Вильгельм лично рассматривал все маршруты движения своих кораблей, предложенные штабом Шеера, то и дело внося в них дополнения или изменения, совершенно не влияющие на ход операции. Вся операция сводилась к быстрому прорыву в Финский залив кораблей флота открытой воды с помощью тральщиков под прикрытием пушек линкоров. После этого флот делился на две половины, одна из которых в составе линейных крейсеров и старых линкоров направлялась в Ревель для уничтожения отряда русских миноносцев и крейсеров, другой, самой мощной по составу и калибрам, предстоял разгром балтийских линкоров в Гельсингфорсе.
Последним аккордом «Кримхильды» должно было стать разрушение Кронштадта и обстрел Петербурга с возможной высадкой десанта при хороших обстоятельствах. Начало операции было назначено на 18 августа, и вся подготовка к броску в Финский залив держалась в строжайшей тайне. Вильгельм хотел преподать русским варварам урок тевтонской хитрости.
Стоит отдать должное германской кригсмарине, вся подготовка прошла столь хорошо, что до русской разведки дошли лишь смутные упоминания о возможном выходе в море флота открытой воды. Кригсмарине полностью сменила свои шифры, и действия противника теперь не читались, подобно открытой книге, как это было раньше.
Однако все усилия Вильгельма и Шеера оказались напрасными, утечка информации все же произошла, и на самом высоком уровне. Главным виновником раскрытия секрета операции противнику оказался полковник Николаи. Он на свой страх и риск, без ведома высокого начальства, решил продолжить игру с русским агентом в Стокгольме. Стремясь закрепить доверие к себе в глазах русских и вместе с тем считая, что русские ничего не смогут противопоставить мощи германских линкоров, полковник указал противнику час, место и приблизительный состав флота, выделенного для проведения операции «Кримхильда».
Сообщение из Стокгольма не произвело эффекта разорвавшейся бомбы, Щастный и его штаб не исключали возможности такого хода со стороны противника, но знать место и время вражеской операции – это было воистину божьим подарком. В распоряжении главкома Балтийского флота оставался минимум времени, и его нужно было с толком использовать.
Когда Духонин доложил эту новость Корнилову на дневном докладе, хитрая улыбка появилась на лице главкома:
– А что, Николай Николаевич, – спросил он Духонина, – не пора ли пускать в дело орлов подполковника Дрожинского? По-моему, самое время им расправить свои крылья, а заодно проверим изобретение господина Григорьева.
– Может, для большего успеха по отражению атаки стоить перебазировать часть сил под Гельсингфорс?
– Нет, оставим все как есть, лучшее враг хорошего. Боюсь, что летчики не успеют приготовиться к новым условиям базирования, я верю в наших орлов. Что собирается предпринять Щастный для отражения атаки германских линкоров? Выдержат ли укрепления Свеаборга их калибры?
– Адмирал предполагает постановку новых минных полей на подходе к Ревелю и Свеаборгу, а также задействовать все наши подводные силы. Немцы очень боятся субмарин, а в водах Финского залива им негде будет укрыться.
Корнилов внимательно рассматривал карту будущего сражения:
– Будем надеяться, что Балтфлот с честью выдержит испытание. Как идут дела на Западном фронте, как противник?
– Согласно утреннему донесению начштаба фронта, воздушной разведкой замечено большое скопление войск и вооружения врага под Белостоком. Гофман явно наращивает ударный кулак из перебрасываемых с запада дивизий против сил 2-й армии. Учитывая потери, которые понесла армия Миллера при прорыве фронта и на марш-броске, встречный бой будет очень тяжелым. Однако мы можем существенно помочь, если пустим в дело отряд летчиков Сафронова. Капитан давно просит разрешения на массовый налет его бомбардировщиков на расположение врага. Вооружение «Ильи Муромца» это вполне позволяет. Думаю, стоит рискнуть, Лавр Георгиевич. Ведь в случае успеха можно будет пускать в прорыв корпус Краснова с целью выхода на Осовец и недопущения проникновения в него полевых войск противника. Хотя крепость и сильно пострадала в 15-м году, она занимает важное место в звене обороны Польши.
– Да, думаю, вы правы, выгоды от риска большие. Кстати, Краснов знает о своем награждении за взятие Ковно Георгием третьей степени? Когда будете поздравлять, не забудьте объявить выговор за излишнюю храбрость. Его корпус не предназначен для штурма крепостей, это слишком дорогая вещь. Хотя, по сути дела, Петр Николаевич сделал все правильно. Что еще?
– Как мы и предполагали, едва передовые силы Сергея Леонидовича приблизились к Бресту и произвели его фланговый охват, а конница Каледина смогла переправиться через Буг и вышла в тыл, противник начал спешный отвод частей из крепости. Кирзенхоф не понадеялся на крепость кирпичных сводов и предпочел не рисковать.
– Как наступают Дроздовский и Каледин?
– Корпуса Келлера и Крымова успешно продвигаются вперед, основательно перемалывая на своем пути войска противника. Правда, потери корпусов возросли, но о приостановке их движения и выводе в тыл не может быть и речи. До карпатских перевалов рукой подать, а там Венгрия.
– Не увлекайтесь, Николай Николаевич. Противник уже отошел от первого удара и готовит ответный, и, очевидно, под Перемышлем. Вспомните его осаду в 14-м.
– Я ее прекрасно помню, и ее длительность была обусловлена нехваткой снарядов для осадных орудий. Думаю, на этот раз все будет проще, артиллеристам Дроздовского не придется скучать. Да, Каледин прислал наградной лист на нашего Покровского. Алексей Михайлович не захотел отсиживаться в штабе и принял самое действенное участие во взятии Станислава. Вначале вместе с Каширским полком он первым ворвался в город, захватив железнодорожную станцию. В этом бою полк понес ощутимые потери среди офицерского состава, в частности, был серьезно ранен командир каширцев полковник Зубов, и Покровский был вынужден принять командование на себя. До подхода основных сил полк трижды отражал контратаки противника, но станцию удержал. Генерал Каледин представляет его к ордену Анны 2-й степени, думаю, стоит поддержать его представление.
– Да, не сидится нашему подполковнику в штабах, не сидится, – усмехнулся Верховный, – я согласен с генералом. И отзовите его назад, это просьба Щукина, он ему здесь очень нужен. А пока давайте займемся Балканами. Как дела у Слащева?
Перед решающим броском в Финский залив германская эскадра скрытно сосредотачивала свои наступательные силы в Мемеле и Либаве. В Мемеле расположились корабли контр-адмирала Рейтера, в Либаве – эскадра линкоров под командованием вице-адмирала Бенеке. Первому кайзер доверил командование отрядом линейных крейсеров в составе «Мольтке», «Гинденбург» и «Фон дер Танн», в помощь которым были выделены старые германские линкоры «Ганновер» и «Шлезвиг-Гольштейн». Этого, по мнению морского штаба, вполне хватало для уничтожения всего русского минного отряда и крейсеров вместе со всеми портовыми сооружениями Ре-веля.
В распоряжение Бенеке были выделены более солидные силы кригсмарине для уничтожения четырех линкоров Балтфлота. В составе адмиральской эскадры находились линкоры «Кениг Альберт», «Байерн», «Кайзерин», «Фридрих Великий», «Принц-регент», недавно вернувшиеся в строй «Маркграф» и «Кениг», «Рейнланд», «Нассау» и «Тюринген».
