Канониры линкоров не преминули воспользоваться этим обстоятельством. Опустошая свои артиллерийские погреба, они все чаще и чаще добивались попаданий во вражеский корабль, стреляя раздельными залпами, словно на учениях. Один из снарядов, выпущенных с «Петропавловска», буквально снес нос одному из германских эсминцев, который, несмотря на огонь, упрямо пытался вытянуть линкор из-под обстрела.
С каждой минутой «Гессен» неотвратимо приближался к роковому концу, на его борту один за другим возникали пожары, рушились палубные постройки, погибали люди. Были разбиты оба дальномера, капитанский мостик был попросту сметен 12-дюймовыми снарядами врага. Вскоре один из снарядов противника пробил бронированную плиту боевой рубки и уничтожил весь командный состав «Гессена». Эту трагическую весть сообщил чудом уцелевший сигнальщик Фогт. Зажимая рукой пробитый осколком бок, он добрался до лазарета и доложил о случившемся, до того как рухнуть в обморок от боли.
Видя столь откровенное избиение своего линкора, Сушон просто скрежетал зубами от бессилия достать своими пушками дерзкого врага. Ничуть не лучше было положение на правом фланге германской эскадры. Здесь столкнулись корабли отряда Гопмана с русскими миноносцами во главе с эсминцем «Новиком» и крейсерами «Баян» и «Адмирал Макаров». Несмотря на всю храбрость и прекрасную выучку расчетов, орудия легких крейсеров «Кельн», «Майнц» и «Кольберг» ничего не могли сделать с русской броней.
Итог боя был неутешителен: ущерб на крейсерах Беренса был минимален, тогда как каждое попадание русских снарядов создавало большую опасность для немецких кораблей. На «Кельне» из строя вышла одна из машин, на «Кольберге» на батарейной палубе возник пожар, а бедняга «Майнц» получил две подводные пробоины, и все силы экипажа были направлены на их заделку и откачку воды.
Появление в русских рядах «Рюрика» с его 10-дюймовыми орудиями создало смертельную угрозу для эскадры Гопмана. Уже после третьего залпа один из его снарядов угодил в «Майнц» в районе правого полубака, прошел сквозь все судно и разорвался в трюме, вызвав огромную пробоину. После этого судьба крейсера была предрешена, и через восемь минут он затонул.
Лишившись «Майнца», Гопман счел за лучшее не испытывать более судьбу и, подняв сигнал «Следовать за мной», поспешно начал отход с поля боя. Сушон вновь заскрипел зубами, но не решился вернуть побитые корабли под огонь русских крейсеров. Желая хоть как-то поквитаться с русскими, он решил ударить по «Баяну» и «Рюрику» орудиями своих линкоров, благо дальность позволяла вести огонь по ним. Однако это маневр был быстро пресечен Беренсом.
Едва только командоры германских линкоров начали пристрелку крейсерского отряда, как «Севастополь» и «Петропавловск» моментально прекратили обстрел «Гессена» и перенесли свой огонь на «Ганновер» и «Шлезвиг».
Русские линкоры, продолжая оставаться вне зоны поражения германских калибров, сначала сделали «вилку» вокруг кораблей противника, а затем добились и прямых попаданий. На «Ганновере» была повреждена носовая башня и сбит корабельный флаг, на «Шлезвиге» же начался пожар в кают-компании линкора, куда угодил русский гостинец.
Сушон начал маневрировать, продолжая упрямо обстреливать русские крейсеры, добившись при этом одного попадания в «Рюрик». Конец этому противостоянию двух эскадр положила гибель «Гессена». Канониры с «Гангута» своим очередным попаданием поразили пороховой погреб германского линкора, что привело к детонации боевого запаса «Гессена», и он взорвался.
Развязав себе руки, «Гангут» незамедлительно перенес свой огонь на «Ганновер», на котором в этот момент от очередного попадания вражеского снаряда начался пожар в правой угольной яме. Это была последняя капля, пересилившая упрямство немецкого адмирала, и он, подобно Гопману, отдал приказ об отступлении.
Узнав о результатах сражения, кайзер впал в страшную ярость. Его ужасно разгневала не столько гибель двух старых линкоров и одного крейсера, сколько сам факт, что один из погибших кораблей носил название «Дойчланд». В этом известии Вильгельм усмотрел дурное предзнаменование для себя и своего рейха.
По возвращении эскадры в Киль он демонстративно не пожелал принять адмирала, внесшего приличную ложку дегтя в бочку меда побед кайзера. Сушон был понижен в звании до капитана первого ранга и с треском списан на берег с милостивым сохранением пенсии за его прежние заслуги. На его место был назначен Гопман, на счету которого было уничтожение двух русских миноносцев, которые в рапорте контр-адмирала были представлены как эсминцы. Кроме этого, в счет побед была записана одна из британских подлодок, которая была брошена экипажем из-за возникшей течи шва, которую моряки не смогли остановить.
Совсем иной прием был оказан Беренсу после его возвращения в Гельсингфорс. Щастный поспешил лично прибыть на «Петропавловск» и засвидетельствовать командиру свое восхищение результатами проведенной им операции. Уничтожение двух кораблей противника, пусть даже старых линкоров, было огромным успехом русского оружия на фоне постоянных неудач союзников.
Из числа линкоров, участвовавших в этом походе, больше всего пострадал «Гангут», лишившийся двух орудий в носовой башне в результате прямого попадания. Остальные линкоры отделались пожарами и гибелью нескольких человек экипажа.
Правитель Корнилов лично поздравил Беренса со столь удачным выходом эскадры и наградил его орденом Владимира 2-й степени с производством в контр-адмиралы. Щедрой рукой были осыпаны и другие участники похода, начиная от командиров кораблей и заканчивая комендорами. Особо были отмечены летчики морской авиации, внесшие особый вклад в победу на море. На этот вид войск у диктатора были свои особые виды.
Оперативные документы
Из секретной записки полковника Берга фельдмаршалу Людендорфу от 30 июня 1918 года:
Экселенц! С целью уменьшения времени полета дирижаблей серии V-300, задействованных в проекте «Валькирия», от нашей главной базы под Вильгельмсхафеном до обеих вражеских столиц и иных стратегических целей необходимо создание двух временных баз на территории Бельгии или Франции. В этом случае значительно сократится время полетов, что позволит чаще использовать наше чудо-оружие против врага и увеличит шансы благополучного возвращения дирижаблей.
На новых базах должны быть сооружены причальные мачты особо прочной конструкции, позволяющие дирижаблям нового типа производить швартовку в любых погодных условиях. Вместе с этим на базах должны быть запасы горючего, боеприпасов, запасы гелия и водорода, а также ремонтные средства, с помощью которых можно будет провести любой текущий и аварийный ремонт. Согласно предварительным расчетам профессора Танендорфа, наиболее удобные места будущих баз – районы Льежа и Седана. Туда уже выехали две топографические партии для поиска мест возможного базирования.
Кроме этого, прошу вас, экселенц, ускорить выделение лаборатории профессора Танендорфа ранее затребованных им химических веществ в полном объеме. Для сохранения режима полной секретности относительно работ и приготовлений, производимых им, прошу направлять все грузы с адресной пометкой «Доктору Тотенкомпфу».
