— Вы ранены? — склонился надо мной незнакомый фавн в полицейской форме.
А посмотрела на него и ничего не смогла ответить.
***
— Пульс есть! — услышала я где-то совсем рядом. — Быстрее, на каталку его!
— Алес?.. — я обернулась в ту сторону, где нашла мужа. Из моего горла вырвался только какой-то сип, вовсе не похожий на человеческий голос.
— Госпожа, как вас зовут? — пытался достучаться до меня молодой полицейский. — Что случилось?
Я не могла больше смотреть на говорившего, только качала головой. А потом помню резкую вспышку боли в сердце, как будто его заживо выдирали из меня. Схватилась за грудь, ловя воздух ртом.
— Врача сюда!
Мужской голос — последнее, что помню. А потом меня накрыла темнота.
***
Я медленно приходила в себя под писк медицинских приборов. Разлепила глаза, было очень светло. Из окна светили яркие солнечные лучи. Поморщилась. Грудь болела.
В поле зрения возникло знакомое лицо.
— Доктор Лендриж? — не поверила я глазам.
Голос не слушался. Фавна поднесла мне стакан воды с трубочкой, я сделала несколько глотков и уже более четко спросила:
— Где я? Что вы здесь делаете?
— Вы в больнице северного округа Липорта, — объяснила она. — А я тут работаю в скорой помощи, когда не нахожусь на вахте в тюремной больнице. Ания, у вас была остановка сердца.
Вот почему так все болит. Значит, делали непрямой массаж, а может — и дефибриллятор использовали.
Хотела поднять руку, но поняла, что она пристегнута к кровати наручниками. Я непонимающе уставилась на врача. Она нервно облизала губы.
— Ания, вы помните, что случилось до вашего приступа?
Пока она не спросила, память как будто щадила меня. Но стоило врачу задать вопрос, как с сознания спала пелена. Приборы вокруг опасно запищали.
— Госпожа Василевски! Ания, успокойтесь! — она быстро подошла, взяла с тумбочки шприц и ввела мне что-то в катетер, который, заклеенный пластырем, торчал из вены.
Сердечный ритм стал ровнее. Я почувствовала, как меня клонит в сон.
— Отдохните. Вам сейчас нельзя волноваться.
В следующий раз я пришла в себя, когда солнечные лучи не проникали в палату, на улице уже темнело. Меня подключили к капельнице, которую сейчас проверяла медсестра. За время, проведенное в больницах, я уже безошибочно могла определить, кто из старшего, а кто из младшего медперсонала. Она испуганно глянула на меня, возможно, всему виной наручники, которыми я была пристегнута, и направилась к выходу, бросив торопливое:
— Позову доктора Лендриж.
Вот уж не думала, что в таком скором времени придется испытать эти железные браслеты по-настоящему… Я вспомнила о Греге и принялась шарить глазами по палате, надеясь найти телефон, чтобы написать полковнику, но гаджета нигде не было.
— Добрый вечер, Ания, — снова вошла фавна.
— Где мой телефон?
— Сожалею, но вам он не положен.
— Ч-что вы имеете в виду? — не поняла я.
Врач глубоко вдохнула, собираясь с мыслями.
— Вас подозревают в убийстве и покушении на убийство.
— Меня… Что?..
Память возвращалась толчками. Приборы снова запищали. Но когда врач уже дернулась ко мне, я остановила ее.
— Я… Я сейчас… не надо больше успокоительного.
Закрыла глаза и стала медленно дышать, как на медитации во время йоги. Это действительно помогло. Когда я открыла веки, врач стояла на том же месте.
— Мой муж — он жив? — голос дрожал.
— Да, но он в коме. Потерял много крови.
— А кто… ну, та девушка, которая… — я сглотнула, но взяла себя в руки. — Которая была в моей квартире?
— Я думаю, об этом вам лучше поговорить со следователем, он давно ждет, пока я разрешу ему с вами побеседовать. Только мне для начала нужно удостовериться, что вы в состоянии это сделать.
— Не знаю, — честно призналась я. — Ничего не понимаю… Я вернулась из командировки домой, а там… все в крови… — закрыла глаза свободной рукой, чтобы не расплакаться.
— Вот об этом и расскажете полиции, хорошо? — видя мое состояние, она присела ко мне на край кровати. — Я верю вам, Ания.
— Доктор, можно задать вам один вопрос?
— Конечно.
— Почему вдруг остановка сердца? Ведь все было идеально. Мой врач две недели назад проводил обследование и заключил, что я полностью здорова. Даже иммунодепрессанты отменил. У здоровых людей не бывает остановок сердца.
— Сердечно-сосудистые заболевания — это самая распространенная причина смерти во всем мире, вам ли не знать? — мягко сказала врач. — Такое действительно может произойти даже у самого, казалось бы, здорового человека.
— И все же. Я никогда в жизни не чувствовала себя настолько хорошо, как там, в тюрьме. Почему так?
— Что вы имеете в виду? — насторожилась Лендриж.
— Я в прямом смысле почувствовала, что живу: появилось очень много энергии, сна мне теперь хватает всего несколько часов, особенно когда рядом… — я резко замолчала, понимая, что доктору вовсе не нужно знать о моем романе с ее руководителем.
— Рядом с кем, Ания?
— Неважно, извините.
— Нет, это важно, — она взяла меня за руку. — Я, кажется, могу дать объяснение вашему состоянию. Но мне нужно, чтобы вы вспомнили момент, когда оно началось. Ведь был такой? Сердце стало себя вести по-другому. Да?
Я вспомнила пресс-конференцию, на которой впервые увидела полковника, и кивнула.
— У фавнов есть один древний обряд… — заговорила она.
***
Я замерла.
— В последние годы его почти не проводят из-за необратимости. Ходили даже слухи о полном запрете его на законодательном уровне, — продолжила врач.
Я ничего не понимала. При чем тут обряды? Каким боком это относится ко мне? Но все же слушала затаив дыхание.
— Эта та информация, которой фавны предпочитают не делиться с людьми.
— Почему?
— Часть нашей религии, — пожала плечами женщина. — Многие до сих пор придерживаются старых верований.
Я вздохнула. Действительно, фавны взаимодействовали с людьми. Многие перебирались жить на Землю. И все же об их обычаях и традициях мы пока знали ничтожно мало. Этот народ не горел желанием делиться с людьми тем, что делало рогатых самобытными.
— Но теперь в вас бьется сердце одного из нас, и, думаю, вы имеет право знать. Только, Ания, я прошу вас не распространять эту информацию. Дайте мне слово.
