И очень странно оказалось проснуться в тот самый день, когда все должно решиться, и вдруг почувствовать, что волнение и тревога совершенно оставили меня. А взамен пришла спокойная уверенность и привела с собой решимость идти до конца. Что бы ни случилось, Грант и моя семья не пострадают. Если будет надо, я отдам за это свою жизнь. И у меня все получится.
В академию мне сегодня не надо — я заранее оформила освобождение, как и те студенты-аристократы, кто получил приглашение. Грант, юные леди Вудсток, Дарен…
Посмотрев потолок и зацепившись взглядом за лепнину, я напряглась, но тотчас выдохнула. Успела привыкнуть к простому дощатому потолку домика паломников, но в ночь перед приемом мы временно покинули храм и перебрались к генералу Портленду под предлогом, что его дом расположен через улицу от палаты лордов, где пройдет прием.
Потянувшись, я откинула одеяло, спустила ноги на пол и глянула на часы. Еще бы минут пять — и горничная пришла бы меня будить. Предстоит завтрак в общей столовой, затем сборы, и в палату нужно прибыть до обеда. Да, прием вечерний, но мы с мамой, как организаторы, должны еще раз все проверить и убедиться, что приготовления завершены идеально.
И ширмы, обязательно нужно проверить ширмы. Все они должны стоять «правильной», непроницаемой для взглядов стороной.
Не дожидаясь горничной, я сама надела легкое утреннее платье и спустилась вниз.
Первой, кого я встретила, оказалась Джин.
— Вижу, у тебя боевой настрой, — улыбнулась она, но тотчас безразлично отвернулась. Странная все же девушка. Я все это время к ней приглядывалась, пустив в ход все навыки и опыт прожитой жизни. А их у меня было предостаточно. Нельзя быть женой премьер-министра и вообще политика и не разбираться в людях. Не просто нельзя — смертельно опасно.
Так вот, Джин Элоди Портленд мне разгадать так и не удалось. Даже когда я намеренно пыталась застать ее врасплох.
Дочь генерала могла потерять свою маску не дольше чем на секунду. Для всех вокруг она была идеальной юной леди: красивая, изящная, с великолепными манерами, мягким голосом и спокойной улыбкой. Мечта любого джентльмена, идеальная будущая хозяйка дома и мать наследников.
Но вместе с тем внутри Джин явно горел какой-то неугасимый огонь. Он все же прорывался иногда в мелочах, во взгляде, коротком движении губ, едва уловимой интонации.
И именно этот огонь оставался для меня загадкой. Это не была злоба, жажда мести, страсть к кому-либо или чему-либо. Это было совершенно непонятно что.
Дайте мне время, и я разберусь. Однако времени у меня как раз и не было. Совместный завтрак, во время которого Джин успешно изображала тихоню, и мы разошлись по комнатам. Лично меня ждала теплая ванна с пеной и ароматическими маслами, после которой горничные просушили мои волосы и принялись делать вечернюю прическу в восточном стиле. Я распорядилась собрать мои волосы на затылке в рыхлую копну и подогнуть кончики. Можно было украсить голову цветами, соответствует мандаринской теме, но получится излишне пышно, и меня вновь могут обвинить в вульгарности, поэтому я дополнила прическу золотыми шпильками, заколола хаотично, но продуманно. Если спросят — скажу, что шпильки изображают колоски риса, однако в действительности набор шпилек — это перья феникса, на востоке символизирующего императрицу.
Делать макияж в восточном стиле я не стала — мне не пойдет. Лучше сделаю макияж без макияжа — подчеркну свежесть юности, благо сейчас я могу это сделать.
Настала очередь наряда. Тут все просто, даже придумывать ничего не надо. Поверх узкого платья цвета растопленного шоколада, простого, без кринолина, полностью закрытого и очень строгого на вид, легла накидка из темно-зеленого шелка. Тоже без всяких украшений и даже без вышивки. Пока я в этом всем не двигалась, наряд казался вызывающе простым и скромным. Но стоило просто пошевелить рукой, и ткань начинала жить своей жизнью — течь вдоль тела, струиться всеми оттенками дремучего леса, подчеркивать то, что в обычной жизни можно только угадать под корсетом.
Очень дорого. Очень необычно. Совершенно в стиле званого вечера на мандаринскую тему. И сногсшибательно красиво.
Точнее, я в этом наряде не просто юная леди, а словно легендарная королева древности. Пусть Грант увидит меня такой… я этого очень хочу.
А остальные пусть завидуют! И не только. Я рассчитываю на смятение в рядах неприятеля. Пусть Кэт умирает от злости, пусть дядя и тетя скрипят зубами, пусть Эдвин сойдет с ума при одном взгляде на меня такую. Их замешательство мне на руку!
— Мелани? — Мама заглянула в комнату и охнула. Застыла, прижав пальцы к губам.
Я улыбнулась и шевельнула плечом, чтобы мама первая рассмотрела меня во всей красе.
— Ну как, мам?
Она помотала головой и нашлась не сразу.
— Слов нет, — честно признала она после долгой паузы. — Мелани, ты…
Я рассмеялась и протянула маме руку, но она не стала приближаться, смущенно пояснив, что боится помять и испортить красоту.
— Я пропитала платье целым букетом зелий, ничего ему не будет. Твое, кстати, тоже, так что пролитого вина можешь не бояться, мам.
В моей прошлой жизни на одном из приемов так и случилось — одна не очень умная и не в меру энергичная леди якобы случайно перевернула на меня бокал. По задумке леди на моем кремовом платье должно было расползтись отвратительное бордовое пятно, будто меня ранили. Я была бы вынуждена удалиться. Но благодаря пропитке вино безвредно стекло на пол, как по стенке хрустального бокала.
У мамы наряд был проще, но подходил ей идеально. Я подобрала ей платье, отсылающее к одной из восточных легенд про деву-воительницу, принятую на небесах и ставшую богиней. А еще мамин наряд перекликался с папиным. Да, у отца был парадный мундир, иное для генерала немыслимо, но традиция вполне позволяла повязать на рукав ленту от дамы сердца. Естественно, лента была широкая и выкроена из той же ткани, из которой пошито мамино платье.
— Идем?
Мама спустится вниз первой.
Я нарочно отстала, чтобы меня не заметили сразу. Из-за колонны мне было видно, как осветилось папино лицо при мамином появлении. Он смотрел на нее… как Грант — на меня.
И на этот раз они будут жить долго и счастливо. Я обещаю.
Глава 45
Что ж, партия началась.
Я стояла на лестнице и улыбалась, глядя в лицо Вероники, непринужденно щебечущей что-то своему кавалеру. Блекло-оранжевый полупрозрачный шлейф на ее плечах, застегнутый на восточный манер, неплохо контрастировал с серым шелковым платьем. Во вкусе мерзавке не откажешь.
Кажется, слухи о наших с Грантом отношениях уже расползлись по городу. Или эту тварь просветили отдельно. Потому что, поймав мой взгляд, Вероника вздернула подбородок и одарила меня высокомерной улыбкой. А потом демонстративно отвернулась.
Ну-ну. Дурочка. Может быть, я бы тебя и пожалела. Уже сегодня к вечеру все твое благополучие рухнет. Ты будешь или опозорена, или мертва. Хорошего исхода тебе никто не предусмотрел, и прежде всего — твои работодатели.
