Через расселину друзья перебрались на другую сторону. Пламя, неожиданно ворвавшись в огромный зал, скованный вековой тьмой, раскололо мрак, осветив центр пещеры. Молодые рыцари застыли, пораженные чудом. Поначалу они связали лучистые кристаллы с небесными силами, посылающими на землю огненные искры и молнии, а присмотревшись, замерли: со всех сторон их окружали стены… из чистого золота!
Позабыв, зачем они здесь, люди рассматривали этот волшебный подземный дворец, что создала сама Мать Земля.
– Без магии явно не обошлось! – воскликнул Дамиен.
Стены и своды искрились. Кое-где крупные прозрачные грозди блестели и переливались при свете факела, как драгоценности у ювелира в лавке.
Лука выбрался последним. Он увидел, как рыцари замерли, задрав головы. Над людьми навис поросший каменной бахромой свод. С потолка то здесь, то там плюхались капли. За столетия застывшая порода превратилась в сверкающие водопады. Пещера была огромной, её купол прятался в темноте. Полчища встревоженных крылатых обитателей, облюбовавших эти тёмные, влажные, безветренные места, бесшумно носились над головами. Люди казались песчинками, попавшими в окаменевший зев дремлющего титана.
Монах внимательно разглядывал этот алхимический рай. Всюду царствовали зеленовато-чёрный с соломенными вкраплениями пирит и вся его искрящаяся родня: капельное серебро с кобальтовым отливом и золотистые друзы минерала, напоминающего золото. То, о чем он когда-то читал в старых свитках, безуспешно пытаясь себе представить, теперь воочию стояло перед глазами.
Подождав достаточно, пока его ошеломленные спутники насладятся сладкими грёзами, разглядывая сказочную пещеру, Лука изрёк:
– «Хризо анойту» или «золото дураков» – древний всемогущий огненный камень, так называли его греки!
Обернувшись на голос Луки, юноши явно расстроились, что золотой камень всего лишь обманка. Но то яркое потрясение, что они испытали от увиденного, останется теперь с ними навсегда.
Вейлор поразился такой странной, незнакомой ему ранее, задумке Ордена тамплиеров. Там, на поверхности, глядя на сравнительно небольшой с виду замок, и не скажешь, что под ним можно укрыть целый город. И если
не знаешь, куда идти, можно искать это место годами. Чтоб попасть сюда, непременно нужно знать дорогу или же забрести случайно. Мастера строители умудрились искусно выдать одно за другое, за то, чем это не являлось вовсе. И то, что казалось малым, на деле оказалось великим.
Пока юноши грелись у костра, Милош и Лука установили бочонок в нишу. Отверстие плотно заложили камнями. Секрет Ордена Храма нашёл новое пристанище.
Лука обернулся и обратился ко всем:
– Данным мне правом я велю вам, рыцари Храма, и тебе, Вейлор де Труа, сын Шампани, опуститься на колено.
Рыцари смиренно преклонили колени. Монах продолжил:
– Сам Господь пожелал доверить нам это бремя, и я этому свидетель. Только четверо будут знать, где находится это тайное место. Я беру с вас клятву. Отныне на ваших устах печать молчания. Вы не обмолвитесь ни об этом месте, ни о том, что здесь сокрыто, пока не придёт время и печать не будет снята.
Приняв этот обет, все торжественно, со всей ответственностью и полные веры, произнесли:
– Клянусь!
– Клянусь!
– Клянусь!
– Поднимитесь же, Хранители Христовы.
Пока шли обратно, монах размышлял: «Здесь, пожалуй, самое надёжное место. Но как долго продлится и чем закончится всё это светопреставление, неизвестно».
Вправду ли испытывал Господь маленького смиренного человека или направлял по заведомому пути, сделав его частичкой чего-то большего? Лука не знал, но и истинная Вера этого не требовала. Ведь монах всегда ясно ощущал Его волю. Один случай, один поворот, одна встреча ввергли его в водоворот непредсказуемых событий. Однако в помощь посланы были и союзники, и защита. Что это, если не Божье вмешательство?!
Посему выходило, что деяния их не разнились с замыслом Небес.
Из пещеры рыцари и монах выбрались только под утро. Встретивший их Карл радовался, что вылазка увенчалась успехом. Пока юноши делились с бургундцем впечатлением о тайнах, скрывающихся в недрах всё это время, Милош и Лука решили передохнуть.
Новый день принёс другие заботы. Отряду предстояло решить, что же теперь делать дальше, раз их миссия завершена. Все высказывали на этот счёт собственное мнение.
Вейлор настаивал на возвращении домой. Теперь, когда дело было сделано, он обязан был вернуться, не смея оставить своих близких в беде. Говорил, что он устал мучить себя догадками об их судьбе.
Дамиен же, как воин Ордена Храма, конечно, спешил во всем разобраться. Однако он вовсе не стремился необдуманно кидаться в пекло. Хотел отправиться вместе с Вейлором, чтобы разузнать, что к чему, заодно сопроводить друга: ведь возвращаться в одиночку сейчас было небезопасно.
Цистерцианец уверял, что нужно кому-то остаться здесь и ждать вестей от остальных. А посему предложил присматривать за схроном и за тайным местом неявно, издалека, например, из ближайшего монастыря, и быть поблизости на тот случай, если друзья захотят друг друга отыскать. До тех пор, пока всё хоть как-то не разрешится. А ему лично поселиться в новой обители не составит труда даже на долгое время.
Тамплиеры привыкли чётко исполнять приказы. Решение всегда принимали командиры. Всё, чем рыцарь Храма распоряжался сам, был меч, и даже не его собственная жизнь. Она принадлежала Ордену, а душа – Богу. Поэтому Карл ждал ответа от богемца как от старшего по званию, как гласил их устав. Но в этот раз лицо добродушного чеха будто окаменело. Широкий кулак подпирал массивный подбородок. Сидя на поваленной, иссохшей ели, он сосредоточенно пытался принять непростое решение. На душе у Милоша было неспокойно.
«Сказать-то легко, а как это сделать?» – сомнения пришли так некстати. Всё его естество было за то, чтобы остаться, долг взывал к возвращению, а обещание, данное Андре, противоречило и тому, и другому.
Всё вокруг переменилось в одночасье, стало зыбким и ненадёжным. Словно, стоя на тонком льду, ты видишь, что твёрдая земля совсем рядом. Но страх сделать неверный шаг погружает тебя в холодную пучину ещё до падения.
Наконец, Милош поднялся на ноги и сказал:
– Дамиен прав. Не стоит быстро принимать решение. Хочу всё обдумать. Напоим пока лошадей, а там будет видно.
Вейлору ответ богемца показался каким-то уклончивым. Взглянув на Милоша, он впервые увидел его растерянность. Тамплиер как-то странно посмотрел в ответ. Шампанец почувствовал, что на устах чеха застыли важные слова. Но тот остался нем. С того момента, как они отыскали Луку, юношу не покидало ощущение, что старый рыцарь чего-то недоговаривает.
