Заметив, что его история пришлась молодому шампанцу по душе, зарганец решил продолжить:
– Мне было жаль уйти побеждённым каким-нибудь щёголем в доспехах.
Переглянувшись, оба улыбнулись.
– Опасался дёшево променять воинскую славу. Боялся. Меня долго не покидало странное чувство, будто, если я разрешу себе слабину, то что-то ценное сразу вырвут из моих дряблых рук. Сегодня я добровольно расстаюсь с этим незримым богатством, передавая его в надёжные крепкие руки. Рыцарю!
– Мне?! – Вейлор удивленно воззрился на седого зарганца, и его собственные переживания чуть отдалились.
Граф облегчённо вздохнул.
– Ты освободил упрямого и запутавшегося старика. Осознание этого пришло так внезапно и неизбежно! К моему удивлению, это принесло мне некое тепло и рассеяло последний страх.
Пока другие отходили от битвы, Дамиен решил осмотреть повозку разбойников. Возможно, ее содержимое могло хоть как-то прояснить поведение этих людей. Сержант силился понять, чем могла быть вызвана эта необъяснимая ненависть к ним, к тамплиерам. Хоть один ответ да должен был быть там. Отделившись от отряда, юноша прошёл к оврагу, где стояла телега. Груз был бережно укрыт широким полотном. Дамиен взялся за край и рывком отдёрнул его в сторону. Несколько добротных мечей, копья, шлемы были аккуратно сложены в кучу. Отличное снаряжение лежало горой.
«Явно награбленное, – подумал он, – вот почему лошадей было больше, чем всадников. Этим добром можно полностью снарядить не одного воина. Кто же настоящие хозяева?»
Пока сержант проверял свои догадки, погода переменилась. Плотным покрывалом небо затянули чёрные тучи.
Дамиен огляделся. Впереди был холм, рядом овраг, тянувшийся трещиной на земле, словно шрам. Подойдя к краю, он оторопел и взмолился:
– О Господи!
На самом дне, в грязи, лежали мертвые тела. Их было не меньше восьми.
Сильный порыв закружил сухие листья, подняв пыль. Сегодня вместе с ненастьем ветер принёс горечь.
«Вот они, несчастные. Не та дорога вам попалась! Ох, не та! – пригладив непослушные волосы, Дамиен перекрестился. – Кто же они? Путники? Торговцы? Их обобрали до нитки. Краденые вещи непременно должны пролить свет на то, кем они были при жизни».
Сержант вернулся к повозке. Клинки и ремни ничего не смогли рассказать о бывших владельцах. Дамиен сбросил полотно наземь, чтобы все рассмотреть внимательней. И замер, когда его руки наткнулись на грязное одеяние.
Тучи обронили первые капли.
Молодое сердце пронзила боль. Увиденное ранило его и уязвило его в самое сердце. Некогда белое, как снег, одеяние было отмечено красным крестом, как и у него на груди. Убиенные были братьями Ордена Храма.
Резко бросило в пот, к пересохшему горлу подступил ком. Мысли спутались. Всё перемешалось в голове и закрутилось веретеном. Образы появлялись, как вспышки: клочок бумаги, сжатый в руке… «Как он, с такой рожей?!» …слова Августина… королевский Двор… засада… «Эй, Верзила!» …мертвые тела и красный крест, залитый кровью.
Дамиен попытался взять себя в руки: необходимо было принять правильное решение. Ему удалось собрать волю в кулак, и частое дыхание замедлилось.
«Там, внизу, этот ужас мог вырасти на величину наших тел. Здесь мы были в большой опасности. Кто знает, сколько таких отрядов на дороге. Что, если за этими лиходеями стоит кто-то посерьёзней. Чтобы так расправляться с тамплиерами, мало иметь буйную голову… Господь, позаботься об этих рыцарях, хоронить их нет времени».
Возвращаясь, Дамиен решил, не поднимая большого шума, рассказать о своей страшной находке только Милошу.
Сержант не заметил, как к нему подошел Рене.
– Эй, что ты там застрял?
Дамиен стиснул зубы, стараясь не выдать ни скорби, ни боли. Шедший навстречу бургундец не был сдержанным человеком, жар после сражения подстёгивал его пылкий характер.
– Ты бледен. Что, мертвеца там увидел?
Сержант на мгновение остановился от неожиданного вопроса и, холодно взглянув на храмовника, ответил:
– Хотел больше узнать о разбойниках, что встали у нас на пути. К несчастью, я не узнал ничего дельного.
Рене заметил кровь на плече юноши и указал на неё пальцем.
– Это царапина, – Дамиен махнул рукой на ранение, – мерзавец хотел достать меня кинжалом.
И тут всех громко окликнул Карл:
– Один живой!
Тамплиер уже занёс над головой меч, но подбежавший вовремя Дамиен остановил рыцаря.
– Пусть живёт, надо его допросить. Но сначала необходимо уйти отсюда подальше и найти укрытие.
Карл, согласившись, опустил клинок.
– Скрутите негодяя и привяжите к лошади, пусть идет своими ногами, нечего ему в телеге делать.
– Давайте его сюда! – воскликнул Рене, взяв плотный мешок.
Отряд продолжил свой путь вдоль холмов, густо покрытых елью. В дороге всех застал дождь. Лужи пузырились. Пленник с наброшенной мешковиной на голове еле плёлся. Спотыкался, падал в грязь, но верёвка заставляла его снова подниматься и идти дальше.
Пока ехали, зарганский рыцарь делился с Вейлором опытом, поведав немало интересного. Вдалеке показались руины, к которым вела заросшая тропа. Всадники остановились на перепутье. Настала пора прощаться. Хозяин красных сапог решил дать свой последний совет, прежде чем распрощаться с новым другом.
Проведя широкой ладонью по голому черепу, зарганец старался найти нужные слова. Возможно, его собственная жизнь пошла бы по-другому, встреть он того, кто сказал бы ему об этом ранее.
– Ты можешь сражаться всю жизнь, стараясь побеждать сегодня одного соперника, завтра другого. Со временем я понял главное: самый важный противник – это задира внутри тебя. Бейся с собой. Пусть каждый восход солнца напоминает тебе об этом.
Он улыбнулся и сжал руки Вейлора в своих крепких ладонях. Шампанец принял поучение старого дворянина с должным уважением. Граф простился со всеми и свернул на свою дорогу. Провожая его глазами, Рене ткнул Карла в бок и незаметно шепнул:
– На ком шлем надет, у того кудрей нет.
Друг улыбнулся, поправляя свои пока ещё густые каштановые волосы. Силуэт медленно удалялся, Вейлор глядел вслед всаднику, пока того не скрыло дождём.
На перекрёстке, у края дороги, Дамиен увидел крупный валун. Проезжая мимо, его было трудно не заметить. На камне были нацарапаны странные символы. Пока остальные прощались с зарганцем, он, стоя в стороне, глядел на этот рисунок и о чем-то размышлял. По взгляду было заметно, как сержант мрачнел с каждым мгновеньем. Это было шифрованное послание, которым часто пользовались храмовники. И сержант прекрасно знал, что оно означает.
Погода окончательно испортилась. Одежда от дождя отяжелела. Отряд укрылся в лесу, чтобы переждать ненастье. Коней и ослика укрыли от непогоды, наспех соорудив навес. Сказывались усталость и нервное напряжение. Храмовники проверяли снаряжение после боя. Милош возился с отсыревшим хворостом, торопясь развести костёр. Застучало огниво. И вот укрощённый огонь отодвинул мрак, очертив невидимую границу. Внезапно возникший маленький магический круг стал маячком для ночных обитателей, обещая им защиту и тепло. А людям, хоть и на короткое время передышки, подарил некоторое успокоение.
