– Скайларл! Скайларл! – кричали со всех сторон.
Как ни был поражен Бакар, в секунду сообразил сдернуть с себя плащ и бросить брату. Бикир быстро укутал им жену, скрывая ее голые ноги, покрытые ссадинами и кровоподтеками. Пихомор осмотрел скайларла, сына и невестку, улыбнулся, повернулся к остолбеневшему Эвейну и презрительно сказал:
– Передай господину, аудиенция нам больше не требуется.
***
Светлый Верхал всю ночь не сомкнул глаз. Ежесекундно перед глазами вставало огромное серое нечто, появившееся словно ниоткуда и чуть не раздавившее его вчера, когда он наблюдал с крыши за попытками Ар-Рааров вызвать его на разговор. Лишь когда он увидел тех, кого священный тотем Пахтыхтамайев нес на спине, то понял, что произошло.
За долгую ночь Ксайлан обдумал все и снова стоял на крыше, обозревая город, который только вчера считал своим. Все кончено. Пихомор получил неоспоримое доказательство преступления против его клана: полгорода видели, что кигилка была в Храме. Надо было сразу прикончить ее, но так хотелось унизить черноволосых, посмотреть в глаза Пихоморова отродья, когда он узнал бы перед смертью, как вытерли ноги об его честь. И как этому недоноску удалось пробраться внутрь? Вся охрана была на месте, но никто его не заметил. Зато скайларла увидели все, кому не лень. Через пару дней новость разнесется по всему Мааданду. Не будет Великого Божественного Скайларла. Пахтыхтамайи больше не священные избранники. Это окончательный проигрыш.
Ксайлан посмотрел вниз. Ему осталось только одно – совершить свой последний полет, но уже без пузырька с заветным снадобьем. Он взобрался на перила перед статуей Скайларла и встал, держась за переднюю ногу божества. Верхал стоял долго, покачиваясь над головокружительной высотой. Всего один шаг, несколько мгновений бьющего в лицо ветра, и наступит долгожданный покой. Он занес ногу над пустотой, потом поставил обратно. Проклятье! Даже на это у него не хватает духу. Надо попросить кого-то из жрецов помочь. Эсмайн, вот кто сейчас пригодился бы. Но вчера его нашли с распоротым животом. Первый Жрец был жив, но бредил, а вскоре впал в забытье и умер. Ксайлан спрыгнул обратно и стал обдумывать, к кому из оставшихся можно обратиться с такой деликатной просьбой, но его уединение нарушил Эвейн. С пожилого жреца сейчас впору было лепить статую с названием «за что мне все это?».
– Прошу прощения, Светлейший, вас хочет видеть Митверхал Ар-Рааров. Говорит, вы обещали принять его сегодня.
Верхала передернуло. Теперь-то что ему понадобилось? Пришёл поглумиться над поверженным врагом? Благородный воин называется…
– Он приехал всего с двумя телохранителями, – сообщил Эвейн, – и опять говорит, что у него важные новости.
– Веди, – махнул рукой Верхал.
Безумная мысль мелькнула у него – а может, сделать так, чтобы этот лицемерный старый костыль никогда не вернулся в свой дворец? На минуту эта идея взбудоражила его, но потом он вспомнил о проклятых близнецах, которые за такое развлечение перебьют, пожалуй, весь его клан. Ладно, пусть наслаждается, пока может, ему уже все равно.
– Фух, однако, высоко вы забрались, Светлейший, – приветствовал его Ар-Раар, выравнивая дыхание после долгого подъёма по лестнице.
– Приветствую, Митверхал, – холодно произнес Ксайлан, – как здоровье невестки?
Пихомор задрал голову и некоторое время рассматривал статую.
– Похож, похож, – кивнул он, – что вы сказали, Светлейший? Ах, да, с нашим сокровищем все будет в порядке. Целители и любовь моего сына очень скоро излечат все последствия повышенного внимания к ней ваших жрецов.
Ксайлан поморщился.
– В высшей степени странно слышать от вас такое… в отношении кигилки. Ладно еще от вашего недоумка-сына, которого прельстило что-то, скрытое под платьем. К сожалению, я не успел расспросить Эсмайна, что же там такого замечательного.
Пихомор подошел к резной скамейке с вышитыми серебром бархатными подушками, стоящей у подножия статуи Скайларла, сел, закинув ногу за ногу, и взглянул на собеседника с презрительным сочувствием. Верхал дошел до открытых оскорблений. Бедолага, что ему еще остается?
– Когда кишки наружу, конечно, сложновато обсуждать девичьи прелести. Надеюсь, вы не в обиде на моего мальчика за некоторую несдержанность, – сказал он, постукивая по колену свитком, который принес с собой, – могу уверить: в отношении кигилок вы совершенно правы. Но не будем спешить. Я, знаете ли, пришел вам рассказать одну увлекательнейшую историю.
– Что ж, я не спешу, – Верхал уселся на скамейку напротив, – и о чем она?
– О двух предводителях кланов, которые очень хотели оставить друг друга без наследников. Вы ведь не станете отрицать, Светлейший, что смерть двух моих маленьких сыновей – ваших рук дело?
Верхал не подтвердил, но и не опроверг обвинение. Он молча сверлил Пихомора взглядом, пытаясь понять, какую подлость тот замыслил.
– Мы здесь одни, Светлейший? – уточнил Ар-Раар, оглядываясь.
– Одни, продолжайте.
– Значит, я прав.
– Не смешите, Пихомор, вы через двадцать лет пришли предъявить мне смерть своих детей?
Митверхал покачал головой.
– Нет, Светлейший, не в моих обычаях впустую сотрясать воздух. Просто скажите, если бы у вас была возможность убить всех моих отпрысков, вы бы это сделали?
Ксайлан кивнул. Что толку теперь притворяться?
– Безо всякого сожаления. И вас вместе с ними.
Митверхал улыбнулся довольной улыбкой.
– Очень хорошо, Светлейший. Я так и думал, мы друг друга стоим.
– Хватит ходить вокруг да около, Пихомор, – Верхал гневно поджал губы, – к чему вы ведете?
– Я должен был убедиться, что вы правильно воспримете мою увлекательную историю. Как вы знаете, ни один из ваших двенадцати детей не выжил.
Ксайлан остолбенел от внезапной догадки. Лицо его исказилось от ненависти.
– Ты…, – выдавил он, силясь приподняться на вмиг ослабевших ногах.
Ар-Раар выставил вперед руку.
– Подождите, подождите, Светлейший, это самое начало. Эта заслуга, разумеется, не только моя. Это был огромный многолетний труд. Помните, кто все время принимал роды у вашей жены?
– Шираиша, – выдохнул Ксайлан.
– Знаете, как нелегко было убедить ее, что Челанги – заметьте, не Ар-Раары – вынашивают планы по захвату власти в Мааданде и наследники Пахтыхтамайев в опасности. Чтобы спасти, их необходимо выкрасть и спрятать. И вот госпожа Шир подменяет ваших детей на мертвых младенцев, благо с ее-то возможностями достать их было проще простого, а маленьких Пахтыхтамайев передает мне.
– Что ты… с ними… сделал? – задыхаясь, проговорил Ксайлан.
– Простите, Светлейший, если пробудил надежду, но счастливого конца не будет, я от них избавился, – развел руками Пихомор.
