергало.
Вскоре мы остановились. В автобусе стало совсем темно, будто мы ехали не днем, а ночью. Но свет никто не включал. Встревоженно обратила внимание на то, что охранники, которые тоже сидели пристегнутые, проверяют оружие. Некоторые из них вытащили его из кобур. Это заставило меня слегка занервничать. Но еще больше — когда снова услышала голос водителя:
— Напоминаю правила поведения в пограничном лесу. Отключите мобильные телефоны, соблюдайте полную тишину, не включайте свет.
При этом я увидела, как говоривший потушил фары. Судорожно нажала кнопку выключения на мобильном. Пальцы не хотели слушаться. Одно дело знать, что здесь опасно, совсем другое — вдруг убедиться, что все действительно серьезно, судя по подготовке.
Автобус снова тронулся, но на этот раз — очень медленно. По моим внутренним ощущениям, мы двигались не быстрее двадцати километров в час. Я впилась пальцами в сидение и замерла. Мы будто крались по вражеской территории, хотя все было официально. Но что делать, если твой враг — не человек и не фавн, а нечто более дикое и менее разумное?
Когда глаза привыкли к полумраку, я попыталась разглядеть, что происходит снаружи. Но нас окружал густой туман… Поежилась и прикрыла глаза, успокаивая себя. За счет низкой скорости тряска снизилась, но все равно я чувствовала, как мы переезжаем, судя по всему, какие-то гигантские корни деревьев, а может, даже и небольшие поваленные стволы.
Напуганная, я боялась посмотреть на электронный циферблат умных часов, чтобы не включить даже такой тусклый свет, но ехали мы около двух часов. Все так же мучительно медленно, без остановок. Все это время я не переставала кусать губы. Все было спокойно и шло по плану, насколько я могла судить. Но охранники так и не убирали оружие и все сидели в довольно напряженных позах.
Свободно выдохнула, только когда мы въехали на огороженную высоким металлическим забором освещенную территорию. Здесь явно стояла ночь. Хотя в Липорте сейчас лишь ранний вечер. Наконец взглянула на часы — они показывали семнадцать тридцать.
Затекшими пальцами кое-как отстегнула ремень безопасности и поднялась на ватные ноги, когда все сотрудники тюрьмы стали не спеша покидать салон. Уже стояла в проходе с вещами, готовая идти к выходу, когда сердце в очередной раз преподнесло сюрприз: ухнуло куда-то вниз. Словно кувыркнулось и забилось быстрее. Я замерла, успокаивая его. Конечно, это все последствия стресса. Столько адреналина в кровь за эти два часа выбросили мои надпочечники, что немудрено.
Пока я решала, стоит ли выпить успокоительное, осталась в салоне одна. В двери показалась голова майора Степлина:
— У вас все в порядке? — осведомился он.
— Да-да, все хорошо, — почему-то не хотелось показывать слабость перед этим человеком. — Я уже иду, — чуть растянула губы в улыбке и поспешила на выход, несмотря на то, что сердце продолжало вытворять какие-то кульбиты.
На ступеньках мужчина подхватил мои вещи. Я вышла и сразу поежилась. Здесь было ощутимо прохладно. Хорошо, что догадалась взять с собой осеннюю куртку.
Я оглядывала огромное приземистое здание, которое тянулось во все стороны, насколько хватало глаз. Нас окружал высокий тройной забор, покрытый колючей проволокой, которая, судя по всему, подключена к электричеству. Двор хорошо освещали мощные прожекторы.
— С прибытием, — раздался за моей спиной голос, вибрацией прошедшийся по всему позвоночнику.
***
От этого я вздрогнула и резко обернулась. В какой-то темно-серой форме передо мной стоял начальник тюрьмы.
— Господин Стонд, — кивнула я, стараясь сохранять спокойствие.
— Госпожа Василевски, — улыбнулся он и протянул руку для пожатия.
— Вы запомнили мою фамилию?
С опаской вложила свою ладонь в его, кисть подрагивала. Только что немного успокоившееся сердце снова взбунтовалось. Я даже дернулась и, резче чем хотела, вырвала руку из его горячей ладони. У фавнов нормальная температура тела ровно на два градуса выше, чем у людей.
Он прищурился, но ничего не сказал по этому поводу.
— А что вас так удивляет? Но, наверное, я еще больше поражу вас тем, что запомнил еще и ваше имя, Ания, — он улыбнулся, неотрывно глядя мне в глаза.
От этого взгляда захотелось провалиться под землю. Ситуацию спас майор, который отвлекся от меня на минуту, разговаривая с кем-то, а теперь вернулся. Он поставил на землю мои сумки, вытянулся по стойке смирно и поставленным голосом отрапортовал:
