Взяла его лицо в ладони, с облегчением осознавая, что он все еще горячий, хотя и не такой, как обычно. Несмотря на трепыхающееся сердце, я все равно боялась, что мы опоздали.
И вновь по ладоням как будто потек ток. Я прижалась лбом к его лбу.
— Любимый, пожалуйста, не оставляй меня! — сама не знала, как эти слова сорвались с губ, но сейчас было все равно, лишь бы он очнулся.
— Здесь еще один! — услышала я негромкий голос.
— Должно быть, это Ореус Эззельхнаусер, наш новый подозреваемый, — откликнулся Янкинс.
Я кинула взгляд туда, откуда доносились голоса. Метрах в трех от меня на животе лежал светловолосый фавн со скованными за спиной наручниками руками. Он был либо тоже без сознания, либо мертв.
— Живой, — прощупал его пульс один из членов нашей группы. — Но ранен.
Я снова посмотрела на своего мужчину. Не прерывая контакта с его кожей, немного отстранилась, чтобы видеть все тело. Меня как током поразило: из его бедра как будто вырвали кусок плоти. Брюки были разорваны. Однако он успел сделать себе жгут из рубахи. И все равно ранение оказалось слишком серьезным.
— Помогите мне его поднять! — взмолилась я.
Двое полицейских взяли его за руки и за ноги, я схватила его ладонь, чтобы не прерывать физический контакт. Так мы дошли до машины, охраняемые Янкинсом. Фавн-полицейский же сторожил Ореуса.
Мы положили раненого на сидение, и служители закона закрыли нас в машине, удалившись за подозреваемым.
Я не стала терять времени, знала, что прикосновение лечит. Нужен был как можно больший контакт моей и его кожи. Прикосновение тел. Физическая близость.
Стянула с себя его куртку и футболку, опустилась на его тело, всей поверхностью ощущая энергию, которая циркулировала между нами. Именно циркулировала, а не просто уходила из меня к нему.
Грег успел потерять очень много крови. Я прижималась к его телу, а по щекам катились и катились беззвучные слезы.
— Вернись ко мне, пожалуйста! — шептала в самое ухо.
Он застонал, веки дрогнули.
— Ани… — чуть слышно выдал полковник.
— Я здесь, любимый!
Это слово не вызвало у меня внутри никакого протеста.
Мужчина чуть повернул голову, и наши губы встретились. Он почти не мог ими шевелить. Все делала я, чувствуя, как мои будто колют тысячи маленьких иголочек. Язык проник в его рот, не встретив ни малейшего сопротивления. Я чувствовала соленый вкус своих же слез. Через пару минут его руки поползли по моей спине, крепче прижимая меня к нему.
— Что здесь, черт возьми, происходит? — услышала резкий голос полицейского.
Я и не заметила, как наш отряд вернулся в полном составе, волоча с собой Ореуса. Его положили прямо на пол.
— Все в порядке, Серд, — отозвался чуть запыхавшийся фавн-водитель. — Она его лечит.
Даже не стала отвлекаться на вошедших. Мне было все равно, что они обо мне подумают. Сейчас главное, чтобы Грег дотянул до больницы.
— В каком смысле лечит? Она его лапает! — возмутился тот.
Завелся мотор. Мы тронулись. Я почувствовала, как машина разворачивается, чтобы ехать обратно в сторону Липорта. Внутренне облегченно вздохнула, продолжая целовать Грега. Теперь все должно быть в порядке, главное не напороться на какую-нибудь самку окупула с детенышами, которая при желании может опрокинуть наше средство передвижения.
Руки Грега бродили по моему телу, однако сам он пребывал в полузабытьи. Будто двигался на инстинктах, не приходя в сознание.
Несмотря на то, что фавн находился в моих объятиях, я была вся напряжена как натянутая струна. И смогла выдохнуть лишь в тот момент, когда нашей машине открыли спасительные ворота.
***
Какая ирония! Я сидела в коридоре отделения реанимации и видела перед собой две двери. Одна из них вела в палату мужчины, который пока являлся моим законным мужем, а вторая, соседняя, — в палату мужчины, которому принадлежало мое сердце во всех смыслах.
К Грегу меня не пускали, ведь посещать больных в таком состоянии могут только близкие родственники, которых, насколько я знала, у него не осталось. Зато я могла свободно заходить к Алесу.
Уже успела побывать у него, подержать за руку и сказать, как сильно хочу, чтобы он скорее пришел в себя. Пока его состояние оставалось стабильно тяжелым.
Однако я не спешила уходить из больницы, хотя следователь снял с меня обвинения из-за появившихся новых улик. По его запросу пришло подтверждение, что все жертвы с вырезанными органами действительно стали реципиентами от одного донора. Если бы только бюрократическая машина вращалась немного быстрее, то моего заключения под стражу можно было бы в принципе избежать. Избежать стольких смертей, произошедших в лесу. Однако проверка истории болезни каждого убитого заняла время. И все же я радовалась, что теперь могу свободно передвигаться.
Только не спешила это делать. Я должна была находиться рядом с Грегом. Пускай не дотрагиваясь до него, но чем ближе — тем процесс регенерации шел быстрее.
Я уже почти задремала, привалившись спиной к стене, когда увидела рогатый силуэт, шедший по коридору. Мозг тут же проснулся. Я подхватилась. Навстречу мне в белом халате двигалась доктор Лендриж.
— Ани, рада вас видеть, — улыбнулась она.
— Меня не пускают к полковнику! — словно пятилетняя девочка, сразу пожаловалась я.
— Вы не являетесь членом его семьи, — фавна опустила уголки губ, показывая, что ей жаль.
— Но вы же знаете, что рядом со мной он восстановится гораздо быстрее! — я сложила ладони лодочкой. — Пожалуйста, Сара, разрешите мне его навестить!
Врач оглянулась по сторонам и, не увидев никого рядом, быстро подошла к двери и приоткрыла ее:
— Ания, только недолго.
Я готова была расцеловать ее, но вместо этого лишь благодарно улыбнулась и проскользнула внутрь палаты.
В отличие от моего мужа, полковник дышал самостоятельно, но все равно был подключен к пищащим приборам. Один из них отслеживал его сердечный ритм, который чуть ускорился, как только я вошла. Фавн лежал с закрытыми глазами. Я знала, что ему провели сложнейшую операцию на бедре, существовал даже риск ампутации. И все же каким-то чудом, как я услышала из разговора медсестер, ногу удалось спасти.
Да, этот странный обряд, который связал наши сердца и жизненную энергию, действительно казался мне волшебством. А может, так оно и есть?
Я тихо подошла к высокой кровати и погладила Грега по руке, тотчас ощутив знакомый ток в кончиках пальцев. Но этого оказалось мало. Все мое естество так и рвалось к нему. Не стала противиться этому навязчивому чувству и забралась на койку, устроившись рядом так, чтобы не задевать ни один датчик. Аккуратно положила голову ему на плечо, потерлась о него щекой, словно кошка. Вдохнула терпкий аромат кожи, смешанный с запахом антисептика.
