Чуть позже, ближе к полудню 20 июля, Золочев был отрезан с тыла ударом корпуса Келлера, и над войсками эрцгерцога нависла угроза оказаться в окружении. Иосиф Фердинанд не сразу осознал всю опасность своего положения. Полную ясность внесло столкновение его тыловых частей с русскими кавкорпусами 21 июля. Попавшие под губительный огонь кавалеристов Келлера и Мамонтова, они были полностью рассеяны, и новые Канны приобрели четкое очертание. Перед эрцгерцогом встал нелегкий выбор оказаться в мешке или отступить и спасти армию. Фердинанд не долго колебался и уже вечером 21 июля отдал своим частям приказ об отступлении к Бережанам. После чего спешно свернул свой штаб и отправился в Бережаны в числе первых, стремясь успеть проскочить, пока эти страшные русские казаки не захлопнули последнюю калитку за спиной 4-й армии.
Вместе с командиром ночью успела проскочить небольшая часть австрийских сил, а остальные были отброшены назад неожиданными ударами русской кавалерии, которая к полудню 22 июля уже выставила крепкие огневые заслоны на всех главных направлениях. Получив известие от авиации, Дроздовский и Каледин спешно подтягивали пехотные соединения на помощь кавкорпусам, стремясь полностью замкнуть кольцо окружения. Это случилось к вечеру следующего дня, когда дивизии Жлобина и Плеве встретились друг с другом.
Настроение окруженной 75-тысячной группировки противника резко ухудшилось, когда 24 июля началось всеобщее русское наступление. Не привыкшие драться с перевернутым фронтом и лишенные своего командира, австрийцы после недолгого сопротивления стали сдаваться. Вначале это были единичные случаи, но с каждым часом их становилось все больше и больше. Чехи, словаки, хорваты и даже мадьяры радостно бросали свое оружие, спеша поскорее сдаться в плен и тем самым покончить свои счеты с этой ужасной войной.
Послушно выстраиваясь в огромные колонны, пленные с охотой брели на восток под конвоем одного конного на сотню-другую пленных. Полностью ликвидация тернопольского котла завершилась 25 июля, что позволило Деникину перебросить освободившиеся войска на помощь кавкорпусам, уже дравшимся с новым врагом.
Немецкие части, которые, согласно плану прикрытия, генерал Эйхгорн должен был перебросить на помощь союзниками, не смогли прийти им на помощь, поскольку сами в это время были атакованы силами 11-й и 3-й армий, развернувших совместное наступление на Ковель.
Германские позиции были подвергнуты 19 июля основательному 29-часовому артиллерийскому обстрелу, после которого русские пехотинцы захватили первые три линии окопов и остановились на подступах к Ковелю, превращенному немцами в огромный укрепленный узел. Отдав приказ о наступлении, Антон Иванович Деникин не ставил перед генералами Мрачковским и Яковлевым вопрос о непременном взятии Ковеля. Действия этих малочисленных армий носили отвлекающий характер и были призваны временно сковать силы Эйхгорна.
Едва дождавшись прибытия своих пехотных полков в район Золочева и Тернополя, днем 23 июля корпуса Келлера и Мамонтова устремились в новый рейд, преследуя отступающего противника на Львов и Бережаны. Успешному продвижению на запад конных корпусов способствовала паника, вызванная столь быстрым разгромом самых элитных частей империи, а также отсутствие временного фронта, с созданием которого австрийское командование явно опаздывало.
Стремительное продвижение русских частей вглубь Галиции ставило под угрозу стабильность всего тамошнего участка Восточного фронта. Все имеющиеся в распоряжении Фолькензау резервы были полностью задействованы без особой результативности. Все те соединения, что австрийский командующий бросал навстречу русской кавалерии, громились ею по частям, задерживая продвижение врага только на время боя. Единственно правильным решением в этом случае было отступление в надежде, что растянутые коммуникации русских заставят их замедлить темпы своего продвижения вперед, как это бывало ранее. К этому времени должны будут подойти свежие силы с Итальянского, Балканского и Западного фронтов, которые остановят врага на новых позициях. Эти позиции генерал Штрауссенбург видел в горных карпатских перевалах, остановивших продвижение русских в 14-м году.
Таковы были планы Вены, а пока ее каждый день закидывали извещениями о стремительном продвижении русской кавалерии, имевшей в своем составе пулеметы и артиллерию. Обладая столь мощными средствами, конные корпуса уверенно громили пехотные части, пытавшиеся оказать им сопротивление. При этом русские использовали универсальную тактику: если им не удавалось захватить австрийцев в походном строю, они своими подвижными огневыми средствами сковывали залегшую пехоту с фронта, тогда как непосредственно сама кавалерия ударяла с флангов, неизменно обращая солдат в бегство.
Кроме этого, эффективность действий конных корпусов повышала воздушная разведка русских, сопровождающая кавалерию и постоянно сообщающая с помощью вымпелов с записками о приближении противника с той или иной стороны. Все это, вместе взятое, привело к тому, что уже к 26 июля Бережаны и Львов были атакованы прорвавшейся русской кавалерией.
Если Бережаны не были подготовлены к обороне и были взяты лихим наскоком, то со Львовом вышла заминка. Келлер не решился штурмовать в лоб столь сильную крепость, в которой укрылись отступающие части 4-й армии эрцгерцога. Не желая губить свою кавалерию, генерал обошел город с флангов и перерезал все железнодорожное сообщение города с империей, выставив на путях выкаченные на прямую наводку пушки.
Одновременно с востока город блокировали бронепоезда, привезшие под стены столицы Галиции на своих платформах целый пехотный полк. Столь решительные меры Келлера, подкрепленные непрерывным обстрелом города с бронепоездов, вызвали во Львове сильные панические настроения. Предпринятая на следующий день попытка прорвать кольцо блокады не увенчалась успехом.
Стремясь поскорее восстановить прерванное сообщение с окружающим миром, австрийцы двигались вдоль железнодорожного полотна, выбрав самый простой путь, за что жестоко поплатились. Шрапнель и пулеметы, грамотно расставленные самим Келлером, быстро обратили в бегство австрийских солдат, у которых не было огромного желания драться за императора Карла. Вслед за русскими австрийцы сами заражались бациллами революционных идей, легко поражавшими солдат любой из воюющих армии.
Кроме этого свою лепту в разложение умов одетых в солдатские шинели людей внесло известие о капитуляции окруженных частей под Тернополем, что с молниеносной скоростью облетело весь Львов. Город гудел, как растревоженный улей, не предпринимая новых попыток сбить заслоны врага. На беду, у осажденных частей не было единого командира, который взял бы на себя руководство. Все говорили, кричали, но ничего не делали, устланная трупами железнодорожная насыпь не пробуждала храбрости в сердцах австрийцев.
Конец метаниям окруженных положил подход дивизий Дроздовского с полевыми орудиями 29 июля. Видя, какие силы окружили город, австрийцы с радостью встретили парламентеров, и уже к вечеру Львов вновь стал русским городом. И снова потянулись в русский тыл вереницы пленных, радовавшихся окончанию своей войны.
Не желая повторить судьбу 4-й армии, под давлением Зайончковского и Каледина генерал Ботмер оставил Букач и спешно отходил к Днестру, надеясь закрепиться на его берегах. Однако все его планы сорвала 9-я армия, перешедшая в наступление в районе Каменец-Подольска. Еще с прошлого года в руках русской армии остался плацдарм на западном берегу Днестра, с которого и был нанесен сильный фланговый удар по тылам Ботмера.
