У меня состоялась долгая беседа с военным министром Стимсоном, который очень коротко сообщил мне, что в штате Нью-Мексико скоро будут проведены испытания атомной бомбы, которую наконец удалось разработать американским ученым. Результаты успешного испытания вскоре были сообщены телеграммой военному министру. После этого сообщения он почувствовал огромное облегчение, ибо с напряженным интересом следил за ходом работ и чувствовал большую ответственность за те деньги и ресурсы, какие были израсходованы на создание бомбы.
Я выразил надежду, что мы никогда не применим такое оружие против любого врага, так как мне было бы неприятно видеть Соединенные Штаты в роли инициатора использования в войне столь ужасного и разрушительного средства. Более того, у меня теплилась некоторая надежда, хотя и ошибочная, что если мы никогда не применим это оружие в войне, то другие народы, возможно, останутся в неведении относительно того, что проблема расщепления атома уже решена.
Я тогда, конечно, не знал, что в производство этого оружия вовлечена целая армия ученых и что тайну в этом важном вопросе невозможно сохранить более или менее длительное время. Это было мое личное мнение, явившееся непосредственной реакцией на известие о новом оружии, оно не было основано ни на каком анализе данной проблемы. Во всяком случае, было принято решение, что если Япония не пойдет на быструю капитуляцию в соответствии с требованиями, переданными японскому правительству из Потсдама, то план использования атомной бомбы будет приведен в исполнение.
Находясь в Германии, президент изъявил желание совершить инспекционную поездку в войска. Я договорился, чтобы поездка была в американскую зону, и по счастливому совпадению в число инспектируемых соединений попала 84-я дивизия. В этой дивизии начальником штаба был полковник Луис Трумэн, двоюродный брат президента, и поэтому поездка в дивизию стала бы для президента приятной не только в официальном, но и в личном плане.
Однажды, когда вместе с президентом в машине ехали генерал Брэдли и я, Трумэн начал обсуждать планы относительно использования в будущем некоторых из наших военных руководителей. Я сказал, что не имею никаких честолюбивых замыслов, что хочу уединиться в тихом домике и оттуда делать то немногое, что смогу, чтобы помочь нашему народу понять некоторые из тех больших перемен, которые принесла миру война, и неизбежную ответственность, которая ляжет на всех нас в результате этих перемен. Я никогда не забуду ответ президента. До этого времени у нас с ним было только две или три мимолетные встречи по разным поводам. У меня был с ним неофициальный завтрак, я нашел президента искренним, честным и исключительно приятным человеком при решении деловых вопросов. Здесь, в автомашине, он обернулся ко мне и сказал: «Генерал, я всегда готов помочь вам во всем, что бы вы ни попросили. В том числе и при выдвижении вашей кандидатуры на пост президента в 1948 году».
Я сомневаюсь, чтобы какой-либо солдат в нашей стране был когда-нибудь так неожиданно поражен в своих сокровенных чувствах ошеломляющим предложением своего президента, высказанным со столь очевидной искренностью, как я в данном случае. В беседах с друзьями в шутливой форме мне и раньше предлагались варианты возможной политической карьеры. Я всегда тут же отвергал подобные идеи, однако когда сам президент неожиданно обрушил на меня этот бортовой залп, то у меня не оставалось ничего иного, как воспринять это как прекрасную шутку. Я надеялся, что это именно шутка. Искренне посмеявшись, я ответил: «Господин президент, я не знаю, кто будет вашим оппонентом на президентских выборах, но только не я». В серьезности сказанного у меня не было никаких сомнений.
Россия. Сталин и Жуков
Соединенные Штаты и Россия вышли из войны как две самые мощные державы на земном шаре. Этот факт оказывал влияние на каждую деталь в американской официальной политике в оккупированной Германии, ибо любое продолжение борьбы между этими двумя державами безнадежно осложнило бы наши проблемы на местах и, возможно, даже свело бы на нет нашу победу, доставшуюся дорогой ценой. Но дело касалось значительно более серьезных проблем, чем эффективность управления Германией или осуществление политического контроля.
Насколько прочным может оказаться вновь обретенный мир, какие качества сумеют приобрести Объединенные Нации, по какому курсу в будущем пойдет цивилизация – ответы на эти вопросы теперь со всей очевидностью были связаны с одним важным фактором, а именно: со способностью Востока и Запада трудиться и жить вместе в одном мире.
В прошлых взаимоотношениях между Америкой и Россией не было причин, чтобы сегодня смотреть на будущее с пессимизмом. Исторически эти два народа непрерывно поддерживали дружественные отношения, уходящие своими корнями ко временам зарождения Соединенных Штатов как независимой республики. За исключением короткого периода, они постоянно поддерживали друг с другом дипломатические отношения. Ни тот, ни другой народ не был запятнан созданием колониальных империй путем применения силы. Уступка одной страной богатой территории Аляски другой стране явилась беспрецедентным международным событием, без каких-либо угроз и без каких-либо взаимных обвинений после сделки. Дважды они были союзниками в войне. С 1941 года они зависели друг от друга в достижении конечной победы над европейскими странами «оси».
Однако идеологически США и Советский Союз занимали диаметрально противоположные позиции. Вполне возможно, что русским наша приверженность к системе, основанной на свободном предпринимательстве, представляется, по существу, политической незрелостью, позволяющей эксплуатировать массы. Из-за этого различия между системами государственного управления двух великих держав в мире могут сложиться два враждебных лагеря, расхождения которых, в конечном счете, могут вызвать еще одну опустошительную войну. Если бы, однако, удалось навести мосты через этот разрыв путем практических методов эффективного сотрудничества, то были бы гарантированы мир и согласие во всем мире. Никакие другие расхождения среди государств не стали бы угрозой всемирному согласию и спокойствию при условии, что между Америкой и Советами будет установлено взаимное доверие.
Препятствия, сомнения, страхи перед возможным провалом в американо-советских отношениях встречались на каждом шагу, и альтернатива успеху казалась настолько устрашающей, что все мы в Контрольном совете стремились использовать любые возможности, чтобы содействовать прогрессу установления взаимного доверия.
Берлин, по нашему убеждению, являлся экспериментальной лабораторией для выработки международного согласия. Здесь Запад соединился с Востоком в осуществлении задачи по перестройке исключительно сложной экономики и по перевоспитанию многочисленного населения, чтобы привить ему политическую порядочность и чтобы Германия, лишенная возможности и воли к агрессиям, могла вновь войти в семью народов.
Если бы в этих усилиях удалось выработать совместные пути и средства разрешения наших разногласий и проблем на местах, то это означало бы крупный шаг вперед по пути дружественного урегулирования мировых проблем. Для нас, американцев, первостепенное значение имел тот вклад, который мы могли на местах внести в дело установления делового партнерства между Соединенными Штатами и Россией. Моя деятельность в этом направлении и вера в конечный успех усилий Объединенных Наций основывались на моем опыте работы в качестве Верховного главнокомандующего.
