4) Но какие бы ни были предприняты в 1942 году действия, они должны быть значительно меньших масштабов, чем рассматриваемое вторжение в Европу, и, насколько это возможно, не должны серьезно сказаться на программе промышленного производства и на подготовительных мероприятиях, которые будут осуществляться для проведения заключительной крупной операции.
5) Президент дал особое указание американскому комитету начальников штабов предпринять в 1942 году какую-либо наступательную операцию сухопутных войск в Европейской зоне.
Ввиду этих обстоятельств возникло три варианта действий, заслуживавших внимательного изучения.
Первый состоял в том, чтобы усилить английские армии на Ближнем Востоке по маршруту через мыс Доброй Надежды, а затем разгромить войска Роммеля, вновь захватить Триполитанию и обеспечить свое господство в центральной части Средиземного моря.
По второму варианту предусматривалось создать амфибийные силы и с их помощью захватить Северо-Западную Африку в целях дальнейшего наступления в восточном направлении, чтобы взять войска Роммеля в гигантские клещи и в конечном счете открыть все Средиземноморье для Объединенных Наций.
Третий вариант заключался в том, чтобы предпринять ограниченную операцию против северного побережья Франции относительно небольшими силами, а в последующем захваченный район на этом побережье можно было бы использовать в качестве плацдарма для организации вторжения в крупных масштабах, о проведении которого имелась договоренность между союзниками. Такими районами могли быть полуостровы Котантен или Бретань. Эта предложенная операция получила кодовое наименование «Следжхаммер».
В то время любой иной вариант действий казался неосуществимым. Обсуждения были долгими и обстоятельными. Значительным фактором, определявшим американское мышление того времени, были серьезные подозрения, что англичане с отвращением относятся к согласованному решению о наступлении через Ла-Манш и с существенными оговорками относительно целесообразности крупного вторжения в Северо-Западную Европу. Таким образом, хотя мы не могли настаивать на политике бездействия, пока производились и сосредоточивались все материально-технические средства для крупного вторжения, мы искоса поглядывали на любой план, который, как нам казалось, представлял собой попытку увести нас к такой стратегии, в которую мы поверили. Я хорошо понимал откровенные опасения англичан, часто высказываемые Черчиллем в общих чертах, но определенно и конкретно – генералом Пейтджетом, относительно вторжения через Ла-Манш, тогда известного под названием «Раундан». Генерал Маршалл искренне согласился, что независимо от того, какое решение будет принято на проходившей в то время Лондонской конференции, мы должны вновь добиться от англичан недвусмысленного подтверждения стратегического наступления через Ла-Манш.
Под влиянием этих соображений я в то время склонялся к поддержке третьего варианта действий, то есть к попытке захватить небольшой плацдарм на северо-западном побережье Франции. Однако я говорил генералу Маршаллу, что этот план рискованный. Единственная причина, почему я поддерживал его, заключалась в моих опасениях оказаться втянутым где-либо в другом месте настолько серьезно, что крупное наступление через Ла-Манш было бы отложено на неопределенное время или даже вообще отменено. Почти наверняка любая операция в 1942 году на Средиземном море устранила бы возможность проведения крупного наступления через Ла-Манш в 1943 году.
Последующие события убедили меня в том, что те, кто считал операцию «Следжхаммер» неразумной в тот момент, оказались правы в их оценке этой проблемы. Наш истребитель 1942 года с ограниченным радиусом действия не мог обеспечить достаточно эффективного прикрытия с воздуха полуострова Котантен или Бретань против немецкой авиации. Эта операция обошлась бы нам очень дорого. Другое дело – операция в Северо-Западной Африке, которая принесла бы существенные выгоды союзным государствам. Эти выгоды затем ощущались бы на протяжении всей войны и содействовали достижению великой победы, когда произошло бы фактическое вторжение. От захвата Шербура мы получили бы только скудные преимущества; выгодная особенность этого плана сводилась просто к тому, что эта операция сразу же послужила бы началом второго фронта в миниатюре и вынудила бы нас предпринять наши первые наступательные действия на направлении, где мы планировали нанести впоследствии решающий удар.
Во всяком случае, Объединенный англо-американский штаб сначала пришел к заключению, что было бы невыгодно и неэкономично попытаться направить подкрепления непосредственно английской 8-й армии, находившейся тогда в Египте. По этому вопросу обнаружилось полное единодушие. Поэтому английскому и американскому комитетам начальников штабов предстояло в конце июля 1942 года сделать выбор между вторжением в Северо-Западную Африку и захватом плацдарма в Северо-Западной Франции.
Насколько мне известно, в ходе обсуждения не возникало никаких разногласий, основанных на националистических соображениях. Участники конференции просто занимались поисками наиболее выгодного варианта совместных действий, которые предстояло осуществить в 1942 году.
* * *
24 июля 1942 года было принято решение приступить к планированию операции по вторжению в Северо-Западную Африку с привлечением всех видов вооруженных сил союзников и под общим руководством американского командующего. Операция получила кодовое наименование «Торч». 25 июля это решение одобрил президент Рузвельт. Оба правительства согласились, что вся операция, по крайней мере на первом этапе, должна проходить под американским флагом. Теплилась надежда, что Французская Северная Африка встретит войска вторжения не более чем демонстрацией сопротивления, и шансы на такое благоприятное развитие событий будут более реальными, если операцию представить миру как чисто американскую. Отношение французов к англичанам было крайне недоброжелательное из-за инцидентов в Орано, Дакаре и Сирии, где английские войска вступали в открытое столкновение с французами.
26 июля в гостинице «Кларидж отель» генерал Маршалл информировал меня, что мне предстоит возглавить эту экспедицию в качестве командующего союзными войсками. Он сказал, что хотя это решение окончательное, потребуется некоторое время, чтобы провести его по всем формальным каналам. 11 августа 1942 года директивой Объединенного англо-американского штаба я был официально назначен на эту должность.
Решение о вторжении в Северную Африку поставило нас перед необходимостью полного изменения образа мышления и коренного пересмотра наших планов и приготовлений. Там, где мы рассчитывали на многие месяцы организованного наращивания сил, теперь у нас были только недели. Вместо массированного наступления через узкий пролив задуманная экспедиция потребует пересечения открытых океанских просторов, где вражеские подводные лодки будут представлять реальную угрозу. Теперь нашей целью был не ограниченный фронт, где мы хорошо знали местность, оборонительные сооружения и население, а кромка целого континента, где на протяжении столетий не проводилось никаких крупных военных кампаний. У нас не будет той авиационной мощи, какую мы планировали использовать против Европы. То, чем мы действительно располагали, была главным образом авиация, сосредоточенная на единственной и крайне уязвимой базе Гибралтар, а нам предстояло добиться существенного успеха в первых же боях. В Нормандии можно было удерживать плацдарм и хоть медленно, но расширять его; на африканском же побережье могло случиться так, что такой плацдарм невозможно было бы даже обеспечивать.
