Звуки ударов кирки, вырывающиеся из глубины, эхом разносились повсюду. Камнеломы, трудившиеся с усердием гномов, вырывали из породы медь и золото. Следом киноварь, аметист и кварц заполняли корзины носильщиков. Из тёмных тоннелей повозки с железной рудой лентой уходили к раскалённым печам. Во мраке пещеры оживала кузница, её пламя пробудилось и уже укрощало металл.
Редкие книги вырастали в стопки, заполняя полки и залы, сужая проходы. Монахи корпели над рукописями и переводили их с других языков. Заканчивая перевод, брались за новый труд. Умные головы объединялись, действуя, как единый разум. Августин, наконец, понял, на каком языке общалось это общество, о котором упоминал его провожатый, – на языке науки.
И «Башня» предстала в его воображении во всём своём величии, этот огромный улей со всеми этажами, закоулками, галереями, будто до самых небес. В отличие от монастыря, здесь всё двигалось в каком-то стремительном потоке. Он ясно увидел это невероятное колесо в движении, ему явилась вся грандиозность людских деяний.
«Башня! Вот она какая!» – восхищался он, читая и разбирая бумаги.
Августин осознал, что жизнь его переменилась. Здесь, в этом месте, сокрытом от посторонних глаз, он будет усердно трудиться, чтобы с пользой применить то, чему его так долго учили. Теперь он тоже часть этого удивительного мира.
Уже к вечеру всё было разобрано и приведено в надлежащий порядок, как обычно это делалось в монастыре. И хотя Августин очень устал, чувствовалось, что проделанная работа принесла ему удовлетворение. Он всё сделал самостоятельно. Старый наставник, наверное, похвалил бы его за усердие.
Поздним вечером появился Бертран.
– Как продвигается работа, нужна ли тебе помощь? – заботливо поинтересовался он. – Если что-либо уже готово, могу забрать с собой.
– Я всё привел в порядок! То, что лежит сверху, я расценил как срочное, прошения можно уже отправлять, – серьёзно объяснил Августин, указывая на маленькую стопку.
Затем деловито подметил:
– Я бы выполнил работу быстрее, но приходилось разрываться, заглядывая в разные финансовые книги. Неплохо было бы их объединить.
«Поразительно! Это ж надо?! Даже сам брат Камилло не справился бы так быстро. Видать, Сам Господь поцеловал эту детскую голову, поселив в ней такой талант!» – удивлялся монах способностям мальчишки, в изумлении качая головой.
– Нужно выйти на воздух и обязательно подышать перед сном, – наставительно проговорил мужчина.
Бертран, ведя мальчика по каменным лесенкам, велел запоминать путь, чтобы в другой раз тот смог пройти без провожатого. Они вышли на открытую площадку в расщелине между скал. На пятачке, скрытом от ветра и посторонних глаз, кто-то вытесал в нише небольшую скамью, положив сверху овечьи шкуры, чтобы было удобно сидеть, а при необходимости укрыться в непогоду. Сверху нависал мощный карниз, защищая уютное место от небесных хлябей. Августин глубоко вдохнул свежий воздух и огляделся. Над головой распростерлось бархатно-фиолетовое звёздное небо. Со всех сторон громоздились скалы.
На камнях, где-то на уровне глаз, примостилось крохотное деревце. Раскинув корявые корни, оно цепко держалось за каменистую основу. Мальчик удивился, как отважно, расщепив холодную твердь, жизнь всеми силами тянулась к солнцу.
А наставник, глядя на круглолицего паренька, сделал для себя интересный вывод: «Вчера он заснул учеником, а проснулся Мастером Августином!»
Глава 31
Рыцари Рене и Карл остались в лагере тренироваться. Чех и молодой шампанец отправились на ярмарку. Торговые ряды теснились вблизи живописного озера. Берега водоёма окружали зелёные склоны, за ними высились белоснежные шапки высоких гор. Прозрачный горный воздух наполнял долину. Кристально чистое озеро, оставаясь спокойным на протяжении всего дня, казалось огромным зеркалом. Его ровная гладь отражала в себе всю суматоху ярмарочной поры, каждый дом и каждое растущее на берегу дерево.
Тележки крестьян из долины ломились от изобилия овощей. Кузнецы удивляли своим мастерством. Имелись и заморские товары, что доставили торговцы через перевал. Их лотки с пёстрыми тканями создавали ощущение праздника.
Милош решил обойти сыроваров в поисках почти забытого им вкуса из детства. Чеху не терпелось отведать разные сорта, прежде чем выбрать какой-то определённый, а заодно сравнить шампанские сыры с альпийскими.
Вейлор же, шагая между лотками торговцев, точно знал, что он хотел здесь отыскать. Однако интерес к поэзии соперничал с желанием угодить Алейне. В дороге, с каждым пройденным лье, тоска его обострялась и становилась всё мучительней. Он дивился великой силе бирюзовых очей, волнующих душу даже в такой дали! Возлюбленная всюду являлась юноше, угадываясь в удивительных окружающих пейзажах. Журчащий ручей еле уловимо звенел её тонким голосом. В колыхании трав, созданном лёгким ветерком, чудилась роскошь любимых локонов. В тени, что отбрасывали ивы, скользил лёгкий, сердцу дорогой образ. Ноги всё дальше уносили его от любимой, а сердце не сдвинулось с места, оставаясь рядом с ней.
Шампанец, не скупясь, выложил все сбережения, вместе с увесистым мешочком, который ему вручил дядя Андре, за две вещицы. Первую он отыскал быстро, благо у лавки с книгами никто не толпился. Расплатившись, он спрятал книгу в седельную сумку. Затем спросил у торговца, где найти ювелиров.
– Смотрите, господин! – владелец лавки указал рукой на видневшийся вдалеке длинный шест, ветер колыхал на нём флажок с изображением меча. – Там оружейники. Значит, ювелиры рядом. У них договор, одни продают дорогие камни, а другие их охраняют, за хорошую плату, разумеется. И все довольны.
Шампанец поблагодарил за совет и заторопился.
Вейлор с Милошем вернулись в лагерь ещё до захода солнца. Молодой человек испытывал сильное желание выговориться, заодно узнать мнение друга о подарке для возлюбленной. Но Дамиена всё ещё не было.
Бережно развернув ткань, Вейлор в который раз полюбовался купленным украшением. Тут же в памяти яркой вспышкой озарилось сладкое воспоминание о том, как встретил он такую жемчужину, завладевшую его сердцем. Только она одна утоляла его жажду Красоты. Всякий раз, робко касаясь её, юноша боялся ненароком разрушить этот хрупкий образ, созданный самой природой. С нежностью глядя на возлюбленную, он замирал, стараясь насладиться кратким мигом. Запомнить и ничего не упустить, обещая себе хранить в сердце каждый её взгляд, улыбку, ямочку, поворот головы, озорной смех. С первых дней, когда в жизнь ворвался этот волнующий образ, ему открылся незнакомый и прекрасный мир.
Но спустя несколько райских мгновений в его душу постучалась тоска, остужая воспоминания.
– Ах, Разлука – грустная сестра Любви, – горевал он, томно вздыхая, – что за игру затеяли эти хозяйки чувств? Сводя однажды двух влюблённых на века, они обрекают их на муки и терзания, при расставании щемя пылающее сердце.
Молодой граф ненадолго задумался, представляя момент их радостной встречи, после чего на его смущённом лице снова промелькнула кроткая улыбка. Налюбовавшись вдоволь драгоценной вещицей и воспрянув духом, Вейлор бережно убрал сверток в седельную суму и принялся за чтение. Пользуясь моментом, пока не стемнело, он увлёкся новой книгой. Так за чтением юноша спасался от грустных мыслей, мечтая поскорее возвратиться домой.
