— Проверим, козочка, обязательно проверим, — подал голос Эндрю, твердо ответив на пылающий папин взгляд. — Не шуми, старший брат. Твоя дочь была в безопасности, ты же знаешь, я скорее дам разорвать себя на куски, чем позволю навредить ей.
— Буду шуметь! — снова рявкнул отец. — Если ты думаешь, что меня обрадует твое тело, разорванное на эти самые куски, ты сильно ошибаешься! Ладно, об этом мы с тобой позже и отдельно поговорим, на полигоне.
У-у-у, не миновать дяде усиленных тренировок и зверских спаррингов. Впрочем, это нестрашно. Вон, судя по его улыбке, он точно не боится.
— Я буду поддерживать контакт с лейтенантом Соуквортом. И помогу ему с расследованием. Так что за все ниточки потянем и выясним, откуда падалью несет, — заявил он. — Мои связи — не пустое место, у ди Монтеро не получится со своей стороны замять дело.
— Я распорядилась, чтобы больного ребенка под присмотром милой дамы, покорившей сердце офицера Рейра, отправили в столичную клинику, — заметила мама. — Дорогой, я думаю, что нам в штабе не помешает хороший счетовод. Болезненно честный и слегка наивный, но очень дотошный и расторопный. Как считаешь?
— Конечно, мы заберем отца ребенка с собой, — кивнул папа. И я чуть не расплакалась. Как же я, дура такая, могла их не ценить в прошлой жизни? Идиотка малолетняя! — А если он будет полезен — честь ему и хвала, жалованье положу хорошее.
— Вот и славно. — Мама хлопнула в ладоши. — К отъезду, повторюсь, все готово. Чего сидим? Выдвигаемся! А ты… — повернулась она к папе, — чай допить! Я, между прочим, сама заваривала.
Папа крякнул и допил залпом.
— Да, дорогая.
Мама закатила глаза:
— Чай, который я завариваю, надо смаковать по глотку. — Она отобрала чашку и покинула комнату с видом победителя, словно это не комната, а поле боя, которое осталось за ней.
Я невольно улыбнулась вслед маме и краем глаза заметила, что и дядя, и папа улыбаются точно так же.
Я поднялась. Мама хоть и сказала, что все готово, но мелкие личные вещи лучше проверить самой.
Собирались мы по-военному быстро, и меньше чем через час я уже сидела верхом на серой флегматичной кобылке, с удовольствием схрупавшей предложенное в качестве угощения яблоко.
Трястись в карете я отказалась. К тому же разумнее было уступить ее мисс Озии, сопровождавшей мистера Кокса, Томми и целителя из клиники, которому поручили проследить, чтобы с малышом все было в порядке.
Офицер Рейр затесался в эту компанию сам собой и непонятно как. Только сразу было ясно, что его здоровенный вороной будет мерно рысить рядом с каретой, даже если весь мир развалится на куски.
По маминым прикидкам, к вечеру мы доберемся до перекрестка двух трактов и с относительным комфортом сможем заночевать в деревне. Если в пути ничего не случится. Эдвин… Нет, все же у него не настолько длинные руки, чтобы остановить армию. Ладно, не армию, а передовой отряд. Но все равно.
Ночь на постоялом дворе прошла спокойно. А к следующему вечеру мы уже достигли столицы. И первым, кого я увидела, когда кортеж генерала Тейла приблизился к заставе на главной дороге в столицу, был… Ах, я хотела бы, чтобы это был Грант. Но это был не он.
Глава 22
Издали, увидев подтянутую фигуру, я на долю мгновения обманулась. Я мечтала о Гранте. Как глупая девчонка, вечером в постели закрывала глаза и вспоминала его поцелуи. Они были совсем иными, чем те, что когда-то словно по большому одолжению дарил мне собственный муж. Они были… нежными, сладкими, но главное — они были искренними и полными… любви. И вечерами я сгорала, желая продолжения, и в то же время мучилась чувством вины. Эгоист, сэр Эгоист, мой спаситель и одновременно мужчина, преграждающий мне путь к счастью с Грантом, где же вы? Время уходило, а я ни на шаг не приблизилась к разгадке его личности, хотя, видит небо, я старалась, изо всех сил старалась.
В стороне от заставы расположился небольшой трактир, и на открытой веранде, облокотившись на деревянные перила, устроился Дарен Вудсток.
Пожалуй, увидеть его я не ожидала. Дядю Гарльтона, Гранта, да хоть Эдвина, чтоб его демоны пожрали, но не Дарена. Неужели что-то случилось?
— Как интересно, — прокомментировала мама, заметив, куда я смотрю.
Папа тотчас нахмурился.
— Кто он? — даже прозвучало враждебно. Хорошо, что Дарен не слышал.
— Друг герцога Ланчестерского, — пришлось отвечать. — Дарен Вудсток. Помог мне с поступлением, держал для меня место в очереди.
— По дружбе держал или?.. — тотчас прищурилась мама. С намеком. С толстым таким намеком.
— Конечно, по дружбе, — ответила я машинально. Потому что Дарен сбежал с веранды и спешил к нам. Его выражение лица мне не понравилось. Точно что-то произошло. Что-то нехорошее.
— Приветствую, леди, лорды. — Молодой Вудсток, несмотря на очевидное беспокойство, нашел в себе силы учтиво поздороваться. — Прошу прощения, что смею отвлекать вас в такой момент. Вы только что прибыли в столицу и наверняка очень устали. Но дело не терпит отлагательств.
Та-а-ак…
Я не успела ничего сказать. Мама с папой обменялись одним-единственным быстрым взглядом, и план действий был готов. Я всегда поражалась этому. Как у них получается? Ни слова не сказали, секунда — и дальше они действуют так, словно знали все заранее и давно договорились, кто что делает.
— Приветствую, лорд Вудсток. — Папа спешился и подал молодому человеку руку. — Думаю, не стоит разговаривать в пыли на дороге, даже самое срочное дело подождет две минуты, пока мы сядем за стол. Раз уж так вышло, задержимся здесь.
А мама в это время тоже соскользнула с седла, выдернула из него меня и подхватила под руку, быстро уводя в тень веранды.
— Мелани, возьми под контроль свое лицо, — тихо велела она. — Ты выглядишь слишком испуганной. Я думаю, если бы кто-то умер, Дарен сказал бы это сразу и не стал расшаркиваться.
Действительно…
Я на долю мгновения отрешилась от окружающей действительности, заглянула в себя и с неудовольствием поняла, что мама абсолютно права — я потеряла контроль над выражением своего лица. А ведь в своей прошлой жизни, уже будучи женой премьер-министра, всегда гордилась наработанной выдержкой и способностью сохранять доброжелательное спокойствие при любых обстоятельствах и уж точно не показывать беспокойство. А теперь вдруг…
В прошлом на светских приемах я всегда чувствовала себя окруженной врагами. Я не могла расслабиться рядом с Эдвином — он не позволял и требовал вести себя достойно даже в одиночестве, не говоря уже о его высоком обществе.
А сейчас с родителями…
Я расслабилась, размякла. Все внутренние барьеры рухнули.
Это хорошо или плохо?
У меня не было времени на самокопание. Вынырнув в реальность, я благодарно кивнула маме и последовала за ней.
