В Галиции Антон Иванович Деникин также добился ощутимого успеха к концу лета. 31 августа был взят Перемышль, главная опора австрийцев в Галиции. Со взятием этой крепости в историю русского оружия была вписана не совсем почетная страница, однако стратегическая обстановка требовала этого.
Планируя остановить врага на подступах к Карпатам, Штрауссенбург решил повторить сидение австрийских войск в крепости, как это было в 14-м году. Тогда Перемышль надолго сковал наступательную инициативу противника, притянув к себе 11-ю русскую армию, не дав ей возможности перейти карпатские перевалы до выпадения в горах снега. Поэтому Штрауссенбург для обороны крепости выделил венгерские части, считавшиеся самыми лучшими из всего того, что осталось в распоряжении австрийцев.
В Перемышль вошли 110 тысяч человек, основу которых составляли чисто венгерские и хорватские части, считавшиеся австрийским полевым штабом наиболее боеспособными частями среди всех остальных войск империи. Деникин прекрасно понимал, что осада такой крепости, как Перемышль, может затянуться не на один месяц, что обязательно скажется на темпах продвижения сил фронта к карпатским перевалам. Сила натиска русских дивизий по вполне понятным причинам с каждым днем ослабевала, и Деникин не хотел, чтобы стены Перемышля стали тем порожком, на котором войска его фронта могли споткнуться и не взять перевалы до наступления зимы. Потому после непродолжительных размышлений и совещания с генералом Дроздовским был вынужден обратиться к Корнилову с не совсем обычной просьбой о применении против фортов Перемышля химического оружия, запасы которого еще оставались в армейских арсеналах.
Замысел командующего Юго-Западным фронтом был полностью поддержан Духониным, сказавшим, что он готов взять на свои плечи всю ответственность перед историей. Едва только разрешение главковерха было получено, как в тот же день из арсеналов Киева и Одессы началось спешное отправление спецэшелонов с артиллерийскими снарядами, содержащими ядовитые газы.
Конечно, мера была жестокая и непопулярная, но, как это бывает на войне, очень необходимая. Поэтому утром 29 августа все русские осадные и полевые орудия обрушили свой смертоносный удар по восточным фортам осажденной крепости. До этого русская армия никогда не применяла на суше столь изощренное оружие, и появление его на поле боя стало страшным сюрпризом для противника.
Два часа шел непрерывный обстрел австрийских позиций, за время которого пострадало около двух тысяч осажденных. Вначале были обстреляны только передовые линии обороны фортов, прикрывающие подходы к ним. Тяжелый газ быстро заполнял все окопы, траншеи и блиндажи, отравляя всех людей, находившихся там. Наглотавшись ядовитого газа, венгры с ужасом выбегали наружу в поисках спасения и разбегались куда попало, совершенно не отдавая отчета в своих действиях. Многие люди с посиневшими от удушья лицами катались по земле в страшных муках, и ничто не могло им помочь облегчить страдания.
После того как предполье было очищено от живой силы противника, артиллеристы перенесли огонь на два передовых форта Седлисского участка обороны Перемышля. Видя трагическую судьбу своих товарищей, многие из солдат, сидящих в укреплениях, пытались соорудить маски для защиты своих дыхательных путей из подручных средств, но все было напрасно. Ядовитый газ, густым облаком проникавший в потерны и казематы фортов, если и задерживался на наскоро смоченных водой повязках, то свободно проникал внутрь человеческого организма через глаза и поры кожи на открытых участках тела. С каждым разрывом снаряда ядовитый газ все прочнее и прочнее заливал все закоулки фортов, буквально выдавливая наружу его защитников.
Когда солдаты Псковского полка, одетые в противогазы, неожиданно атаковали форты, со стороны его защитников они не встретили никого сопротивления. Позабыв обо всем, венгры в страхе покинули свои укрепления, отойдя на другие форты Перемышля, спасая свои жизни от страшного оружия врага.
На другой день обстрел русскими Седлисских позиций был возобновлен, и длился он уже около трех с половиной часов. Русские канониры усиленно бомбардировали химическими снарядами оставшиеся не покоренными три форта восточной обороны Перемышля. Едва артобстрел прекратился, как незамедлительно последовала новая атака русской пехоты. Успевшие раздобыть на складах противогазы и вовремя надеть их австрийские солдаты просто не услышали звуков приближающегося врага и были захвачены врасплох. Приблизившиеся к траншеям и амбразурам капониров фортовых укреплений русские пехотинцы первых цепей сначала забросали гранатами сидевших в укрытиях венгров и хорватов, а затем атаковали в штыки всех уцелевших солдат противника. После короткого и очень яростного сражения форты пали, и участь крепости была решена, несмотря на то что в руках австрийцев еще оставались западные форты Перемышля. Потери среди его гарнизона в этот день составили менее тысячи погибших и более трех с половиной тысяч отравившихся ядовитыми газами.
Вид умирающих и пораженных людей, в большом количестве скопившихся в госпиталях, а также два дня беспрерывных обстрелов химическими снарядами так сильно подействовали, что, когда 31 августа к коменданту Перемышля генерал-лейтенанту Дьюлоши прибыли русские парламентеры с предложением о сдаче, он не долго размышлял. Для очистки совести Дьюлоши собрал офицерский совет и объявил о предложении противника, грозившего на следующий день забросать отравляющими снарядами всю крепость.
К огромному удивлению генерала, подавляющее большинство офицеров гарнизона предпочло сдачу героической смерти во имя австрийского императора Карла. Это решение было быстро оформлено, и во второй половине дня из ворот Перемышля в русский тыл устремилась огромная колонна дружно маршировавших в плен австрийских солдат, их тоже поразила «усталость войны».
Столь быстрое разрешение проблемы осады Перемышля позволило Деникину сразу перебросить к карпатским перевалам кавалеристов Келлера, которые на плечах отступающего врага смогли захватить очень важный Лупковский перевал, открывавший прямой путь на венгерскую равнину. Известие о захвате перевала русскими вызвало жуткую панику в Вене. Напуганные стремительным продвижением русской кавалерии, австрийцы стали спешно укреплять Будапешт для отражения возможного прорыва врага ко второй столице двуединой империи.
Пока шли ожесточенные бои с противником, не менее напряженные сражения происходили между самими союзниками на дипломатическом фронте. Главной причиной, ставшей поводом для острого разногласия между странами Антанты, оказалась Польша.
Едва только к власти в России пришел Керенский, как свободолюбивая Англия немедленно подняла вопрос о предоставлении после войны независимости полякам, чьи земли с середины XVIII века были разделены между Россией, Австрией и Германией. Демократический болтун с легкостью согласился на эти требования, демонстрируя Западу новый стиль мышления русского руководства и полный отказ от прежней политики царского режима, чья основа была подкреплена штыками гвардии и нагайками казаков.
Подобные действия Туманного Альбиона немедленно поддержали Франция, также опасавшаяся усиления России в послевоенном мире, и США, чей президент намеревался играть свою особую роль в развитии европейской истории.
