Всматриваясь в языки пламени, Вейлор и Лука молча сидели под раскидистой елью и слушали, как барабанит дождь.
Дамиен опять незаметно для всех куда-то исчез. Вейлор не сразу обнаружил его пропажу. Выходка друга напомнила ему, как, ещё будучи ребёнком, тот пропадал в полночь, неся в одиночестве свой тайный караул. Иногда до самого рассвета разглядывал звёздное небо, оставаясь один в саду, вдали от огней и костров. Глухая ночь прятала округу под своими бархатными крыльями, открывая взору небесный простор, бескрайнее чёрное полотно с вышитыми мерцающими огоньками. Бывало, «Полуночный Рыцарь» просил Вейлора взглянуть на узоры, что не менялись с начала времён.
– Вон те звезды взобрались на небосвод.
Лёжа на траве, мальчик указывал пальцем в поблескивающую тьму, рассказывая с южным акцентом про небо:
– Смотри! Это «Медведица» зажглась, там её голова. Она рычит в сторону заката, прогоняя солнце, отстаивая свои права на очередную ночь. А рядом прибился её детёныш, не отстаёт от матери. Она провожает его раз за разом. Даже звёздные звери стараются не отбиваться от стаи.
Вейлор пытался увидеть небо глазами друга, а смог разглядеть только один «ковш», какие висели на кухне у прислуги. Но он молчал, не желая портить их совместную игру.
– Самая яркая звёздочка указывает путникам верный путь, – Дамиен воодушевлённо продолжал повествовать свою складную историю.
На небесной сцене, будто по волшебству, оживали «Трезубцы» и «Лебеди»… А может, это представление вершилось лишь в детской голове. Юный знаток звёздных имён объяснял причину его странного увлечения просто. Здесь, в Шампани, в чужом краю, хоть и не был он обделён заботой, детское сердце чувствовало себя одиноко. Только любуясь небом, он видел знакомую картину, и это, пускай отдалённо, напоминало ему о доме, согревая даже в самые холодные ночи.
Дамиен отвязал коня и тихо увёл его. Вейлор, выследив друга, проследовал за ним. Сержант шёл тропой, ведущей на холм к заброшенным развалинам. Чёрный силуэт то и дело терялся из-за дождя. Шампанцу надоело плестись позади, и он решил нагнать приятеля.
– Опять сбегаешь?
Друг устало выдохнул:
– Я услышал твоего коня еще у подножья.
Вейлор не унимался:
– Узнаю этот взгляд. Ты смотришь так, когда что-то знаешь, но молчишь.
– Мне страшно.
Шампанец был поражен такой новостью.
– Ты? Такого не может быть! – удивился друг, – я тебе не верю.
– Нет времени объяснять. Мы угодили в расставленную ловушку случайно. Она предназначалась не нам. Так что? Либо ты идёшь со мной, либо не стой у меня на пути.
Вейлор занервничал, не понимая, о чём толкует Дамиен.
– Хорошо, – отозвался он, – пусть будет так. Но я не понимаю, что ты забыл среди ночи на этой тропе?
– На дороге я обнаружил знаки, что оставляют тамплиеры в случае опасности. Сейчас иду проверить то, о чем прочёл там. Вон в те развалины.
И сержант указал на вершину.
– Не стану спрашивать, откуда ты всё это знаешь, но всё же спрошу, кого ты надеешься там найти?
– Никого, – улыбаясь, ответил Дамиен, – я хочу, чтоб нашли меня.
Вейлор заглянул другу в глаза, и ему стало снова не по себе.
– Так, может, сказать остальным?
– Я доложил Милошу и предупредил, что ты можешь увязаться за мной.
Два человека сидели у костра в полуразрушенной часовне. Через треснувший свод небо изливалось потоками. От старых дверей до этих дней дожили только петли, сделанные добротно хорошим кузнецом. Гром заглушал пугливое ржание лошадей.
В огромные дыры врывался ослепительный свет, обесцвечивая всё, до чего дотрагивался: стены, каменный пол, траву и кусты. С каждым ударом грома неведомый художник, как бы забавляясь с красками, менял тёмные оттенки на светлые и обратно. Люди, застигнутые непогодой, не просто наблюдали причудливую игру света и тени, они были в центре этого завораживающего действа. Небо снова озарила вспышка.
Внезапно в проёме, что освободили разрушенные дубовые створы, вырос чёрный силуэт, поглотив в одночасье свет. Вейлор схватился за меч, но человек продолжал стоять неподвижно. Тёмный промокший капюшон скрывал его лицо. Сверкнувшая молния отбросила тень до середины зала. Юноша сжал рукоять меча надёжней и поднялся во весь рост. Хозяин тени никак не отреагировал, он застыл, как призрак, как изваяние. На мгновение подумалось: а не потревожили ли они обитателя величественных руин?
Дамиен, неподвижно сидевший у догорающего костерка, первым заговорил с незнакомцем:
– Наяву ты явился к нам или чудишься? Отвечай! Может, ты дух, и мы нарушили твой покой?
Тот выждал паузу и ответил:
– Я явь, тревожу лишь живых.
Дамиен шёпотом обратился к Вейлору:
– Оставь свой меч, это брат Ордена.
Человек в чёрном монашеском одеянии неспешно приблизился к костру. Теперь он был виден отчетливо. Под одеждой смирения искусно прятались пластинчатые доспехи. Для простого монаха это была непозволительная роскошь. Вейлор разглядел и короткий меч, но мужчина, подойдя ближе, предпочел скрыть его под одеждой. Из тени проступило бледное скуластое лицо со свежим шрамом под левым глазом. Суровый вид выдавал в нём опытного, закалённого в боях воина, а глубокий, печальный
взгляд – человека с непростой судьбой. Он был истощён и изрядно промок, добираясь сюда. Придвинувшись к огню, воин засучил рукава, обнажив жилистые руки. И растирая длинные узловатые пальцы, заговорил:
– Я привёз дурные вести, – стиснув зубы, глухо произнёс храмовник.
Мельком взглянув на Вейлора, он обратился к Дамиену:
– Могу ли говорить при вашем спутнике, мессир?
«Мессир?! Не ослышался ли я?» – изумленный Вейлор обернулся к Дамиену и не узнал своего друга. Куда делся мальчишка, который вечно
дурачился, беззлобно отвечал на грубые шутки и не гнушался выполнять самую тяжелую работу? Перед ним с серьёзным лицом, выпрямив спину, сидел господин, привыкший приказывать, знающий, что всё будет исполнено точно и немедленно.
«Боже правый!» – Вейлор был потрясён.
Как он этого не замечал?! Как друг искусно скрывал всё это время иную сторону своей жизни?! Мгновенно припомнились моменты, на которые он раньше не обращал внимания: вот Дамиен разговаривает с паломником в полосатой одежде, но тот, заметив взгляд со стороны, накрывает голову рваным капюшоном, смешиваясь в толпе с остальными странниками; командор советовался именно с ним, а не со старшим, Милошем; один Дамиен разобрал оставленные тамплиером тайные знаки на дороге…
