– Мой Король! – на ходу кланялся ворвавшийся в зал Гийом.
– Проходи, проходи, ¬– снисходительно изрёк Филипп, понимая причину спешки своего вассала.
И белоснежней жемчуга вспыхнула улыбка на красивом мужественном лице.
– Ты вовремя, – не отрываясь от своего занятия, монарх продолжил, – мне как раз не хватает твоих новостей, чтобы всё спланировать правильно.
Советник приблизился к столу и уверенно повалил рукой одну из деревянных фигурок набок. Как только маленький кораблик перевернулся на корму, он произнёс хладнокровно:
– Все нити, ведущие к Вам, оборваны.
– Превосходно! – точеные черты королевского лица смягчила еле заметная улыбка.
И Филипп, сдвинув кораблик к другим фигуркам, лежавшим в стороне, облегчённо вздохнул.
– Как же непросто, мой друг, нести это бремя только на одних плечах. Бог, выбирая правителя, не предупреждает обо всех тяготах такого положения. Только перед монархом стоит священный долг – процветание королевства, приумножение земель, переданных в законные руки от пращуров. Ты только взгляни, – его перст небрежно указал на разноцветную карту. – Смотри, смотри! Сколько собралось вокруг их, желающих заполучить мои владения!
– Я нисколько не сомневаюсь в Вашей проницательности, Ваше Величество. Все приготовления завершены.
– Ни одно дело не будет завершено без людей, верных своему делу.
– И верных своему повелителю, – Гийом наклонился и поцеловал перстень на руке короля.
– Нам предстоит большая охота, держите собак наготове, – повелел Филипп.
Советник снова согнулся в поклоне и тихо удалился. Высокие двери неслышно затворились за его спиной.
Монарх предпочёл остаться один. Ещё вчера пугающее могущество соперников грузом отягощало душу. Впервые за долгое время король распрямил плечи, вдыхая воздух полной грудью. Воздух, полный свободы, спокойствия и жизни.
Филипп взял в руку небольшую деревянную фигуру воина. Он многозначительно улыбнулся, рассматривая её со всех сторон, все еле заметные щербинки, трещинки, места с облупившейся краской.
Вдруг резким движением с неистовой ненавистью король швырнул деревяшку в разгоревшееся пламя камина. Она упала на угли, подняв вверх сноп искр. Пламя отражалось на белках покрасневших королевских глаз, наполненных азартом и нетерпением, в то время как огонь медленно пожирал старую фигурку рыцаря.
Глава 36
Тибо спешил. Новость, что открылась ему, ошеломила. Юноша был не в силах оставаться с этим знанием наедине. Он тотчас отбросил все дела и оседлал лучшего коня. Нужда в союзнике торопила его. Налегке, без лишней пышности в одежде, к которой он так привык, оставив доспехи, рыцарь пустился в дорогу, пытаясь обогнать время. Роморантенец провел весь день в пути, пока его не настигла ночная пора. Тибо был взволнован, чувствовал – предстояло случиться чему-то страшному. Всё его нутро предчувствовало приближение неминуемого. Назначенный королём день был не за горами. Осознание этого терзало юношу изнутри, словно свирепая стая безжалостно точила когти о его душу. Видение будущего таким необратимым пугало его. До Бретиньи оставалось ещё несколько лье. Тибо мчался, не давая коню отдыха.
В записке, отосланной с птицей к Уго, сообщалось: «Дорогой друг! Скоро беда постучится к нам в дверь. Она уже на пороге. Я должен тебя увидеть немедленно. Будь в полночь у пруда. Не мешкай. Приходи один. Тибо».
Роморантенец сидел под деревом, укутавшись плащом. У воды было сыро. Пар небольшими клубами вырывался из его рта, растрачивая тепло. Приближался назначенный час. Тибо старался не издавать ни звука, вслушиваясь в ночь. Стая уток мостилась у берега. Их тайное присутствие выдавала лишь еле заметная рябь на полотне озера. Ничто не стремилось нарушать здешний покой, лишь иногда ветер слегка клонил к земле шелестевшие травы.
Но для ночного гостя местная идиллия была недругом, оставляя его один на один с собственными мыслями. Тишина оборачивалась непосильным грузом, неумолимо давившим. Спокойствие покинуло молодого дворянина с тех пор, как он прочёл письмо короля.
Послышалось лошадиное ржание. Тибо выглянул из-за деревьев. Всадник, подъехав к кромке воды, спрыгнул с коня. Коренастый, невысокий мужчина сбросил капюшон, открыв лицо. Облака не мешали луне безмятежно плыть по небу, и она этой ночью не скупилась на собственное сияние. Без доли сомнения роморантенец тотчас же признал друга.
– Уго! – воскликнул он, появившись из-за укрытия.
– Старина! – отозвался всадник. – Что за нужда прятаться в кустах, как бобёр? Так можно и хандру подхватить. Октябрь не та пора, чтобы лазать по болотам.
Тибо, отбросив приветствия, перешёл сразу к делу.
– Письмо! – начал он охрипшим голосом. – Ты ведь тоже получил письмо с печатью короля! Говори!
Тибо схватил друга за грудки. Уго не узнавал своего приятеля, над ним навис безумец. Из глубины диких глаз веяло страхом, в них отчётливо читалось смятение. Дворянина из Бретиньи передёрнуло.
– Чего ты набрасываешься? – возмутился он, отстраняя от себя роморантенца.
– Отвечай! – настаивал тот, повысив голос.
– Да! Его доставил гонец ещё до турнира с указанием вскрыть в указанный месяц, в назначенный день. Я тебе уже говорил! И что? Я видел в суме гонца много таких же писем.
Тибо помрачнел и опустился на землю.
– Да ты напуган! В чём же дело? – Уго пытался разговорить приятеля. Тот уставился на водную гладь и молча ворошил волосы, чтобы привести мысли в порядок. Так продолжалось некоторое время, после чего он вновь заговорил:
– Я тоже получил эти вести. Я не знаю, что теперь делать нам?
– Нам? – переспросил Уго.
Тибо поднял голову.
– Кому же ещё! Конечно, нам! Я вскрыл письмо. Просто собирался отбыть по собственным делам и не думал никого подводить, только хотел узнать важность послания. А теперь и не знаю, что может быть важнее.
Уго озадачился, а друг его продолжал:
– На такое злодеяние ещё никто не осмеливался! Король приказал собрать войско к назначенной дате. Он хочет выступить…
Уго захохотал, перебив обеспокоенного графа на полуслове:
– Ха! И что с того? Даже если это и так, в чём наша беда?
Тибо вмиг охватил гнев. Он вскочил на ноги, и голос его зазвучал уже яростно.
– Избавь меня от этой болтовни! Оставь это для исповеди. Слышишь? Ты что, лишился зрения? Ты сам сказал, что этих писем было с лихвой. Кто ещё их получит? Сколько их? Это настоящий заговор!
– Не тебе обсуждать дела Короны!
– Это Филипп для себя уже давно всё решил. Он расставил ловушку и желает нашими руками совершить грех. Чтобы этот позор был на моей совести?! Очернить свой род! Не-е-е-т! Чего бы за это ни пообещали, удел палачей не для меня и никогда моим не был! – Опустив руки на плечи Уго, Тибо продолжил уже не так запальчиво: – Друг мой, как потом нам оправдываться перед Господом?
