Посмотреть, как они будут вытаскивать бывших врагов, наверняка провалившихся в преисподнюю, мне помешал Ольхан, отрапортовавший, что люди собраны и готовы к церемонии.
Из двух сотен отряда в живых осталось едва ли две трети.
– Может, все обойдется, Дорант? – уловил я дрогнувший голос Ольхана, говорившего с князем. – Он же…
– Пусть… Так надо… – свистящим шепотом ответил раненый. – Так будет лучше.
При полной тишине князь Дорант Энеарелли отрекся от княжеской короны и передал ее мне вместе со всеми владениями и имуществом. Условно. Сама корона осталась в замковой сокровищнице. Обошлись передачей фамильного перстня с гербом. Ольхан осторожно снял его с руки князя и вложил ему в ладонь. Старик переложил драгоценность в мою.
– Владей, внук, – слабо улыбнулся он. – Не посрами…
– Не посрамлю.
Я надел окровавленный перстень. Было в этом что-то жутковатое. Но не из-за испачканного княжеской кровью золота стало чертовски горько на душе. Разве так я мечтал получить признание деда? Разве такой ценой?
О чем я поклялся в тот момент, никто не услышал. Даже Единый, если он есть.
Князь настоял на немедленной присяге, и с ним никто не стал спорить. Я распустил крыло туманным плащом: пусть привыкают, все равно его уже все видели. Да и с выпущенным крылом силы мне легче обнаружить убийцу.
В первую очередь я искал молодого рыцаря со смазливым оруженосцем. Если меч подменил тайный Гончар, без дарэйли не обошлось, а все они (кроме меня) отличались красотой. Такие нашлись, даже пять пар. Их я оставил на конец церемонии принятия вассальных клятв, не желая омрачать ее в самом начале.
Ольхан исполнил обещание, данное умирающему другу: первым принес вассальную клятву, показав пример остальным, взиравшим на меня с неприкрытым недоверием и даже неприязнью. Ведь право моей крови не было подтверждено «Хранителем династии».
– Займи то место, какое сочтешь подобающим для себя, – сказал я Ольхану, вручив ему клинок.
Помедлив мгновенье, рыцарь встал по правую руку.
– Я знал, что могу доверить тебе спину, – сказал я вполоборота. Что ж, один бой я почти выиграл.
– Я оправдаю доверие, князь Райтегор, – сухо ответил он, склонив голову.
Один за другим передо мной вставали на колено воины – и седобородые, и совсем юные – вручали мне свое оружие и произносили слова присяги, а я дважды касался их плеч двумя мечами: их собственным и своим, искривленным. И это было вопиющим нарушением ритуала. Достаточно было одного меча, который я возвращал бы владельцу. Но я настоял. Пусть еще скажут спасибо, что в левой руке у меня был не огненный клинок.
Князь, поднятый на возвышение из веток, укрытых плащами, был нам молчаливым свидетелем.
Кривой меч ожил задолго до конца церемонии – когда передо мной опустился на колено полноватый рыцарь лет сорока. Ольхан представил его как барона Антила. Его довольно щуплый оруженосец с некрасивым рябым лицом подал ему клинок без ножен, и отсутствие ножен само по себе насторожило, даже если бы мое оружие молчало. Я же не знал, как мой полусерп поведет себя, и настоял на его участии в ритуале только по наитию.
Рукоять полусерпа резко похолодела, а лезвие покрыла легкая изморось. Мне не дали долго удивляться. Барон, взяв свой ничем не примечательный добротный клинок, вместо того, чтобы протянуть его мне двумя руками, перехватил рукоять ладонью и, вскочив, замахнулся:
– Умри, самозванец!
Предупрежденный мечом, я был настороже и легко отвел удар. Но у врага был в запасе кинжал, и неожиданный выпад второй рукой достал бы меня. Откуда перед острием возникла серебряная пластина зеркала с мраморной изнанкой – понятия не имею. Камень треснул, и в трещину выглянул расплющенный, подозрительно зеленый кончик острия, наверняка смазанный ядом.
Ольхан взревел, обнажив свой клинок, и бросился вперед, но я уже отводил второй удар меча, зацепив его у гарды зазубриной, а моя нога пнула врага в грудь.
Барон Антил, всхрапнув от удара, отлетел, его застрявший меч вырвался из руки, сверкнул в воздухе, опускаясь на князя. И… не коснулся его – скользнув по косой, как по невидимому куполу, лег по правую руку.
К поверженному предателю рванули со всех сторон. Рябой оруженосец, пропустив Ольхана, занес длинный кинжал. Я прыгнул, метнув кривой меч. К счастью, и кинжал, и слишком поздно замеченная мной черная нить, тянувшаяся от рябого слуги к рыцарю, находились на одной линии удара, и серп снес и то, и другое. Раб упал и задергался, задыхаясь: конец нити ударил по нему, обвив горло. Что происходило с его хозяином, я не видел: его заслонили спины рыцарей.
Граднир гигантским прыжком перелетел через мою голову и опустился на грудь рябого дарэйли, прижав его к земле.
– Не дергайся, я помогу, – посоветовал я, пытаясь освободить шею чужого дарэйли от захлестнувшей петли.
– Должен быть еще один дарэйли, – сказал я наблюдавшему издали Ксантису. – Скорее всего, из сферы металла. Кто-то должен был развернуть меч в замахе и вонзить его в князя. Займись.
Он кивнул и замер, прислушиваясь. Что можно услышать при таком шуме?
– Неподалеку один конь галопом движется на запад, – сказал он через минуту. – Есть ли при нем всадник – непонятно.
– Сбей коня, и узнаешь, – подсказал Граднир.
Карие глаза Ксантиса на миг словно опрокинулись, потом он усмехнулся и кивнул мне:
– Есть. Дарэйли металла, как ты и говорил. Ох, и барахтается же, зараза!
– Его можно вернуть?
– Попытаюсь. Похоже, он не освобожден, – и «земляной» отправился ловить сбежавшего чужака с группой всадников, уже присягнувших мне на верность.
Подбежав, седобородый Ольхан доложил:
– Покушавшийся на вашу жизнь мертв. Не мы его убили, к сожалению, он сам сдох. Но это… это не барон Антил!
Ну, точно этот рябой оруженосец, корчившийся под тигриной лапой – дарэйли иллюзий! Кто еще мог подменить лики?
– Спасибо, Ольхан, – ответил я, порадовавшись, что уже успел размотать невидимую нить с шеи пойманного, и меня не заподозрят в сумасшествии. Безумный демон куда хуже просто демона в глазах людей. – Его слуга жив и, думаю, все нам объяснит. А меч Иллинир ты найдешь рядом с князем Дорантом. Ведь найдет? – подмигнул я оруженосцу.
Он потер шею, пожал плечами, но вдруг весело сверкнул карими глазами и сказал звонким девичьим голоском:
– Найдет, ваша светлость. Только пусть Граднир уберет с меня лапу, а то, ишь, устроился на моей груди. Еще раздавит невзначай. Могу я принести тебе такую же вассальную клятву, как твои дарэйли, князь Райтегор?
Тигрище шарахнулся как ошпаренный: в процессе этой короткой речи лицо оруженосца разглаживалось, обретало приятный цвет южного загара и чарующую красоту.
Так в нашем воинстве появилась первая ласточка из Западного Сферикала – Анабель, дарэйли круга иллюзий из сферы Логоса, настоящее чудо во всех отношениях, начиная от жгучих глаз и грациозной фигуры, заканчивая ее удивительным искусством: морочить целую армию, князя и даже Гончаров!
