Мой герцог отошел к стеллажу, снял с полки закрытый сундучок. Внутри оказалось не меньше двадцати мощных и очень мощных накопителей. Грант выбрал самый простенький и подключил.
Артефакт засветился, что означало начало работы. От навершия последовательно разошлись три сиреневатых, быстро тускнеющих кольца, а затем такие же кольца появились на карте. Диаметр рос, и линии двигались от особняка через весь город. Накопитель мерцал, показывая, что быстро отдает энергию.
Кольцам потребовалось около получаса, чтобы пройти всю карту.
— Нет, — выдохнула я.
В отличие от меня Грант остался собранным.
— Ты уверена, что артефакт в столице? Насколько я понял, он может быть где угодно.
Грант отбросил кристалл, ставший пустышкой и от легкого удара о столешницу рассыпавшийся пылью. Убрав карту столицы, он расстелил карту островов и поставил более мощный накопитель, быстро подогнал масштаб. Заранее подготовился? У меня от нежности слезы на глаза навернулись, и я быстро их смахнула, пока никто не заметил.
Снова разошлись три сиреневато-фиолетовых кольца. В этот раз ожидание длилось гораздо дольше, я даже успела задремать на плече у Гранта.
Ответ пришел с первыми лучами восходящего солнца, и ответ неутешительный.
— Артефакта нет, — глухо сказала я. — Ошиблась в расчетах?
— Лучше перепроверить, — кивнул мой герцог, доставая карту… мира.
Из сундучка ему пришлось вытащить почти все накопители.
— Грант…
— У меня есть еще, запаса хватит. Не волнуйся, Мелани. Просто перепроверь расчеты, пока я запускаю новый поиск.
Мне ничего не оставалось, кроме как послушаться, потому что найти Эгоиста было важнее, чем сохранить россыпь баснословно дорогих кристаллов.
Я села считать.
Взгляд зацепился за толстую тетрадку.
Кажется, я ее раньше не просматривала. Не знаю почему, но когда потянулась к ней, руки задрожали.
Открыв, я не поверила своим глазам.
— Мелани, это не стоит твоего внимания. — Грант отвлекся от калибровки. — Это так, баловство. Я прикидывал, как можно улучшить артефакт нашего рода, но то, что я насчитал, сделать просто невозможно. Баловство.
Кажется, он смутился, что я увидела его фантазии. Протянул руку, чтобы забрать тетрадь, но я не отдала, отшатнулась, быстро-быстро пролистывая. Пол буквально уплывал из под ног, в ушах тонко звенело, но я не могла оторваться. А когда сумела произнести хоть слово, голос прозвучал, будто чужой.
— Ты ошибаешься, Грант. У тебя все получится. Я это знаю точно. Теперь я поняла. Не нужно искать. Артефакта, возвращающего в прошлое, нет в этом мире, ведь ты его еще не создал.
— Что?! — растерянно произнес он, глядя на меня расширившимися глазами.
Я сглотнула и попросила:
— Сделай, пожалуйста, одну вещь. Только не спрашивай зачем, ладно? Я потом все объясню.
— Все что угодно.
— Я сейчас закрою глаза. А ты подойди сзади, положи мне руки на плечи и скажи шепотом: «Я безнадежный эгоист, Мелани…»
Ох, какая же я дура! Раньше надо было попросить! Да я бы сразу его узнала, сразу!
— Кхм… — несколько растерянно сказал Грант. Но послушался. Подошел и положил руки мне на плечи. Я невольно расслабилась, закрыла глаза и откинула голову ему на грудь. А потом оно прозвучало. Точно как тогда.
— Я безнадежный эгоист, Мелани… Я никому и никогда тебя не отдам. Никому и никогда. Никакому…
— Не отдавай, — перебила я и рассмеялась. Наверное, это было слегка похоже на истерику. Ну надо же! Ответ все время был у меня буквально перед самым носом. А я ходила вокруг да около, искала в тени то, что буквально само светило в глаза.
Кто, ну кто еще мог любить меня настолько сильно, чтобы сделать невозможное?
А «зеленый человек»? Зря он, что ли, прошел через всю мою прошлую жизнь, словно хранитель? Да, мне казалось, что я видела его после ареста Гранта. Но! Ведь мой герцог один раз обманул смерть — мою. Разве он не сумел бы обмануть свою? Вместе с Эдвином и его приспешниками.
Грант смог бежать, инсценировав свою смерть, теперь я уверена. И задам еще один, последний, вопрос, только чтобы он тоже кое-что понял. Пришло время открыть карты.
— Скажи, среди свойств родового артефакта твоей семьи есть так называемый долгий сон?
Эта магия погружает человека в глубокое беспамятство и одновременно поддерживает в теле жизнь, сердцебиение замедляется до пары ударов в минуту. Изначально «долгий сон» использовался императорской семьей против ассасинов, именно поэтому «долгий сон» относительно известен. Нападавшего погружали в состояние, в котором он не мог себе навредить, а затем избавляли от контролирующих магических пут, чтобы допросить.
Но позже «долгий сон» нашел новое применение.
Грант с его помощью, я уверена, имитировал собственную смерть. Люди Эдвина подтвердили, что герцог мертв.
А я им поверила… Дура! Должна была знать, что Грант гений.
— Откуда ты знаешь?! — поразился он.
Причастность к императорской семье афишировать не принято.
— Значит, есть. — Я развернулась в кресле, потянула его за камзол и, когда Грант наклонился, поцеловала его так, как не целовала еще никогда.
Теперь можно.
Глава 51
— И ты все это время… — Голос Гранта звучал хрипло и сдавленно, словно с трудом протискиваясь сквозь горло.
— Да. Я все время думала, что ты умер в тюрьме и не мог быть тем, кто спас мне жизнь и отправил в прошлое. Я искала… неизвестного Эгоиста и никак не могла поверить, что он все время был рядом.
— Мелани… — Он прижал меня к себе еще крепче и быстро поцеловал. — Погоди, я все еще не могу поверить. — Он запустил руку в и без того всклокоченные волосы. — Моя глупая поделка, почти шутка… Да я сам себе не верил, когда наткнулся в старых записях на обрывки непонятных расчетов и начал разбираться, что к чему. Это же невероятно, это даже не магия…
— Но ты сумел довести расчеты до конца. — Я расслабленно улыбнулась, положив голову Гранту на плечо. — Только ты мог быть настолько упрям и гениален.
— Мелани, прекрати…
— Ты покраснел? Что, правда? Какая прелесть!
— Мелани!
Я беззаботно рассмеялась.
До сих пор долг перед Эгоистом давил на меня тяжестью могильной плиты. Чем бы я ни занималась, на что бы ни отвлекалась, я всегда помнила о тикающих часиках, о бегущих стрелках, секунда за секундой сокращающих отведенное мне на поиск время. Я почти отчаялась настолько, чтобы дать объявление в газету… Сумасшедший жест отчаяния.
И вдруг так просто…
